Уйти мы не успели — почва под ногами затряслась. Шуршали ветви деревьев. Навстречу неслась волна нечисти. Рано выдохнули, самое интересное только начиналось. И пропустить все, как по мановению руки, мы не могли. Основное действие как-никак, а мы — главные герои.
* * *
Почему, когда кажется, что угроза миновала, выясняется, что это только начало? Легкая разминка в виде трех пауков вымотала нас перед встречей с настоящими монстрами. Да, мы победили, да, справились, но что делать дальше? Стрелы кончились, силы на исходе, костра нет. Даже горящими поленьями не прикроешься.
Мы в ужасе переглянулись. Молчание повисло в воздухе. Идей не было.
Талдор прочистил горло и скомандовал:
— Встаем в круг, выставляем вперед оружие. Макс, передай все, что осталось от коконов, будем поджигать.
Как я сам не догадался? Твари боятся огня, а материал ловушек был воспламеняем. Только вот, он быстро сгорал… Надолго его не хватит.
Талдор обмотал щит липкой субстанцией, брезгливо поморщившись.
— И ни слова об этом! — крикнул он нам. — От такого позора я никогда не отмоюсь. Не по-дварфски это…
— Да было бы потом кому рассказывать, — бросил ему в ответ.
Даже мысль о возвращении вызывала у меня истеричный смешок. В бою не думаешь о том, что будешь делать завтра. Время, отведенное для жизни, сжимается до событий, чередой следующих друг за другом. Как те, что происходили прямо сейчас.
Талдор и Олаф встали плечом к плечу, прикрывая нас с Кэтрин. Они терпеливо ждали появления нечисти. Темнота сгущалась, но ближайшие двести метров были еще различимы. Скоро все погрузится во мрак. Должно быть, мы даже не увидим, как умрем.
А что, не самый плохой вариант. Пожалуй, я даже глаза закрою, чтобы наверняка. Вид чудовищ производил неизгладимое впечатление. Такие обычно снятся в кошмарах, а не разгуливают вокруг. Как нежданные гости, монстры являлись путникам, и пока их не прогонишь, норовили остаться.
Деревья дрожали, вторя стуку наших зубов. Каждый воин понимал, что он уже даже не главное блюдо. Так, закуска, едва барахтающаяся на тарелке.
Нечисть выскочила из-за деревьев. Тварей было четыре, но, судя по звуком, за ними уже мчались другие. Сколько же их там? Достаточно, чтобы похоронить небольшой отряд.
Вот и настал момент, когда я совсем бесполезен. Прячусь за спинами воинов, вооружившись кинжалом, которым даже пользоваться толком не умею. А ведь отряд для того и нужен, чтобы вместе уничтожать нечисть. Выбывает хотя бы один — выбывают все. А у нас таких «счастливчиков» двое: я и Кэтрин. У одного никогда не было стиля, а у второй давно закончился.
А ведь казалось, что победа была прямо перед нами. Протяни руку и возьми заслуженный отдых. Но вместо этого мы столкнулись с ордой монстров. Им даже не нужно было напрягаться, чтобы перебить нас. Мы истратили все силы на чертовых пауков!
Олаф с Талдором еще держатся, но даже они понимают, что обречены. Как только кончатся силы, мы останемся беззащитны. Кэтрин уже никого не сможет восстановить. И огненные стрелы нам больше не помогут. Мне остается лишь наблюдать за тем, как членов отряда сносят одного за другим. Пока не доберутся до меня… К счастью, долго это не продлится. Разницы не больше минуты.
Твари появились перед нами. Их языки скользили в пастях, глаза хищно мерцали. Четверо монстров выстроились в линию. Склонив морды к земле, они не спешили нападать. Но деваться нам все равно некуда. Лес теперь считается их территорией. Даже пауки для них не соперники, по крайней мере, на этой поляне.
Мягкой поступью когтистых лап, монстры сокращали и без того малую дистанцию.
Мы встали плотнее в круг. Дрожащими руками я выставил кинжал перед собой. Видимость угрозы не вызвала в монстрах ни единого отклика. Мой ножичек они даже не заметили.
Талдор взмахом руки поднял булаву. Над нами закружился шипованный шар. Твари подняли морды, замерли в нерешительности, а затем разошлись по поляне. Догадливые! Поняли, что даже если булава заденет одного, то остальные успеют проскочить. А дальше все как обычно: крики, визги, гробовая тишина.
