— Спасибо, — Варя успела присесть подле волка и, погладив по голове, шепнуть: — Мы похороним Михея, не переживай. Только за сыном присмотри, пожалуйста.
Костя отбил с подошв снег, но не переступил порога кухни.
— Давай хоть по глотку сделаем и пойдём, — улыбнулась Варя, пихая волка в сторону камина.
Костя кивнул и пошёл в сарай за лопатой, в тайне надеясь отыскать санки. От мысли, что придётся тащить труп на себе, лоб покрывался испариной. К счастью, санки нашлись. Костя вытащил их на свет и проверил на прочность. «Хоть бы выдержали!» — подумал он, утирая лицо. Теперь надо не забыть перчатки, а то потом он даже к рулю не сумеет прикоснуться.
— Пошли, что ли? — бросил он, отставляя пустую чашку. Так просто, с ухмылкой, будто приглашал Варю прогуляться до кофейни.
Обоих трясло, когда они на счёт «три» подняли тело старика на санки.
— Иди сзади и поддерживай ноги, чтобы не волочились!
Костя затянул петлю на валенках Михея и протянул Варе конец верёвки. Она покорно взяла и уставилась в небо.
— Смотри под ноги, а то на санках окажешься, — буркнул Костя и тронулся в путь, бормоча под нос Некрасовские строки: — Гляжу, поднимается медленно в гору лошадка, везущая хворосту воз.
Солнце слепило глаза, и Костя жмурился от слёз, в причине которых боялся себе признаться. Ему было страшно. Закопать старика он закопает, но на руках останется ребёнок, а вместе с ним и разборки с полицией. Он укажет место могилы. Они разроют её, если им приспичит. Но они с Варей останутся под подозрением, и где они проведут всё это время, непонятно. Надо успеть поймать сеть до полиции и позвонить отцу. Без поддержки им не вылезти из всего этого дерьма.
Костя теперь без прежней боязни поддерживал труп, чтобы провезти санки по узким местам. Мёртвый уже ничего им не сделает, а вот обличённые властью живые могут оказаться куда страшнее ходячих мертвецов. Но выбора нет — бросить ребёнка нельзя и спрятать от румынских властей тоже.
Костя подтянул санки к краю могилы и принялся рыться в карманах в поисках монет. Гроба нет, так хоть что-то правильно сделают. Он вбил лопату и, освободив ноги мертвеца от верёвки, привязал её к черенку.
— Будешь держать, — приказал он Варе. — Иначе я не выберусь наверх.
Поначалу он думал просто спихнуть тело в могилу, но потом испугался такого своего неуважения к смерти. Он тронул ногой ступеньки — скользко, но можно постараться спуститься, ничего не переломав. Тяжело выдохнув, Костя перекинул мёртвое тело через плечо и начал спускаться, держась за верёвку. Вот и земляной пол. Он аккуратно уложил старика в вечный дом, сложил ему руки на груди и положил на глаза монеты.
— Варь, ты молитву знаешь? — крикнул он вверх, но Варя покачала головой.
— Так погугли!
Костя надеялся, что она назовёт его дураком и станет хоть немного легче, но она промолчала. Тогда он, прижавшись к самой стене, чтобы ненароком не наступить на старика, произнёс:
— Спи с миром, Михей. И прости нас. Пусть Господь упокоит твою душу и земля будет тебе пухом. Варька, держи верёвку!
Он задрал голову, но вместо девушки увидел волка. Его глаза слепили ярче солнца. Костя сплюнул и чуть не запнулся за ноги старика.
— Варя! — крикнул он снова, но она ему не ответила.
Глава XXVII — Напарники
Волк не уходил от края почти превратившейся в могилу ямы. Костя вспотел от напряжения. Нельзя оставлять Варьку наверху одну. Надо выбираться, даже если придётся цепляться за выступы ногтями. Только бы не свалиться на покойника — и противно, и грешно. Шея заныла от напряжения. Костя смотрел на волка и рычал:
— Если ты тронул её, я тебя голыми руками придушу!
Но пока приходилось голыми руками хватать комья мёрзлой земли. Один оказался достаточно увесистым, и Костя швырнул его в волка. Тот увернулся и отступил от края. Только перевести дух Костя не успел. Волк вернулся и, ухватившись зубами за верёвку, припал к земле, чтобы та натянулась, и, Костя, не в силах сдержать возгласа восхищения, схватился за верёвку дрожащей рукой. Теперь он не сомневался, что за волк перед ним. «Богдан выдрессировал животное так, что оно стало умнее многих людей», — подумал Костя на второй ступеньке. С третьей он соскользнул, но сумел повиснуть на верёвке.
