Осознание вмиг захлестнуло. Белый свет! Мог ли это быть он? Если да, тогда все понятно. Сначала яд, теперь кокон. Неплохая способность у меня проявилась после сражения с нечистью.
Так, Макс. Нужно сосредоточиться. Представить энергию, циркулирующую в организме. Направить как сгусток и выплеснуть. На словах все легко. Я понимал, что от меня требуется. Да и неоднократно видел примеры использования различных стилей. Нужно только повторить и все получится. Справлялся даже эльфийский ребенок? Бездомному точно должно быть под силу!
Я мысленно управлял потоком. Белый, теплый, он должен был литься вокруг меня, снимая оковы. Мне казалось, что я практически ощущаю энергию. Надо лишь как следует сосредоточиться, поймать нужную волну, настроить себя на правильный лад, подышать, помыслить, помечтать. Представил, поверил, сотворил!
Пусто. Ничего не получалось. От перенапряжения закружилась голова. Белый свет не появлялся. Зато вспышки синего блеснули в соседнем коконе и резко оборвались.
— Кэтрин? — прошептал я. — Кэтрин!
Сколько ни кричал, исходя на хрип, не смог до нее достучаться. Теперь я был единственным, кто оставался в сознании. Ну хоть никто не узнает, что наш план по спасению не состоялся. И не потому, что он плохой и непродуманный — его просто нет. Да и чем он помог бы, если исполнителей нет.
* * *
Дело было вечером, делать было нечего. Мы продолжали висеть вниз головами, и только я мог ощутить весь ужас происходящего. Чем я и занимался. Глаза слипались все меньше, да и голова почти не кружилась, но ситуация не переставала быть патовой. С минуты на минуту могли показаться громадные пауки. Эти минуты тянулись вечность, и в какой-то момент я всерьез задался вопросом, а не забыли ли про нас?
И что теперь прикажете делать? Ни стиля, ни оружия. Если Талдор и Олаф выбраться не смогли, то что вообще можно ожидать от простого бездомного? Снова буду ночевать на улице, как в старые добрые. Только не на скамейке в общественном парке. Оба варианта бесплатны, так что ничего странного в этом не нахожу. Разве что риск не проснуться во втором был значительно выше. Он стремился к ста процентам.
Вот всегда так. Только поверишь, что все будет хорошо, как жизнь грубо тебя обламывает. Дает в руки нож, а он оказывается тупым. И никакой заточки рядом, чтобы сделать из него нормальное оружие. Также было и со мной: получив белый свет, я не знал, что с ним делать, а узнав о регенерации, до сих пор не понимал, как ее применять. Только чудом добрался сюда с отрядом, и, похоже, на этом наши приключения заканчивались. И ладно бы смерть была быстрой, но нет — висишь вниз головой, терзаясь неизвестностью. Я закричал от внезапной боли. Кокон все ощутимее сдавливал тело. Я уже не чувствовал обеих ног. И некому разделить со мной боль — все в отключке.
Время играло против нас. Солнце опустилось за горизонт. Небо окрашивалось в темные тона, а там либо пауки, либо нечисть, либо еще какие твари придут прямо к нам. Пусть хоть подерутся за право бить первыми. На всех нас не хватит. Еще и порядок им нужно определить.
Нет, надо попытаться хотя бы что-то сделать. Даже если смерть маячит на горизонте, сдаваться нельзя. Не для этого я получил второй шанс. Моя жизнь в новом мире только начиналась. Опустив руки сейчас, я вернусь к тому состоянию, в каком пребывал последние несколько лет.
Мозг лихорадочно работал. Я пробовал шевелить рукой. Получалось с переменным успехом. Пальцы слушались лучше. Пощупав вокруг себя, понял, что могу дотронуться до рюкзака. Кинжал на земле, лук и стрелы за спиной. Я не смогу дотянуться ни до одного из этих предметов. Думай, Макс, думай. Что еще было со мной?
От неожиданности я даже вскрикнул. Потом затих, прислушавшись, не привлек ли кого. Вроде тихо. Если аккуратно все сделаю, то никто даже не заметит…
Надо пробовать. С трудом сгибая пальцы, я нащупал застежку на рюкзаке. Как удачно совпало, что сложенные вдоль туловища руки аккурат попадали в боковые карманы! Затея могла сработать, только если удастся хотя бы дотронуться до одного из них. Вот только я не помнил, в каком именно отделе находится нужная мне вещь. Ну же, давай. Немного усилий и грамм удачи отделяют нас от свободы!
