— …
— Мизар, посмотри на меня. Взгляни на мое лицо, я прошу тебя, — голос Грейслейна стал почти умоляющим.
Мизар осторожно положил бесчувственное тело девушки на землю и поднялся. Когда его взгляд встретился с глазами брата, в них также не было ничего, точнее в них не отражалось ничего, что могло отражаться в глазах человека. Это были глаза демона. Чистая, иссиня–чистая ненависть плавилась в них, что по контрасту с лишенным эмоций лицом казалось страшной маской.
— Мне все равно, — произнес он. — Все равно, — повторил Мизар.
— Тебе не может быть все равно, иначе бы твое прекрасное лицо не стало бы таким. Ты ненавидишь меня, и это впервые, даже в прошлый раз я не видел такого выражения на твоем лице. Мне нравится это выражение, потому что наконец–то ты перестал быть просто куклой.
— Мне все равно, кого ты убил и по какой причине, — повторил Мизар, — если бы ты не сделал этого, я сделал бы это после. Ты просто облегчил мне задачу. — Поднеся ладонь к глазам, он некоторое время рассматривал кровь на своих пальцах. — Кажется, я действительно перестарался. Но… на то, чтобы убить еще одно бесполезное существо, у меня хватит сил.
Грейслейн покачал головой.
— Не тебе предстоит лишить меня жизни.
— Я уже решил, — улыбнулся Мизар, — слишком поздно.
— Ты не сможешь, разве ты еще не понял? Ты не убьешь собственного брата, только не ты.
— Да, вот незадача, — пожал плечами Мизар, хотя ощущал как холодеет его собственное тело. 'Да, должно быть, предел того, что я могу уже близко', — подумал он.
Мизар взглянул в лицо Грейслейна, и ему показалось, что на этот раз оно было бледнее обычного.
— Да, верно, — признался он, — я не могу убить тебя с помощью магии, даже если бы мог, сейчас моих сил не хватит для этого. Однако я сделаю кое–что, что я могу, — пальцы Мизара скользнули в манжету рукава и обратно с невероятной скоростью. Серебряная молния метнулась по направлению к Грейслейну, но он и не думал отклониться. С легким удивлением он смотрел на десять сантиметров стали, торчащей в его груди. Темные цвета одежды скрывали расползающееся пятно крови.
— Ты понял, верно? — спросил Грейслейн, и дыхание его впервые сбилось.
— Это было бы логично, раз я не могу проникнуть через защиту Слепого Бога внутри тебя, я просто могу уничтожить твое тело человека. Я не ненавижу тебя. То, что ты видишь в моих глазах, не имеет к тебе никакого отношения. Я ненавижу эту сущность внутри тебя, — Мизар сделал шаг вперед, затем другой. Приблизившись к Грейслейну, он слегка толкнул того в грудь, так, что он упал на колено. — Ненавижу за то, что она все еще не принадлежит моему королю. Я слышал одну интересную вещь. Когда владелец Слепого Бога, его аватар умирает, в этот момент он может передать его другому. А потому, — Мизар поднял ногу и, толкнув брата на спину, поставил каблук сапожка ему на грудь. На губах Грейслейна появилась кривая улыбка. — Отдай его мне.
— Мизар, твой ход мыслей… так легко предсказать, потому, что он совершенен, как для человека, так и для демона. Он пугающий, пугающе прямолинеен. Нет преград для этого твоего взгляда, который мне так нравится. Но на этот раз ты совершил ошибку,
— Ошибку? — каблук Мизара сильнее вдавился в грудь Грейслейна.
Струйка крови выплеснулась из уголка губ его брата.
— Да, ошибку, которую я заставил тебя совершить. Потому, что того, чего ты желаешь, уже нет у меня.
— Что ты хочешь сказать? — взгляд Мизара замерцал и вновь стал нормальным. Наклонившись, он приблизил свое лицо к лицу брата. И в этот миг рука Грейслейна схватила и притянула к себе его шею.
— Я уже отдал ее.
Наотмашь Мизар ударил по щеке брата. Но Грейслейн улыбался, глядя в искаженное лицо брата.
— Я рад, что могу смотреть на тебя как человек, — улыбка не сошла с губ Грейслейна. Он приподнялся на руках, хотя было видно, что это доставляет ему невероятную боль. — Если ты захочешь получить эту силу, тебе придется убить ту, кого ты хочешь назначить протектором Ксанады.
Медленно–медленно, словно в неверии Мизар оглянулся на распростертое на плитах тело Адель. Ее грудь вздымалась неуверенно, но она была жива. Почему? Потому что…
— Да, все верно, когда я послал удар скипетра Талиона, вместе с ним я вложил и его сущность,
— Ты… знал, что она поступит так?
— Был уверен на девяносто пять процентов. Она действительно так любит тебя, я завидую, — Грейслейн вновь закашлялся, — черт, как же больно. — В этот миг его пальцы сомкнулись на рукояти оружия, он зажмурился, с силой выдернув его из раны и отбросив в сторону. — Тебе нужен протектор, и тебе необходима та, на кого ты мог бы положиться, как на самого себя. Тебе не найти лучшей помощницы. Таким образом, ты будешь освобожден, как она и говорила. Поторопись в Приору. Сестра Криса Энн — если ты не опоздаешь, скоро она будет в недосягаемости для тебя.
— Зачем ты говоришь мне все это? — Мизар вновь повернулся к Грейслейну и впервые взглянул на брата по–другому.
— Разве я не говорил, что сделаю все, чтобы мой младший брат был счастлив? Сейчас на этом моя игра здесь закончена. Я сделал все, что мог, жалею лишь, что… так и не смог избавить тебя от твоего собственного проклятия. Но если я попытаюсь это сделать в таком состоянии, то точно умру. А так, — Грейслейн поднялся. Пошатнувшись, он бы упал, если бы не оперся об одно из надгробий. — У меня еще осталось одно незаконченное дело. Не волнуйся… такое выражение лица тебе не идет, — Грейслейн кивнул Мизару. Тот в неверии помотал головой.
— Снова… ты снова говоришь это! Лжец!
— Если бы я мог лгать, но только не тебе. Прощай, если я выживу… если смогу… я и дальше буду помогать тебе. Но теперь, как простой человек, ведь ты навсегда останешься моим любимым младшим братом. — С этими словами. Грейслейн развернулся и быстро скрылся между могил, прежде, чем Мизар успел извлечь другой кинжал для броска, но… его рука опустилась, сжавшись и разжавшись.
— А пусть его, — пробормотал он. — Не понимаю… наверное, я никогда не понимал тебя, до конца. Но, — Мизар вновь повернулся к лежащей на земле Адель. Кожа ее опять приобрела розовый оттенок. Она возвращалась к жизни. — Разве демону нужно понимать поступки людей?
Одиночество… Каково это? Ужасная тоска? Пустота? Тишина. И ничего. То, что пугает, то, что заставляет сходить с ума. Человек умирает, секунда за секундой, теряя самого себя в этой пустоте, в этой бездне. Люди страдают от одиночества, но Сай ощущал умиротворение. Потому, что в тишине он получал хотя бы подобие, видимость уединения. Лежа на кровати, прикрыв лоб рукой, он смотрел в потолок. На нем был шелковый, лазоревого цвета халат.
