живы. Это ненормально. Староста был виноват, он знал, на что шёл. Причины, побудившие старика так поступить, нужно решать не здесь, в другом месте. Но за своё решение старик получил заслуженное наказание. Он мёртв. В чём виноваты остальные?
— Хорошо, допустим, ты прав. Но почему ты решил сжечь деревню? Почему отправил людей в Кострищ?
— Потому что если бы они остались в селе, их бы всех убили. Даже не разбойники — люди падишаха. Тот же Рустам вернулся бы сюда через неделю и вырезал бы всех поголовно. Просто потому что он так может.
— Тебе-то какая разница до этих людей? Ты их первый раз в жизни видишь?
— Ты права — мне эти люди вообще не сдались. Это крестьяне, у меня в Кострище нет свободных земель, где они смогут выращивать урожай. Их придётся обучать, подыскивать им новую работу, тратить на них силы и средства. Вот только есть огромная разница между людьми, ради которых ты рисковал жизнью и теми, кто просто живёт под тем или иным управлением наместников. Командир отряда, что остановил нас, чётко определил судьбу тех несчастных — они были отданы дэву. Как и Рустам, к слову говоря. Когда я вмешался, то стал отвечать за их судьбу.
— Не будь дэва, ты бы и пальцем бы не пошевелил?
— Естественно. Это локальные разборки крестьян и их владетелей. Вмешиваться в них — последнее дело.
— Поняла, — кивнула Наира. — Скажи, а куда делась шкура с хориба? Я видела ошмётки — там нет ни одной ворсинки, словно ты собрал каждую. Специально переворачивала.
— Издержки уничтожения тёмных, — не стал вдаваться я в подробности. — К сожалению, после того, как я их прикончу, мало что остаётся от тел. И тем более от шкуры, что прочна, как сталь.
— Максимилиан…
— Наира, мне нечего больше добавить. Добычи нет. Точка.
— Поняла, этот вопрос снимается. Тогда ответь, почему ты отказался от брака со мной? Это же выгодно твоему городу? У нас была бы полная монополия на пошлину ввозимых товаров. Что с твоей, что с нашей стороны. Как говорит Аделина: «Я за любой бизнес, если в нём есть моё присутствие. Хотя бы номинальное». И нет ничего лучше, чем заключить такой же политический брак, как между Кималем Саренто и моей кузиной.
— Тебя бы такой брак устроил? — не удержался я от вопроса.
— Раньше — нет. Я согласилась стать твоей женой, а потом невестой, только чтобы спасти отца. Ты был прав — я понятия не имела, кто ты и что ты. Но сейчас я рядом с тобой. Общаюсь, пытаюсь понять логику твоих поступков и, хочу сказать, что в данный момент я не против такого союза. Он действительно был бы выгоден сразу двум сторонам. К тому же, взяв меня в жёны, ты получил бы поддержку третьего клана Керукса. Да, недавно наши позиции пошатнулись, но сейчас мы вернули себе былую славу. Причём в значительно большем объёме. Последний раз клан Бартоломео председательствовал на собрании кланов ещё до моего рождения. У нас есть значительные ресурсы, что могут помочь Кострищу стать второй столицей Заракской империи за пару лет. У нас огромные территории, где много высокоуровневых разломов, руин с Фарафо. Это артефакты, ресурсы. Всё, что может сделать Кострищ сильным и привлекательным для торговли городом. Но ты выбрал Алию. Почему? Что у неё есть? Титул, равный или выше твоего? Вроде бы нет. Она принадлежит церкви и как только Цитадель отдаст приказ, тут же ринется его исполнять. Потому что она епископ. То, что ей выдали непонятный статус «независимый», ничего не говорит. Она ушла из-под управления верховного епископа Заракской империи, но не от Папы. И как только глава церкви Света заинтересуется тобой, он просто прикажет Алии выдать всю доступную ей информацию по тебе, и она не посмеет ослушаться! Потому что у неё нет свободы!
— То есть у клана Бартоломео она есть, свобода? — я едва сдержался, чтобы не наорать на тёмную. — В чём она, пояснишь? В том, что вы вольны противиться воле Храма Скрона? Туманный служитель решил, что ты отныне являешься покорителем разломов и что, третий по силе клан Керукса как-то это оспорил? Вмешался? Твёрдо ответил тёмной пирамиде, что ты никуда не поедешь? Что-то я такого не припомню. У Алии есть свобода. Она может уйти из церкви и стать независимой. Да, потеряет свой сан, потеряет влияние, но такая возможность у неё есть. Может ли кто-то из твоего клана уйти от Храма Скрона? Да, может. До первого использования портала. Потом человек навечно исчезнет в недрах тёмной пирамиды и о нём никто никогда не вспомнит. Я на своей шкуре выяснил, что такое свобода в исполнении Храма Скрона. Повторять как-то не хочется. Твоё предложение интересно, но оно сопряжено с тем, что мне придётся пользоваться порталами. Что автоматически делает это самое предложение нереалистичным. Все ваши ресурсы, разломы, руины…
— Остановитесь! — раздался крик, оборвавшие нашу «увлекательную» беседу. Густав так резко остановил карету, что мы едва не попадали. Удивлённый таким поведением своего наставника, я выпрыгнул наружу, желая понять, что происходит.
Увиденное мне не понравилось. Со стороны Аль-Хорезма в нашу сторону двигалась не самая желанная группа. Два верховных обращённых и командор Цитадели. Два тёмных и светлых. Вместе. Такое возможно только в одном случае и у меня засосало под лопаткой, когда я понял причину того, почему командор до сих пор не обезглавил верховных обращённых. Рустам со своей группой спешился и преклонил колено перед высшим иерархом Цитадели.
— Охотник на тёмных Максимилиан Валевский, ты-то мне и нужен! — громогласно пробасил командор, проигнорировав мой титул. Церкви Света вообще было плевать на такие условности.
Троица добралась до нас, после чего один из верховных обращённых отбежал метров на сто и принялся «петь» тёмную песню призыва портала.
— Тебе надлежит отправиться с этим верховным обращённым! — приказал командор, указав на второго тёмного. — В сотне километров отсюда появился заражённый разлом. Сейчас он восьмого уровня, но с каждым часом его уровень увеличивается на единицу. Кругом слишком много мелких разломов. Ты должен уничтожить его как можно быстрее!
— Заражёнными разломами занимается мастер Мерам, — ответил я. — Это работа, за которую ему платят.
— Серый мастер направился к другому заражённому разлому, находящемуся