Застежка не подавалась. Не хватало места для пальцев, чтобы потянуть вниз. Казалось бы, одно маленькое движение, вселявшее столько надежды. Я почти не чувствовал правую руку, но не сдавался, пытаясь снова и снова.
Наконец молния брякнула. Получилось!
Протянул руку в карман, почувствовав легкое жжение.
Вероятность успеха была настолько мала, что в любой другой ситуации я посчитал бы это чистым безумием. Сжав кулак, распрямил ладонь и сузил пальцы. Резким движением отвел руку насколько это возможно в стесненных условиях. Сжав зубы, я повернул ладонь. Совершив почти невозможное действие, почувствовал острую боль в запястье.
Распрямив руку, я коснулся липкой поверхности. Вцепился пальцами, чувствуя, как проникаю в тягучую субстанцию. Уверенным движением надавил. Кокон подался! Еще недавно он казался неприступным: ни у меня, ни у других, не получалось даже распрямить его.
Руку жгло. Жар охватил меня, пока я падал на землю. Будто мореплаватель, я радовался клочку суши. Посмотрев вверх, увидел, как кокон растворялся в огне, исчезая прямо у меня на глазах. Как я и надеялся, он оказался воспламеняемым.
Порадуюсь позже, когда окажусь в безопасности. Сперва освобожу остальных. Темнота еще не до конца опустилась на лес, и у нас еще был шанс сбежать. Нельзя терять ни минуты.
Стерев с ладоней остатки воспламеняющей мази, я отыскал кинжал. Нанес мазь на лезвие и подбежал к Олафу. Орудуя кинжалом, я разрезал одну ловушку за другой. Отряд, отряхиваясь после падения, смотрел на меня во все глаза. Они медленно приходили в себя, восстанавливая события в памяти. Вид у них был, мягко скажем, пораженный.
— Как тебе удалось выбраться? — спросил Талдор, поднимаясь с земли.
— Так, одна задумка, — сказал я, не вдаваясь в подробности.
— Вечно эти твои идеи, — ответил он, слабо улыбаясь.
Кокон высосал из нас все силы, и, на удивление, я был самым бодрым из всех.
Олаф потянулся к пустой фляге и слабо хмыкнул. Кэтрин протянула руки. Ее ушки были опущены. Всем нам не помешал бы отдых и горячий душ. От нас несло за километр. Кокон для пауков — будто приправа не лучшего качества. Впрочем, о вкусах не спорят!
Но не успели мы обрадоваться, что выбрались, как раздался треск деревьев.
* * *
Первым опомнился Талдор. Он сразу поднял с земли оружие. Рядом с ним тут же оказался Олаф. Позади встала Кэтрин. Синий стиль охватил воинов, восполняя выносливость.
— Больше энергии нет, — предупредила она, бледнея.
У меня дела обстояли еще хуже. Ноги едва двигались. Кажется, я подвернул лодыжку. Хорошо, что лучнику бегать по полю не надо, стой себе, стреляй спокойно. Вот бы еще кресло принесли…
Отмахнувшись от боли, как от вещи привычной, пусть и неприятной, я достал лук со стрелами. Развести костер не успеем. Разобраться с пауками надо прямо сейчас, пока не наступила ночь.
Смазав стрелы воспламеняющейся мазью, я чиркнул кинжалом по наконечнику.
Сработало! Сначала возникла искра, затем вспыхнул огонь.
Такой метод требовал куда больше времени, чем просто сунуть стрелу в костер. К тому же искра появлялась не сразу.
Но других вариантов не было. Убежать мы точно не успеем, да и закончится это тем же, чем и началось: зависнем в коконе вверх ногами. Так что придется пробиваться через обитателей леса, давая им понять, кто здесь главный! Хотя, конечно, сильно сказано.
Запасы синего стиля иссякли. Опустив руки, Кэтрин еле удержалась на ногах. Зато гном и дварф чувствовали себя как нельзя лучше. Восстановив силы, они выступили вперед. Олаф вскипал от злости. Талдор покрылся броней.
— Кэтрин, подойди сюда, — позвал я.
Девушка опустилась ко мне.
