— Что с моими людьми? — спросил Свинцов.
— С ними все хорошо. Вам, наверно, уже доставили сундучок, но если вы его еще не открыли, то спешу сообщить, что он пуст, а его содержимое находится у меня.
— Твои условия, — сказал Свинцов после недолгого молчания.
— Мои условия простые. Я отдаю содержимое сундука, а взамен получаю сыночка Грузенберга.
— С чего ты взял, что он у меня? — донесся до меня удивленный голос Свинцова.
— Нет, он не у вас, он сейчас в поселке Дачный. Третья линия, дом десять, — сказал я Свинцову. Его охраняет один человек.
— С чего ты взял, что мне интересно твое предложение? — сказал Свинцов безразличным голосом.
— Извините, что побеспокоил, — сказал я.
— Стой! Погоди. Ладно, договорились. Куда привезти этого жирного ушлепка и где пройдет встреча? — спросил меня Свинцов.
— Привозите его к зданию заброшенной табачной фабрики. Встретимся на втором этаже. Приходите один, если приедет кто-то еще, встреча не состоится, — сказал я.
— Хорошо, я понял, но учти, если ты блефуешь, я тебе кишки выпущу.
— Боюсь-боюсь, — засмеялся я.
Полковник злобно сопел в трубку.
— Ладно, давайте встретимся через два часа. К этому времени, я думаю, мы успеем решить все свои дела, — сказал я.
— Хорошо, скоро увидимся, — процедил полковник и повесил трубку.
Минут через десять я уже был недалеко от центра. Огромное кирпичное здание старой табачной фабрики было заброшено лет пятнадцать назад. Тогда областные экологи посчитали, что табачное производство в центре города — не лучшая идея и ее закрыли.
Сейчас здание, построенное в конце девятнадцатого века, пустовало. Стены внутри покрывал слой граффити и разнообразных надписей в стиле «Ваня лох, Коля дебил, Хой Жив» и прочих. Огромные корпуса и цеха пустовали, окна первого этажа были закрыты металлическими щитами, но туда можно было забраться либо через проход во дворе, либо через окно.
Припарковавшись недалеко от здания фабрики, я прикинул свои дальнейшие действия. Достал телефон, глубоко вздохнул и набрал номер Грузенберга.
— Где мой сын?! — рявкнул в трубку взбешенный адвокат.
— Оскар Осипович, вы еще и телепат, — засмеялся я, придавая своему голосу веселые нотки.
— Ты сдохнешь вместе со своей демонессой на костре! — рявкнул взбешенный Грузенберг.
— Фу, как некрасиво, — сказал я, наслаждаясь воплями адвоката.
— Я предлагаю честный обмен. Вы возвращаете мне Халфассу и снимаете с нас обвинения в краже книги, а я возвращаю вам сына.
До меня донеслись отборные ругательства.
— Так и быть, я даже не скажу полковнику Свинцову о вызванном вами Палаче.
— А ты много успел разнюхать, — донесся до меня хриплый голос адвоката.
— Достаточно, — сказал я. — Еще вы наверняка для открытия книги использовали человеческие жертвы. Наверное, те братья-монахи, которые погибли, и священник в моем багажнике тоже ваши проделки.
Адвокат что-то пробормотал, а я уточнил:
— Ну, так как вам мои условия? Можете сказать, что книгу похитили чернокнижники, ведь скоро им придет конец. Думаю, Палач подчиняется только вам, но мне бы не хотелось, чтобы он натворил дел. Поэтому я отправлю демонессу в Инферно, а сам продолжу работать на церковь. Да, вот еще что, мне будет нужна компенсация, вы вломились в мой дом и наверняка устроили там беспорядок. Думаю, полсотни тысяч евро меня устроят, — сказал я.
До меня донесся возмущенный вопль Грузенберга. Из которого я разобрал что-то вроде: «А ты не лопнешь, деточка?».
— Зря вы вопите, Оскар Осипович, я бы поторопился, у вас есть время до десяти часов утра, и да, если с демонессой что-то случится, вашего сыночка ждет потрясающее будущее в церковном хоре.
Он будет петь тонким ангельским голоском, правда, на нем славный род Грузенбергов прервется. Хотя, это я загнул. Оскар Осипович, у меня небогатый опыт в кастрации людей, поэтому, давайте вы перестанете кричать, а то моя рука может дрогнуть, и парень лишится своего добра.
