— Сдается мне, этот город немногим меньше Упсалы, — заметил Хвитсерк.
— Да, а судя по тому, как много здесь торговцев с товаром, — отозвался Бейгад, — он много богаче.
— Вот-вот, я и хотел сказать, что по величию и богатству он превосходит все, что я видел.
— И в особенности удивительны палаты конунга, — вмешался Свипдаг, указывая вперед.
В прошлом году, ставшем седьмым годом правления конунга Хрольфа, он отстроил заново свою усадьбу, сделав ее столь же огромной и величественной, сколь велики были палаты его дяди. Хрольф, правда, не стал заново золотить оленьи рога, памятуя о том, что это принесло несчастье его родичу, однако не пожалел великолепной деревянной резьбы, чтобы украсить каждую панель, балку и колонну своих палат.
— После мрачной пещеры, где обитает конунг Адильс, здесь все кажется особенно красивым, — сказал Свипдаг, когда они вошли в залу.
Конунг находился там, играя в кости с одним из своих людей. Когда братья приветствовали его, он откинулся на скамье, улыбнулся и спросил, как их зовут. Они назвали себя, добавив, что Свипдаг некоторое время состоял на службе конунга Адильса.
Хрольф нахмурился, хотя продолжал говорить достаточно ровным голосом:
— Тогда для чего вы прибыли ко мне? Ведь я не друг Адильсу.
— Мне это известно, — ответствовал Свипдаг. — Однако я желаю стать твоим воином, да и мои братья тоже. Надеюсь, мы тебе пригодимся.
— Погоди, — остановил его Хрольф. — Свипдаг?.. Да, мне доводилось слышать о вас, ведь это вы убили берсерков Адильса и совершили много других подвигов.
— Да, это наших рук дело, господин, — подтвердил Свипдаг, а затем добавил менее уверенно:
— Твоя мать королева Ирса была мне другом.
Лицо Хрольфа просветлело. Он усадил их на скамью и потребовал принести им пива. Их беседе не было конца. Вечером, когда дружинники вернулись в палаты из города, сам конунг представил им братьев из Свитьод, стоявших около его трона.
— Никогда не думал, что кто-нибудь из воинов Адильса сможет стать моим другом, — сказал Хрольф, — но, поскольку они поклялись мне в верности, я с радостью принимаю их в свою дружину и надеюсь, что они отплатят добром за мое доверие.
— Где нам занять места на скамье, господин? — спросил Свипдаг слегка принужденно.
Хрольф указал справа от себя. Там тянулась пустующая скамья перед первым в ряду дружинником.
— Сядьте рядом с тем богатырем, имя которому Старульф, и оставьте место еще для двенадцати воинов.
Это были воистину почетные места. После такой чести братья должны были доказать свою доблесть в битвах. Когда все расселись, Свипдаг спросив своего соседа, почему не заняты эти двенадцать мест. Старульф ответил, что они принадлежат двенадцати берсеркам конунга, которые сейчас пребывают в дальнем походе. Свипдаг неодобрительно сдвинул брови.
Хрольф не был женат, поскольку не нашлось ни одного королевского дома, с которым бы он хотел породниться. Однако у него было две дочери — Дрифа и Скур, которых ему родили его возлюбленные, простые хуторянки. Обе девочки были миловидны. Их возраст уже позволял прислуживать в зале во время пира. Им сразу полюбились братья из Свитьод.
Так же отнеслись к братьям и все дружинники Хрольфа, и с годами их дружба только крепла. На следующий год, говорили воины, сам конунг возглавит новый поход, ибо настала пора вернуть себе остров Фюн, второй из датских островов. Многое меняется в жизни воина, когда он прославит себя в битвах. Ведь не женитьбой же, поездками по местным тингам, охотами и всяческими состязаниями ограничивается жизнь дружинника, даже если его господин — самый великий и щедрый из всех правителей. Свипдаг, Хвитсерк и Бейгард заявили, что с радостью отправились бы в поход хоть сейчас.
Однако время шло. Минуло лето. Уже осень подходила к концу, когда из похода домой вернулись двенадцать берсерков.
Когда Свипдаг увидел вошедших в зал неповоротливых грубиянов, вооруженных до зубов, словно для битвы, он подумал, что они очень напоминают тех, кто причинил столько бед Ирсе. Его уже успели предупредить о том, как ведут себя эти берсерки. Действительно, они начали обходить всех воинов в зале, и вождь берсерков стал требовать от каждого, чтобы тот признал себя менее отважным, чем он сам. Даже конунг не избежал этого. Чтобы сохранить мир с этими звероподобными воинами, которые были очень полезны на поле боя, Хрольф вынужден был отвечать так:
— Трудно сказать наверное, ибо ты великий бесстрашный воин, завоевавший высокую честь в битвах и известный своими подвигами среди многих народов севера и юга.
Остальные дружинники поступали так же, стараясь подобрать такие слова, чтобы как можно меньше задеть свою честь. Однако в их голосах было легко расслышать и страх, и стыд.
Бородатый гигант подошел к одноглазому шведу и обратился к нему с тем же вопросом. Свипдаг вспыхнул и выхватил свой меч из ножен. (Хрольф позволял своим людям иметь оружие в зале, говоря, что не хочет оскорблять их своим недоверием.)
— Ни в чем я не уступлю тебе! — крикнул он.
Зловещая тишина повисла в зале, изредка прерываемая треском поленьев в кострах. Берсерки замерли в изумлении. Их вождь опомнился первым и воскликнул:
— Ну, ударь меня по шлему!
Свипдаг не заставил себя упрашивать. Раздался скрежет металла о металл. Однако его клинок не нанес существенного ущерба ни шлему, ни кольчуге, которые, несмотря на свое прозвание, носили все берсерки. Их вождь отступил и обнажил свой клинок. Оба воина были готовы к схватке. Хвитсерк и Бейгад тоже взялись за оружие.
Конунг Хрольф подбежал к воинам. Он бросился между ними, едва не поранив себя.
— Эй, ратоборцы, достаточно, перестаньте. Не смейте проливать кровь. Ты, Агнар, и ты, Свипдаг — оба славные воины, и невозможно сказать, кто из вас самый лучший, к тому же вы оба мои верные друзья.
Воины закричали, свирепо сверкая глазами. Но их конунг продолжал стоять у них на пути и говорить одновременно сурово и мягко. Слишком много ссор пошло среди дружинников, говорил он. Он больше не желает, чтобы так продолжалось. Все его люди — смельчаки, и он не хочет терять ни одного из них. Отныне всякий, кто затеет драку со своими товарищами по оружию — будь то братья из Свитьод, победившие двенадцать берсерков Адильса, или другие прославленные воины — будет объявлен вне закона и навсегда изгнан из Дании. Пусть наконец наступит мир в королевском доме!
В дальнейшем Хрольф сумел настоять на своем, а одноглазый пришелец снискал уважение и почет в глазах дружины.
6
Когда пришла весна, конунг датчан вновь собрал войско и повел его в Лангеланд. Сначала он покорил Туре, а затем и весь юг Фюна. Повсюду победы сопутствовали Хрольфу. Всех поверженных конунгов он заставлял клясться в верности и платить дань. День ото дня дружина Хрольфа становилась все многочисленней, ибо множество воинов желали поступить к нему на службу, поскольку знали конунга датчан как самого мудрого и щедрого из всех властителей мира. Но он выбирал только самых лучших для пополнения своего войска.
