— Неужели ты был в сговоре с торговцем Атихисом? — предположил я, — ведь, в самом деле, безопасное место, в котором я мог бы послужить на благо тех, кому действительно надо, может быть только вашей общиной.
— Нет, Чейуйка, — покачал головой Агер, — Атихис раньше был нашим агентом, но потом ударился в налаживание собственной жизни. Это был его выбор. Но на тот момент он дейсвительно работал по нашей просьбе, ибо твоё исчезновение куда бы то ни было должно было ударить по Йегеросу. Что, как ты понимаешь, на тот момент прекрасно совпадало с его политическими целями. Но этот жмот не смог удержаться от того, что не воспользоваться твоими способностями в личных целях. За что справедливо поплатился. Нет, Чешуйка, ещё раньше.
— Да… конечно, та вспышка страха, которая заставила меня попытаться сбежать, — медленно кивнул я тридцать секунд спустя, — она была неестественного происхождения. Даже когда меня потом Джул расспрашивал, что случилось… даже он удивился этому факту. И ты, конечно, обрадовался тому, что этого не случилось. И у тебя даже появился повод шпынять меня за мой мнимый эгоизм и называть бессовестной мразью. Что ж, лицедей из тебя вышел на славу, что и говорить. Неудивительно, что ты даже Йегероса вокруг пальца обвёл.
— Не я такой — жизнь такая, — непрошибаемого альбиноса, казалось, совершенно не задел мой сарказм, — в любом случае это всё себя многократно стоило. Даже то, что ты из меня выбил знатное количество дерьма. Нам-то ты, надеюсь, не откажешь в воде? Позволишь нашим детям хотя бы единожды в жизни узнать и ощутить, как жили их предки.
— Да, вам я в таком не откажу, — ответил я, тщательно всё взвешивая, — но сначала, с вашего позволения, несколько вопросов.
— На здоровье, — махнул рукой Агер, снова начиная шарить руками по карманам, — болтать, что называется, не камни тягать.
Арсини после своего трюка с водой сидел подозрительно тихо, не вмешиваясь и не встрявая. Что дало мне лишний повод предположить, что, возможно, не такой уж он и главный среди пустынных кочевников. Нет, статус мудрого старейшины, безусловно, он имеет, и всё же у Агера, как главного шпиона и главного защитника, тоже есть свой вес в управлении и принятии решений. А, возможно, Арсини помалкивает и потому, что никого из них я совершенно не знаю. А вот Агера знаю, и даже уважаю. Кому, в таком случае, как не ему, вести со мной разговор.
— Почему ты так уверен, что Йегерос вас не найдёт? — задал я первый вопрос, — даже если предположить, что он не рисковал искать вас до этого — сейчас у него появился достаточно мощный стимул, чтобы рискнуть. Ты ведь понимаешь, какую важную роль я играл для Кастильвы? Кроме того, сейчас, когда я дал городу столько воды — и часть её, несомненно, была удержана про запас — Йегерос может рискнуть и залезть в пустыню гораздо дальше, чем делал до этого. Почему вы так уверены в своей недосягаемости?
— Потому что эти жалкие неженки, прячущиеся в городах, совершенно не готовы к каким-либо длительным пустынным вылазкам. Гвардейцы, конечно, могли рискнуть, но всё же у Йегероса их не так уж и много. Да и население, узнав о том, что ты пропал, мягко говоря, не обрадуется, и Йегеросу, чтобы удержать народ в узде и погасить панику, понадобятся все его люди.
Снова закинув в рот пару золотистых комочков, которые-таки успешно были найдены в бездонных карманах, и неспешно их прожевав, Агер продолжил:
— Несомненно, они сюда придут. Не сегодня, не завтра, не через две седмицы и даже не через три. Но к тому времени мы восполним всю потребность в воде, восстановим свою силу и будем готовы их встретить. Кроме того, не забывай: Кастильва постоянно опасается нашего нападения. Так что лезть на нас первой она не рискнёт даже при наличии очень мощного стимула. По крайней мере, сразу. А подготовиться мы успеем, и в обиду тебя не дадим. Уж можешь мне поверить.
— А за своего брата ты не беспокоишься? — спросил я, — не боишься, что Борхе придётся нести ответственность за твоё предательство?
