В дальнейшем Хрольф сумел настоять на своем, а одноглазый пришелец снискал уважение и почет в глазах дружины.
6
Когда пришла весна, конунг датчан вновь собрал войско и повел его в Лангеланд. Сначала он покорил Туре, а затем и весь юг Фюна. Повсюду победы сопутствовали Хрольфу. Всех поверженных конунгов он заставлял клясться в верности и платить дань. День ото дня дружина Хрольфа становилась все многочисленней, ибо множество воинов желали поступить к нему на службу, поскольку знали конунга датчан как самого мудрого и щедрого из всех властителей мира. Но он выбирал только самых лучших для пополнения своего войска.
Только одно обстоятельство не давало Хрольфу покоя. Свипдаг напомнил ему о сокровищах его отца конунга Хельги, которые присвоил коварный конунг Адильс.
— Но они по праву принадлежат тебе, — говорил Свипдаг, — и то, что ты до сих пор не овладел ими, наносит ущерб твоей чести. Кроме того, ты ведь любишь упражнять мускулы, разрывая золотые кольца и запястья, и для этого тебе требуется все больше и больше таких колец.
Хрольф сначала только улыбнулся шутке товарища, но вскоре послал гонцов к своей матери, королеве Ирсе, с просьбой вернуть сокровища.
Она ответила, что ее обязанность — по мере сил беречь наследство конунга Хельги, но не только она одна распоряжается этими сокровищами.
— Конунг Адильс слишком жаден, и, к тому же он и пальцем о палец не ударит, если только я попрошу его об этом. Но передай моему сыну, что, если он сам явится за своим наследством, я приложу все силы, чтобы помочь ему в этом.
Гонцам показалось, что вроде бы она еще прошептала:
— И я смогу вновь увидеть моего Хрольфа…
Впрочем, они не были в этом уверены.
Гонцы возвратились в лагерь датчан и передали Хрольфу послание его матери. А поскольку многое еще следовало совершить в том походе, он решил отложить посещение Упсалы до лучших времен.
Например, Хрольф еще не покончил с одним важным делом. Старый конунг Оденсе, некогда сумевший освободиться от власти Лейдры, умер. Ему наследовал его сын Хьёрвард, который был весьма слабовольным властителем. Хотя новый конунг Оденсе мог собрать гораздо больше воинов из окрестных земель, чем Хрольф привел с собою из-за Бельта, он предложил решить дело миром. Хрольф хорошо принял его в своем лагере, и они долго торговались. В том году датчанам было пора заканчивать поход. К этому времени они уже установили свою власть над недавно завоеванными землями, упрочив положение верных ярлов и своих наместников, да и пора сбора урожая была не за горами.
Хрольфу хотелось использовать свое преимущество, ведь Хьёрвард был почти готов признать его верховную власть, но, взвесив все за и против, конунг датчан предложил своему гостю договориться о союзе. К тому же сестре Хрольфа Скульд пора уже было замуж. В конце концов они расстались друзьями, и Хрольф пригласил Хьёрварда приехать к нему на будущий год.
Конунг Оденсе так и поступил, явившись в Лейдру с великой свитой. Хрольф принял гостя с подобающими почестями. Скульд в то время жила в Лейдре. Ей недавно исполнилось семнадцать.
Когда Хьёрвард впервые увидел ее, он просто остолбенел, кровь прилила к лицу. В то время он был пышущим здоровьем молодцом, со вздернутым носом и рыжеватыми волосами, слегка начинающим полнеть. В целом он выглядел прекрасно, особенно из-за того, что борода его и ногти содержались в полном порядке, а богатые одежды были выше всяких похвал.
— Го-говорили мне, как ты прекрасна с виду, моя госпожа, — проговорил он заикаясь, — но на самом деле ты еще прекрасней.
— А не слишком ли я смугла? — рассмеялась Скульд и, дразня его, провела ладонями по своему нарядному одеянию. Это движение еще больше подчеркнуло гладкость и белизну ее кожи и лихорадочно-зеленоватый блеск ее глаз. В лице Скульд не осталось ничего детского. Ее тело в роскошном платье казалось хрупким и удивительно женственным. Ее походка, бесшумная и величественная, не могла не взволновать сердце молодого конунга.
Возможно, многие мужчины пытались бы свататься к ней, если бы не покров тайны, окутывавший ее с рождения. Она научилась быть любезной и в речах, и в манерах, и даже могла казаться уступчивой — правда, только в тех случаях, когда это было ей выгодно. Сейчас девушка молчала под восхищенными взглядами этого влюбленного простака, который еще не ведал о ее истерических порывах, взбалмошном и жестоком характере и жажде сокровищ. Многие из людей Хрольфа догадывались, что Скульд была ведьмой, но никто не знал, насколько глубоко она погрязла в ведовстве и чем она занималась, когда в одиночестве исчезала из дома.
Народ удивлялся, что, как только в палатах конунга заговорили о свадьбе, Скульд внезапно стала очень мила к тому, кто надеялся стать ей мужем.
— Мне бы хотелось, чтобы ты всегда считал меня прекрасной, конунг Хьёрвард, — прошептала она однажды, взяв за руку своего будущего жениха.
— Да, да, так всегда и будет… я буду желать только тебя и никого другого… — ответил тот.
— Пойдем же посидим, выпьем по чаше меда вместе, — предложила Скульд.
С тех пор каждый вечер они сидели рядом и всегда были так увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг.
Свипдаг однажды сказал братьям:
— Насколько я знаю Скульд, она захочет стать настоящей королевой, а не женой какого-то зависимого правителя из тех, что платят дань. Я даже осмелюсь предположить, что она попытается помешать Хьёрварду принести клятву в верности нашему Хрольфу.
— Ну, ей никогда не добиться этого! — сказал Хвитсерк и грубо захохотал.
— Если Хьёрвард не уступит — быть большой войне, — отозвался Бейгад. — Ведь за ним поднимется половина Фюна, которую мы еще не успели подчинить. А Хрольф твердо намерен собрать под своей властью все земли, которыми когда-то владели его предки.
— Если Хрольф и Хьёрвард расстанутся врагами, — воскликнул Хвитсерк, — стоит ли выдавать Скульд замуж?
Поскольку отец Скульд погиб, теперь ее брат решал, кому и на каких условиях достанется девушка. У язычников женщина может выбирать себе мужа, только если она осталась вдовой или разведена, а если она выходит замуж в первый раз, ее родственники редко принимают во внимание ее волю.
Вот что ответил Свипдаг:
— Я не поручусь, что она не решится сбежать с Хьёрвардом. Хотя почему-то сомневаюсь в этом. Наш Хрольф — хитрец, и он уже наверно приготовил какой-нибудь план.
Что это был за план, все узнали через несколько дней. Два конунга отправились на охоту в сопровождении многочисленной дружины. Под сенью зеленой листвы задорно трубили рога, и охотничьи псы заливались лаем. Олени, чьи рыжеватые бока испещряли солнечные блики, испуганно пускались прочь и падали, сраженные меткими стрелами. Дикий вепрь, наскочив на копье, яростно метался, сотрясая землю, пока не упал замертво.