Олаф размахнулся секирой. Он готовился к мощным ударам. Каждый из воинов понимал, что исход сражения будет зависеть от качества первой атаки. Шанс на успех был невелик, но сдаваться нельзя. Иначе и этот шанс бесследно растворится.
По команде Талдора я чиркнул кинжалом и поджег щит. Его сразу обдало пламенем, и, закричав, дварф рванул к ближайшей твари. Рядом бежал Олаф, ударом снимая прыгнувшего монстра. Воины кричали, бранились, издавали как можно больше шума, чтобы отвлечь тварей от нас с Кэтрин.
Сверкали коричневый и красный стили, пылал огонь. Двое против четырех, но запала в каждом больше, чем во всех тварях вместе взятых. Талдор с щитом, как огненный вихрь, носился по поляне, ударами снося врагов. Секира и булава, словно в искрящемся танце, проходились по монстрам, срезая с них слизь и отбивая конечности.
Повалился на землю один враг, отступал второй. Другие, напротив, обрели смелость и прыгнули. Талдор прикрылся щитом, а Олаф выставил секиру и отошел в сторону. Проткнув ребро монстра, гном рассмеялся.
— А это новая битва или продолжение старой? Как считать убитых тварей? — крикнул он Талдору, будто иных проблем, кроме как статистических, у нас не было.
— Плюсуй к паукам, там разберемся, — ответил Талдор, сапогами вспахивая почву.
Олаф кивнул, сосредоточив стиль в руках. Прыгнув к твари, секирой прижал к ее земле, а левой провел удар. Та взвизгнула, но, распластавшись под гномом, обмякла. Прыжок монстра, нацеленный в Олафа, мог положить конец всей битве, если бы не Талдор. Швырнув догорающий щит в нападавшего, мощным ударом отбросил его прочь. Дварф перехватил булаву и дробящими взмахами наседал на противника. Визг тварей стоял, что с одной стороны, что с другой. Воины не на шутку разбушевались. Они носились по всей поляне, сверкая стилем.
Чувствуя сталь кинжала, я ощущал нарастающий страх. Ладони так взмокли, что холод больше не ощущался. Чем дольше длилось сражение, тем дальше оказывались Талдор с Олафом. А что, если монстры появятся сзади? Им хватит секунды, чтобы разорвать нас с Кэтрин! Что тогда делать? Как спастись?
В голове лязгом оружий гремела пустота. Глаза разбегались при виде врагов, ноги немели. Я зашел далеко. Даже слишком, для человека без стиля и навыков. Мной мало кто мог гордиться, но я знал, что даже это для меня — уже успех. Так чего горевать, если мы тут погибнем? Исход все равно один, раньше, позже, не все ли равно? Но почему тогда меня нескончаемо била дрожь? Надо с ней справиться. Поздно подаваться панике, когда угодно, только не в пылу сражения. Конечно, эмоциональное состояние не выбирают, но его можно и нужно пытаться контролировать. Как там обычно советуют? Через глубокий вздох восстановить дыхание, расслабить мышцы, привести мысли в порядок. Получалось с трудом. Когда вокруг лязг оружий, воинственные возгласы да предсмертные хрипы чудовищ, тяжело сосредоточиться на умиротворенности и безмятежности. В голову лезут лишь жуткие образы отголоска звуков.
Увидев, как трясутся плечи Кэтрин, я мгновенно пришел в себя. Нельзя унывать! Может, своей жизнью я и не дорожу, но она, невинная кошкодевочка, чем заслужила такую участь? Красота не должна гибнуть под лапами тварей.
— Кэтрин, — едва слышно обратился к ней, — все будет хорошо.
Любимая фраза на все времена. Сколько себя помню, я всегда к ней обращался. Она не несет в себе ни информации, ни совета. Слабая поддержка, как своды надежды. А что еще, спрашивается, нужно от лучника? Без стрел и огня я могу только поднимать дух команды. А он, к нашему огорчению, был практически на нуле. Ничего, сейчас поправим!
— Олаф, ты в курсе, что Талдор тебя обходит⁈ Сдаешь позиции, дружище, — крикнул я гному, не скрывая иронии в голосе.
Он отчетливо меня услышал, хоть и не выдал этого ни словом, ни жестом. Лишь залился красным стилем и с большим ожесточением напал на врага. Талдор, заметив, как выкладывается Олаф, начал вращать булавой с такой скоростью, что пепел убитой твари взлетал в воздух, облаком проносясь над поверженными врагами.
