Завтракать и ужинать Хоггарт ходил в кафе за несколько кварталов от дома. Туда, где можно съесть курицу, а не только рис с жареными бананами. Осточертевшие жареные бананы тут повсюду. И рис с огромным количеством специй, под которыми невозможно различить, что ешь: рис или просто специи.
Особым деликатесом у местных считается пиво Гиннес. Завод по его производству построили американцы, когда их войска обосновались в городе. Для местных цена этого пива неподъёмная — целый доллар. Для нищего гаитянского населения это словно марочный коньяк столетней выдержки для рядового британца — недостижимая роскошь. Мясо могут себе позволить лишь обеспеченные гаитянцы, которых ну очень мало.
В первые разы прикольно пробовать новые блюда, но через неделю начинает мутить от одного вида и запаха жареных бананов.
Распорядок дня у аборигенов максимально простой: проснуться с рассветом, выйти на крыльцо и сидеть. Пока есть электричество, они вытаскивают старые кассетные магнитофоны и слушают рэп на креольском. После — пожрут своих жареных бананов и сидят, ничего не делают. Избыток свободного времени местные заполняют настольными играми. А свободное у них практически всё время. Редко можно встретить местного негра, занятого делом. Работают редкие торговцы и водоносы. На что живут остальные — непонятно.
Чёрные, полуголые, нищие люди. Они тут повсюду. Белый британец в компании чёрного кота привлекает повышенное внимание, пока не одаришь особо борзых раздраженным взглядом. Они подобно животным чувствуют опасность, исходящую от оборотня, и тут же теряют всякий интерес к «белоснежке», даже пресловутые бесноватые, которые впадают в неистовство от одного косого взгляда. Среди вудистов каждый второй может впасть в бешенство — только дай повод. Дункан подозревал, что это не только из-за нищеты и образа жизни, но и из-за колдовства, в котором они принимают участие в храмах.
Как и в африканских городах, тут повсюду мусор. Мало того, хватает ароматов человеческих испражнений, словно провалился в прошлое в средневековую Европу. Люди не стесняются справлять нужду где придётся.
Две недели Дункан бродил по городу в поисках колдунов в компании нанятого проводника. Маги тут совершенно не скрываются, словно и не слышали ни о каком статуте секретности. К колдунам обращаются простые люди, которые знают, где те проживают. Колдуны тут богатые, уважаемые и важные персоны. Они выполняют роли жрецов в храмах вуду. Маленькие храмы вуду обычно расположены в обычном двухэтажном малоквартирном доме. На первом этаже подобие храма на местный манер, на втором квартира, в которой проживает колдун со своей семьёй. На крыше бочка для дождевой воды.
На Гаити нет торгового квартала для волшебников. Если что-то нужно — следует обращаться напрямую к колдуну. Хоггарт направился к одному из них, который имеет репутацию одного из сильнейших колдунов в Порт-о-Пресс. Но прежде он встретился с проводником-переводчиком, поскольку креольского не знает.
По пути к храму они проходили мимо ряда горшечника. Просто на улице под открытым небом без всякой охраны стояли горшки разных размеров в огромном количестве, что поразительно. И это в Порт-о-Пресс, где камень упадёт — его на лету украдут.
— Камрад, неужели горшки у вас никто не крадёт?
Проводник с опаской покосился на горшки и помотал головой.
— Нет, больше не крадут. Раньше у горшечника постоянно воровали, но ему это надоело. Он заплатил колдуну, к которому мы идём. Тот заколдовал горшки. Теперь если их кто-то украдёт — умрёт!
— А как же их продавать?
— У горшечника есть заколдованная метёлка. После продажи он обметает ею горшок, и больше тот не опасен.
— И много человек погибло?
— Трое глупцов…
Эта история в очередной раз подтвердила, что колдуны вуду плевать хотели на международный статут секретности.
Храм занимает большую территорию. Он окружён лабиринтом из серых каменных стен.
Перед ним Кошкотун вздыбил шерсть и сбежал. Он опасался заходить в храм. Дункан знал, что кот присоединится к нему позже, поэтому не переживал. Умнее зверя он не встречал. Если там есть волшебники, а они там есть, реакция пушистого друга понятна. Он не мог заставлять животное идти в логово колдунов.