— Я практически не общался со своим братом, — бестрастно ответил Агер, хотя, судя по мелькнувшей в глазах досаде, этот вопрос явно не вызвал в нём энтузиазма, — ему не составит никакого труда доказать, что он не был со мной в сговоре. Кроме того, он растит и воспитывает двоих детей. Такой статус, поверь, даёт ему многие привилегии. Так что он останется жив, я в этом уверен. А если ему ещё разок мозг поджарят — ему это только на пользу пойдёт. Он из той породы, что ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Жаль только, что не по самым хорошим причинам.
— Не слишком-то ты с ним ласков, — недоуменно ответил я, — мне казалось, родственники в такой ситуации должны держаться друг друга.
— Он мой сводный брат. И, как ты можешь догадываться по его цвету кожи, он — янрано. И каким бы ловким шпионом и диверсантом я бы не был сейчас, у меня тоже было детство. И все окружающие меня дети не слишком стеснялись в выражениях и не сильно интересовались моими чувствами, когда говорили мне, что думают по поводу моей внешности. И Борхе, как ты понимаешь, внёс свою долю к этим оскорблениям и насмешкам. Я, конечно, понимаю, мы были детьми и росли в услових, когда нас почти не воспитывали, и всё же… Я признаю, что он мой родич, и если ему будет угрожать смертельная опасность, я конечно, окажу ему посильную помощь. Но жалеть его мне, сам понимаешь, не за что.
— Ты… так откровенен со мной, — с сомнением протянул я, — ты же меня почти не знаешь. Заслуживаю ли я такого доверия?
— Переведавшись с тобой в бою, я узнал тебя гораздо лучше, чем даже ты, возможно, знаешь себя сам, — в этот момент Агер мне дружелюбно подмигнул, и выглядело это до такой степени странно и непривычно, что я даже немного оторопел от подобного жеста, — в любом случае, ты знаешь, какую я веду жизнь, и понимаешь, как часто мне приходится молниеносно оценивать тех, с кем мне приходится иметь дело. И если я тебе всё это говорю — значит, понимаю, что ты заслуживаешь такого доверия. Ещё вопросы?
— Да, — тихо сказал я, — надеюсь, ты помнишь, что я в этом мире чужак. Мне есть куда возвращаться, и есть, к кому. Йегерос, как бы ты его ни ненавидел, обещал мне хоть какую-то помощь в этом вопросе. А что можете предложить мне вы, пустынные кочевники? Да прости меня за такую откровенность, те, единственным достижением которых является то, что они всё ещё живы?
— Этот разговор я предпочёл бы отложить, — виновато моргнув, сказал Агер, — ибо, в самом деле, не смыслю в этом ничего. Но Арсини — далеко не единственный мудрец вимрано среди пустынных кочевников. Возможно, с помощью твоей магии… той, которую ты нарёк Магией Слёз, возможно совершить что-то, что, может быть, даже изменит столь бедственное положение с водой в нашем мире…
Глава 4.2
Глава 2. Пустынный быт.
С этого и началось моё знакомство с пустынными кочевниками. И, при всём уважении к их истории и происхождении — я не мог бы сказать, что они так уж кардинально отличаются от тех рано, что живут в городе. Они так же заботятся друг о друге, о своих детях, следят, чтобы всем было хорошо. Ну, насколько это возможно в таких условиях.
Меня подселили в шатёр к одной уже явно немолодой женщине, которая в своей палатке по каким-то причинам проживала одна, хотя та была достаточно просторная и явно смогла бы вместить ещё пару постоятельцев. И это при том, что успел заметить, как из некоторых палаток на меня смотрели по три, а то и четыре любопытные мордашки. Обернувшись, чтобы разглядеть их получше, я тут же пожалел об этом: сходство с сиротами, которых мне благодаря магии Слёз удалось увидеть в заброшенном приюте в Кастильве, было просто поразительным. И я в очередной раз поразился: как могла подняться у кого-то рука на таких детей, слабых, беззащитных, ни в чём не виноватых? И одновременно понимал: существовала сила, которая могла заставить поднять руку на беззащитных детей. Страшная, всепожирающая, подавляющая разум и волю сила, присутствующая в каждом разумно существе. Инстинкты зверя, которые даже из самого добропорядочного и мягкого человека сделает зверя без стыда и совести, который будет убивать десятками, сотнями, даже тысячами — и глазом не моргнёт. Достаточно лишь надавить на некоторые кнопки и сделать убийство либо рутиной, либо правым и справедливым делом…