— Прости, — шепнул он, жалея волчьи зубы.
Надо не забыть поблагодарить добрую тварь. Как держит-то! Выпустит только вместе с челюстью. Вот и последняя ступенька. Всё. Костя упал ничком на снег и лизнул его, чтобы смочить горло. Потом сразу вскочил и, с радостью, обнаружил, что Вари нигде нет.
— Не мужское это дело за детьми смотреть, верно? — кивнул он отступившему в сторону волку, а потом сплюнул и ругнулся, добавив: — Докатился до философских бесед с дикими животными!
Однако волк не думал вступать в дискуссию. Он вернулся к краю ямы и замер. Костя вздохнул и пошёл к ближайшей ёлке, чтобы наломать веток. Перчатки порвались на пятой, но это была не та потеря, о которой стоило жалеть. Он обернулся к неподвижному волку и вздохнул: животное, похоже, переживает больше него. Да и правильно — он Михея не знал. Ему надо не о смерти, а о жизни думать. Яму себе не успел покопать, зато побывал в чужой аж дважды. Один волк загнал в неё, а другой — вытащил. Интересные дела творятся у них в Трансильвании. Люди тут уступили место на арене серым братьям.
Костя подцепил все шесть веток и поволок к могиле. Они прикрыли тело старика почти полностью, но Костя решил добавить парочку. А волк тем временем принялся разрывать снег, чтобы докопаться до земли, которую Михей выкинул из своей могилы. Костя кидал комья лопатой, а волк лапами, и когда дело наконец было сделано, у обоих язык был на плечо. Костя давно скинул куртку и сейчас уселся на неё, ни чувствуя после работы ни рук, ни ног. Волк упал рядом прямо на снег, и Костя подвинулся, освобождая волку немного места на куртке, раньше чем вспомнил, что его напарник — лесной зверь. Но волк довольный примоститься рядом, и Косте оставалось радоваться, что тот не положил морду ему на колени. И всё равно Костя решил в знак благодарности почесать его за ухом, но только поднял руку, как зверь тут же ощетинился и немного оскалился.
— Понял, понял, — Костя опустил руку, и волк вложил ему в ладонь тяжёлую лапу.
— Спасибо, брат.
Волк отвернулся к свежей могиле и остался недвижим. Так они отдыхали минут пять — зверь вскочил первым. Косте пришлось поразминаться. Всё тело ныло, но это ещё цветочки, а что будет завтра — тут и отжимание не понадобится.
Они шли нога в лапу. На половине пути Костя застегнул куртку. Холодало. Волк побежал резвее, и тут только Костя заметил за ним кровавый след.
— Эй, брат! — Волк замер. — Ты перетрудился, гляжу. Забыл, видать, что ты нынче рваный бок?!
Он хотел посмотреть, насколько сильно того покалечил нож Михея, но зверь не подпустил к себе человека. Однако повалился на бок и принялся зализывать рану. Тут Костя подумал про Богдана. Он ведь тоже ранен и явно намотал сегодня не один километр. Может, он тоже так вот лежит в сугробе и ждёт помощи. От этой мысли по спине пробежал холодок. Но что он может сделать? Только сам заблудится!
Костя не стал дожидаться волка и прибавил шагу. Его подгоняла надежда, что Богдан вернулся, а с ним и Анна. Он почти бежал, а волк ковылял сзади, пытаясь не отстать. В начале деревни он нагнал Костю, когда тот остановился, не сумев подавить вздох разочарования — из трубы не шёл дым. Вернись Богдан, он бы первым делом затопил.
Они снова шли рядом. Волк и человек. Оба повесили головы. А у крыльца замерли. Шерсть мёртвого волка заиндевела. Костя закусил губу и опустил глаза на серого сотоварища, который тут же принялся копать снег, многозначительно подвывая.
— Твой хозяин решил сделать чучело. Увы…
Волк принялся рыть снег с удвоенным рвением.
— Я тоже считаю, что разумнее закопать, — говорил Костя тихо, чтобы Варя из дома не услышала его дружеской беседы с волком. — А что если твой хозяин рассердится? Чё уставился? Тебе-то что, а мне вот страшно…
