не смея даже голоса подать. — Когда я был в клане Бартоломео, меня ещё можно было как-то подвязать под эту работу. Но мне посчастливилось выйти из клана и тот факт, что Наира Джоде является моей невестой, никак не обязывает меня прыгать по порталам по первому требованию. Это не моя работа, командор.
— Ты отказываешься подчиняться воле Цитадели? — светлый даже в размерах вырос.
— Я отказываюсь выполнять то, на что не подписывался и за что мне не платят. Если это противоречит воле Цитадели… Что же, я готов принять заслуженное наказание. Я снял защиту, командор. Постарайтесь убить меня быстро. Не хочу мучаться.
— Ты будешь наказан!
— За что? За то, что я не хочу умирать в разломе и предлагаю убить меня прямо сейчас? Какая разница трупу, как его потом накажут? Я готов принять гнев Цитадели. Повторяю — на мне нет защиты. Меня можно убить без проблем.
— Храм Скрона желает знать, что ты хочешь за помощь? — подал голос тёмный.
— Он должен выполнить волю Света! — командор явно имел на меня какой-то зуб. С чего вдруг он так взъелся?
— По какой причине охотник на тёмных должен выполнять волю Света? — служитель Храма обернулся к командору. — Договор об уничтожении заражённых разломов был заключён между Храмом Скрона, советом кланов, Папой и мастером Мерамом. Если последний не справляется с тем, чтобы запечатать разлом, объединённые силы подписантов отправляются в разлом, дабы исполнить свою миссию. В договоре нет эрцгерцога автономного города. Тебе придётся идти в разлом, командор.
Так вот в чём причина! Я-то думал, что всё дело в том, что светлый по какой-то причине меня возненавидел, а он просто не хотел умирать!
— Какой уровень у заражённого разлома? — спросил я, прикидывая, что можно будет себе выторговать.
— Двадцать восьмой. Через два часа будет тридцать первый — скоро поглотится ещё один разлом. Потом долгое время будет стагнация — новых разломов в округе уже нет, а старые неохотно двигаются к этому монстру. По нашей оценке, через двадцать восемь часов заражённый разлом притянет к себе разлом двадцатого уровня. Храм Скрона не желает превращать обширные обжитые земли в пустыню.
— С двадцать пятого уровня начинает появляться гниль. Я не знаю, что это такое и как её уничтожать.
— Храм Скрона помнит твои требования. Тебе будут предоставлены кольца, амулеты, дополнительная броня, уменьшающая влияние тьмы. Тридцать первый уровень разлома не закрывался вот уже восемьсот лет. Тем более тридцать первый уровень заражённого разлома.
— Нужны стальные коробки.
— Ты получишь ёмкости для новых усли. Они уже изготовлены.
— Зачем?
— Идея создать тёмное зеркало пришла не только церкви Света.
— Вы так говорите, словно я уже согласился. От Кострища этот заражённый разлом находится достаточно далеко. Даже если он зацепит северо-восточную часть Заракской империи, мой город не пострадает.
— Не пострадает, — согласился служитель Храма Скрона. — Поэтому мы здесь. Для того, чтобы договориться, покоритель разломов.
— Почему мастер Мерам не справился?
— Гниль. Она появилась раньше, чем он наложил печать. Его руны не действуют на гниль. Он начал разработку нового слова, но сколько времени на это уйдёт, известно одному Скрону. Может результат уже достигнут. Может потребуется вечность. Может гниль вообще нельзя запечатать. Мы не заем.
— Разлом тридцать первого уровня, при том, что мой максимум — восемнадцатый. И вы хотите, чтобы я рискнул жизнью и на голом альтруизме отправился в разлом?
— Это твой долг! — вмешался командор. — Ты слуга церкви!
— Когда это я успел им стать? — моему удивлению не было предела.
— Когда тебя признали! Когда выдали тебе личную служительницу! Существование тёмных в светлых империях регламентируется законами, в которых сказано, кем ты являешься. То, что тебе вернули жизнь, превратив из смертника в человека, ничего не меняет. Для церкви Света ты до последнего своего дня останешься смертником! Тем, кем жертвуют в первую очередь, чтобы спасти простых людей. Мы теряем время! Если ты не отправишься в разлом добровольно, тебя туда отправят силой!
— Командор, я повторю — на мне нет защиты. Можете прикончить меня любой способностью. Я смиренно склоняю голову перед вами и вашим могуществом. Отправите меня силой в разлом — поселюсь на первом уровне и никуда не пойду. Мне нет дела до территории тёмных, которые погибнут из-за заражённого разлома. Мне нет дела до территорий Шурганской империи, которые может зацепить увеличившийся разлом. Я отвечаю только за свой город и своих людей. Там, где находится разлом, нет ни того, ни другого. Что касается моего долга… Верховный епископ Заракской империи вывел меня из состава церкви Света. Папа принял обратное решение? Или командор Цитадели имеет право пренебречь решением верховного епископа самостоятельной империи?
— Ты отказываешься исполнять свой долг. Цитадель помнит тех, кто пошёл против неё, — с нескрываемой злостью произнёс командор, но никуда не ушёл и не стал на меня нападать, чтобы скрутить и закинуть в портал.
— Храм Скрона повторяет свой вопрос — что ты хочешь?
— Что получает мастер Мерам за каждый запечатанный разлом?
— Договор запрещает разглашать эту информацию, — туманный служитель не пожелал раскрывать уровень заработков рунописца.
— В таком случае заинтересуйте меня. Предложите что-то такое, что заставит меня забыть о чувстве самосохранения и отправиться закрывать разлом тридцать первого уровня. И давайте не будет о долге — я никому ничего не должен. Хотите убить — убивайте. У вас есть мастер Мерам, что с лёгкостью справиться со всеми напастями.
— Ресурсы этого разлома будут твоими, — сделал предложение туманный служитель.
— Очень смешно. Заражённые разломы пусты по умолчанию. Я прошёл уже три разлома — ничего, кроме нюкса и хрона, в них не видел.
— Храму Скрона нужно время, чтобы сделать предложение, но этого времени у нас нет. Через двадцать восемь часов этот разговор не будет иметь смысла.
Я перевёл взгляд на хмурого командора.
— Церковь Света не станет тебе ничего предлагать, тёмный, — ответил служитель Света, но тут же добавил: — Мы готовы выполнить твои разумные требования, но не изобретать их.
— Требования? Не вопрос! Я хочу, чтобы Кострищ и я были признаны свободными от влияния церкви Света. Меня не устраивает, что мне каждый раз
