— О нет, вы не поняли… — трогательно прервал его царь, делая попытку помешать Ромуальду.
— Не надо, папа. — со внезапно расширившимися зрачками одним дыханием обронил князь Ромуальд. Он резко двинулся вперёд и приставил свой кинжал к животу Долбера.
— Папа?! — невольно изумился тот.
— Да. — со свирепой лаской ответил Ромуальд. — Когда тебя не будет, останется всего один жених.
— Вы ошиблись. — в досаде обронил Лазарь. — Долбер не жених. Он мой сын. Мой друг, вас ввели в заблуждение. Видите ли, никакой царевны нет, и сватовство было лишь предлогом, чтобы отыскать по тайному знаку моего сына. Теперь он найден — вы видите его перед собой, и ничего поделать с этим фактом вы не можете.
Пан Квитунковый так растерялся, что опустил своё оружие. Он отступил, переводя глаза с отца на сына.
— Нет царевны… — пробормотал он, — Обман? Значит, всё напрасно?..
Он закрыл лицо рукой.
— А как же перстень? — глухо спросил он из-под пальцев.
— Перстень?! — изумился Лазарь.
— Да, перстень. — подтвердил Ромуальд и вытянул вперёд руку. — Вот этот.
Долбер вскрикнул и ринулся вперёд, впившись глазами в перстень белого металла на пальце Ромуальда, с зелёным глазком.
— Мой перстень… — обомлев от изумления, проговорил царь.
— Но это мой перстень! — воскликнул в негодовании Долбер.
— Докажи! — воспрянул духом Ромуальд и, почувствовав победу, снова с торжеством глянул на царя.
— Откуда он у вас? — спросил тот, не отрывая взгляда от вещицы.
— Мне дали его воздушные девы! — воскликнул Долбер.
— Он всегда был у меня. — ответил Ромуальд. — Царевна по нему меня узнала и налила вина, а эти двое просто мошенники.
— Ложь! — закричал соперник.
— Так что же, царь? — сузив глаза, спросил пан Квитунковый. — Кто ваш сын?
Тот колебался, переводя глаза с одного юноши на другого. Оба они были хороши, хотя и очень разные.
— Я, право… — неуверенно заговорил царь Лазарь, взглянув на Долбера. — Я уже как-то привык к мысли, что вот мой пропавший сын.
— Перстень. — коварно напомнил Ромуальд.
— Да, перстень… — с новым выражением посмотрел на него царь. Он словно прикидывал, каков будет в новом нарядном кафтане этот статный молодец, и выходило, что будет он очень хорош.
— Мне так все годы недоставало сыновней любви. — пробормотал он.
— Я люблю вас, папа. — нагло заявил Ромуальд.
Долбер промолчал и лишь поглядел на своего едва обретённого отца. В глазах его была печаль.
— А ты, Александер, любишь меня? — спросил отец.
— Александер?! — расхохотался Ромуальд. — Он уже и имечко себе припас? Да, говорил мне Кирбит, что этот холопский сын лелеет сумасшедшую надежду жениться на царевне, но чтобы сразу влезть в царские сынки?!
Долбер ни одним движением не отметил, что как-то слышит Ромуальда, взгляд его был обращён к царю.
— Не буду лгать. — сдержанно ответил Долбер. — Вы нравитесь мне, но к мысли, что вы мне отец, а я вам сын, привыкнуть пока не удалось.
— Вот видите! — с торжеством воскликнул Квитунковый. — Он сам признался, что вас не любит!
— Прекратите, Ромуальд! — рассердился царь. — Я ещё не решил.
— Перстень, папа! — многозначительно напомнил Ромуальд.
— Ты вор, Квитунковый. — горько заметил Долбер.
— А ты лжец. — тут же парировал тот.
Царь меж тем стоял в раздумье, закрыв лицо руками и лишь поглядывая на спорщиков из-под пальцев.
— Видишь ли, Ромуальд, не всё так просто. — сдержанно заметил он. — Думается мне, что Долбер всё же держал в руках этот перстень, оттого он так хорошо его знает, что подробно описал мне все его детали.
Пан вздыбился было, но царь властным жестом остановил все возражения.
— Я хочу знать, кто из вас двоих больше меня любит. — громко заявил он.
— Но как? — одновременно удивились юноши.
— Не думайте, что всё так просто. Что всего лишь ваших заверений в любви для меня будет достаточно. Ты, Ромуальд, я вижу, прошёл через немалые испытания, а ты, Долбер, через что прошёл?
Тот безмолвствовал, лишь изумлённо глядя на царя, который совсем недавно без всяких условий предлагал ему стать сыном.
Ромуальд мстительно засмеялся.
— Зря смеёшься. — оборвал этот смех Лазарь. — Вам предстоит испытание — лишь достойный станет моим наследником, даже если он мне не сын. Тот, кто действительно меня любит, согласится на год безоговорочного служения мне.
— Я готов! — воскликнул Ромуальд.
— Не торопись. — резко оборвал его царь. — Этот год он проведёт в околдованном состоянии, потому что перстень, который вернулся ко мне, волшебный.
— Я готов!! — снова вскричал Ромуальд с торжеством.
— Ты в самом деле хочешь этого, мой мальчик? — ласково спросил Лазарь.
— Да, папа! — зарыдал тот.
— А ты, Долбер, что же, отказываешься мне служить? — с печалью обратился царь к несостоявшемуся сыну.
Тот открыл рот и хотел ответить, как с вершины столба раздался нечеловеческий голос:
— Ничего не обещай.
Все трое изумлённо глянули наверх, и Лазарь с неудовольствием заметил:
— Опять этот сокол нас преследует. Что-то в нём не то. Давай-ка, Долбер, сын мой, сними его стрелой. Вот тебе и царская охота.
Долбер промолчал, лишь покосился на царя.
— Не хочешь? — грустно спросил тот. — Вот уже и вижу, как ты меня любишь.
— Дайте я! — воскликнул Ромуальд и мгновенно метнул свой нож. Однако, промахнулся — нож потерялся, а сокол слетел со столба и стремительно скрылся.
Царь не обратил никакого внимания на конфуз Ромуальда, он лишь отступил и огляделся.
Солнце давно уже клонилось к западу, и на землю ложились сумерки. В глубоком распадке пролегли синие тени, потянуло холодом, а меж столбов пополз туман.
— Зачем вы пришли сюда? — спросил царя Долбер. — Не здесь ли вы встретили Каменную Деву?
Тот не ответил, но продолжал оглядываться.
— Я ухожу. — печально сказал Долбер. — Мне было приятно провести с вами четыре дня в дороге, но больше мне здесь делать нечего. Я уступаю вашу любовь Ромуальду.
— Нет, нет. Подожди. — нетерпеливо отозвался царь.
— Да пусть идёт, пся крэв! — презрительно воскликнул Квитунковый, весь так и вибрируя от торжества.
— Спорить со мной?! — рассердился царь. — Так-то ты обещал любить меня и слушаться во всём?!
— Простите, папа! — покаянно рухнул на колени Ромуальд.
— Ну то-то же! — обронил тот, продолжая оглядываться.
С водопадом стало происходить нечто странное — он вдруг начал иссякать, словно в речке кончилась вода. Вот иссякли последние струи, и в каменном котле воцарилась тишина. Тут раздался далёкий гулкий звук, одновременно с ним выплыла из-за облаков луна, и все трое увидели удивительное зрелище.