Переводчик с опаской провёл Дункана по лабиринту. Они добрались до главного помещения. Оттуда доносился угрожающий звук погремушки, словно гремучая змея предупреждала о нападении.
Переводчик побледнел от ужаса и застыл. На мгновение и Хоггарта охватил страх. Он замер на пороге перед закрытой дверью, не решаясь её открыть.
— Стой, — сказал ему переводчик.
Собравшись с духом, он постучал. Никто не ответил и не открыл ему. Тогда он постучал громче. Звуки погремушки прекратились и дверь открылась.
На них уставился молодой чернокожий мужчина в цветастой гавайской рубахе с синими и красными узорами и в оранжевых шортах. Он пару раз взмахнул ядовито-жёлтой с зелёными узорами погремушкой.
Проводник что-то проблеял на креольском и получил от колдуна тихий ответ.
Переводчик попятился назад. В его глазах плескался ужас.
— Ты это, Дункан, — сглотнул он, продолжая пятиться, — проходи. Я подожду тут.
Хоггарт только собирался переступить порог, как переводчик нервно его окликнул:
— Нет-нет, задом.
Пожав плечами, Дункан развернулся задом наперёд и прошел через дверной проём.
Колдун пару раз взмахнул погремушкой, переложил её в левую руку и протянул ладонь для рукопожатия. Он крепко пожал руку Дункана и дёрнул её вниз, размыкая ладонь, после чего вернул погремушку в правую кисть.
Ещё немного потрясая жреческим инструментом, он склонился в левом дальнем углу перед небольшим алтарем. Там расположились плюшевая игрушечная лошадка, в круп которой воткнуто шило, ваза, кукла-пупс в розовой шапке с надписью на английском «ребенок», множество различных бутылок с ромом, кукла Барби в платьице в коленопреклонённой позе с задранной вверх левой рукой. Но больше всего поражала обнаженная кукла Барби, подвешенная на нитке вниз головой за правую лодыжку и с раздвинутыми ногами. Вроде ничего такого, кукла и кукла, но смотрелось жутко.
Зажигая спичками свечу, жрец начал что-то напевать, иногда жутко посмеиваясь. От его смеха по спине Хоггарта пробегали мурашки. Хотелось развернуться и подальше убежать от этого места, но он пересилил себя.
Немного попев и посмеявшись, жрец прекратил трясти погремушкой и вперил глаза в посетителя. Его пронзительный взор заморозил внутренности Хоггарта, а ноги будто вросли в каменный пол.
— Зачем пришёл, янки?! — английский жреца был хоть и с акцентом, но хорошо поставленным.
— Нужно на небольшое время выбить мою душу из тела и вернуть её назад без вреда для здоровья.
— Ха-ха-ха! — закинув голову к потолку, жрец вуду засмеялся тем же жутким смехом, но на этот раз с нотками радости.
— Вы можете сделать это?
— Хорошо, — широко скалил белоснежные зубы колдун. — Садись.
Садиться предполагалось на низкий табурет, стоящий в противоположном углу напротив алтаря.
— А оплата? — удивился Дункан. — Сколько я вам буду должен?
— Ничего не должен, — продолжал радостно улыбаться колдун. — Сегодня хороший день, я просто так тебе помогу…
Это настораживало, но в видении, навеянном зельем Мопсуса, Хоггарту действительно где-то в этой местности помог преодолеть барьер кто-то, похожий на этого колдуна, поэтому он успокоил себя мыслями о том, что этот жрец попросту не от мира сего. Раз предлагают всё сделать на халяву — к чему отказываться? Материно воспитание давало о себе знать. Она ещё в детстве говорила ему: дают — бери, а бьют — беги.
Колдун стал с утроенным усердием трясти погремушкой и тихо напевать на креольском, изредка посмеиваясь. Пару раз он ударил Дункана по лбу погремушкой — не больно и даже не обидно, но каждый раз это происходило неожиданно и вызывало желание перехватить руку, но он сдерживался.
Жрец взял одну из батареи бутылочек — самую маленькую и непрозрачную. Когда-то в ней был йогурт, а сейчас маг тыкал ею в сторону Хоггарта.