— Хорошо, деньги будут. И твоя блудница будет жива и здорова, но если ты меня обманешь — тебе не жить. Я навещу твоих родителей и тогда…, - начал угрожать Грузенберг.
— Думаю, тогда вы умрете. Не проверяйте мое терпение на прочность, для меня убить человека, что для вас высморкаться, — сказал я.
— Где и когда встретимся? — спросил меня Грузенберг, немного успокоившись.
— Старая табачная фабрика. Через два часа. Только вы и демонесса. Я предлагаю честный обмен. И не забудьте вернуть церковникам книгу, — сказал я и повесил трубку.
Так, две ниточки в узелок я сплел, теперь мне нужно подумать, что делать, если план не увенчается успехом. Судя по тому, что Грузенберг не знает, что его сын не у меня, Николай мертв, и, вероятно, к этому приложил руку Свинцов-старший.
Из багажника донеслись стоны.
— Закрой пасть или грохну! — рявкнул я, и возня в багажнике стихла. — Будете вести себя тихо и останетесь живы! — громко сказал я.
Сержант в багажнике не унимался, поэтому я вышел из машины и вырубил его шокером.
— Будешь знать, как нападать со спины сказал я.
Немного поразмыслив, я связал ноги парня его же шнурками. Вытащил из багажника автомобильный трос и кинул его на переднее сиденье. Затем, затолкал в рот парня кляп из его же носков и закрыл багажник.
Закончив с первым полицейским, решил обезвредить второго. Открыл заднюю дверь и связал лейтенанту ноги его брючным ремнем.
— Я тебя удавлю! Ты — труп! — начал было орать лейтенант, пришедший в себя, но, получив кулаком в ухо, притих и послушно открыл рот, куда я затолкал ему кляп.
— Когда я закончу с делами — развяжу, — сказал я.
Разобравшись с пленниками, я начал обыскивать машину. К моей великой радости, под пассажирским сиденьем обнаружил пакет с едой.
— Умумумум…, - донеслось до меня мычание лейтенанта.
— Мне нужнее, — сказал я и принялся уничтожать бутерброды, запивая их чаем.
Закончив с едой, я сыто рыгнул и убрал пустой пакет под сиденье.
Было около семи утра, а значит, у меня вагон времени на подготовку. Проверил кошельки полицейских.
— Богато живешь, — сказал я лейтенанту, вытаскивая деньги из его кошелька.
Почти десять тысяч. Для реализации моего плана вполне достаточно.
Я вышел из машины и, заблокировав двери, направился к ближайшему магазину с продуктами. В магазине было тихо, поэтому, если продавцов и смутил набор продуктов в моей тележке, они не подали виду. Потратив минут двадцать на покупку всего необходимого, я вернулся к машине.
Судя по отсутствию рядом с ней сотрудников полиции, полковник Свинцов решил играть по правилам, а значит, можно начать готовить здание к встрече дорогих гостей.
Что я знаю о магических способностях Грузенберга? Да абсолютно ничего, но в душе бушевал животный страх перед той тварью, которую выпустил на свободу безумный церковник. Видимо, появление меня и демонессы стало той искрой, которая разожгла пламя.
Я подошел к машине и забрал оттуда оружие. Отогнул край металлического листа и закинул туда автомат и два пакета с вещами. Вернулся к машине и забрал автомобильный трос.
— Все, ребята, как сказал Иван Сусанин: «Дальше сами», — и под дружное гневное мычание полицейских захлопнул дверь машины.
Осмотрелся по сторонам, дождался, пока мимо пройдет парочка прохожих, и забрался в окно фабрики. Кучи гнилых досок и мусора на первом этаже мешали мне передвигаться, но выступали в роли своеобразной сигнализации. Если кто-то решит меня обойти, я обязательно услышу.
Вариантов отступления со второго этажа было немного. На большинстве окон были металлические решетки. Зато отсюда был прекрасно виден весь первый этаж. Обходная галерея на втором этаже имела несколько спусков на первый, что давало мне неплохие шансы скрыться.
Я поднялся на второй этаж. Сделал круг из соли диаметром несколько метров. Затем прошел по комнате и щедро принялся рассыпать купленную мной муку. Если сначала за мной явится палач, я хочу его видеть. Затем спустился вниз и оставил там один из сотовых телефонов, которые отобрал у полицейских. Телефон уложил на массивный лист кровельного железа, а сверху прикрыл его еще одним. Критически осмотрел результат своего труда.
