— С первого взгляда?
— Да нет, конечно. Я тогда так выглядел, что с первого взгляда от меня можно было только в обморок упасть. Так, что Василиса, как и положено, первое время криком кричала, тарелками в меня кидалась, супостатом и злодеем называла, и даже голодовку объявила в знак протеста. А через пару месяцев успокоилась, стала понемногу со мной разговаривать. Сама понимаешь, в гордом и молчаливом одиночестве скучно сидеть. Ну и вот мало — помалу мы с ней подружились, а уж когда ее спаситель под стены замка явился, с иглой в руке, так она и вовсе разрыдалась и заявила, что не хочет за него замуж. Я на радостях уж хотел ее жениха убить и даже от лечения отказаться, но Василиса, когда узнала, зачем я все это затеял, придумала, как нам быть. В итоге мы за царевича этого сестру Василисы выдали, та тоже была девушка красивая, только скромная очень, а царевич за тот год пока невесту свою искал, забыл, как она выглядит. В общем, все были счастливы. А мы с Василисой свадьбу сыграли сразу после того как царевич домой уехал, а я из комы вышел.
— То есть ты в кому впадаешь, когда тебя убивают?
— Ну да, на пару часов или на день. Зависит от того насколько я был болен. Удобно, знаешь ли, отключаешься, организм твой оздоравливается, омолаживается, просыпаешься как новенький. И у Горыныча так, и у кикиморы, и у лешего, да у многих, только у них свои методы. Горынычу надо головы отрубить, Кикимору вроде на огне сжечь, если я не путаю, у Лешего тоже своя схема. Просто меня из‑за работы все злодеем считают, потому и борются со мной усиленно.
— А почему этот царевич целый год тебя искал? Сейчас же вроде пару месяцев требуется. Или у тебя раньше замок в другом месте был?
— Так он тогда один меня искал. Никто ему помочь не мог. Указателей на дороге тоже не было. Вот он наугад и бродил. Это потом, когда мы с Василисой решили свое агентство знакомств открыть, поняли, что год на каждый случай — это очень много, и решили поиски сократить. Сначала всем своим рассказали, что если кто героического вида будет замок Кощея искать, то чтобы дорогу подсказывали. Раньше‑то наоборот путали, в другую сторону уводили, из солидарности. Ну и вообще помогали. А потом уже и вовсе удобную дорогу к замку проложили, чтобы женихи не очень уж изможденные прибывали.
— Продуманная логистика — 50 % успеха, — выдала я, и мы замолчали.
Мы просидели в засаде весь день и всю ночь, но на дороге, единственной ведущей из города, по утверждению Кощея, так никто и не появился. Я уже было начала подумывать, что либо наша вещая птичка проигнорировала свои обязанности (и я ее прекрасно понимала), либо царевичи оказались не такими уж любящими сыновьями и решили не обращать внимания на разные пророчества (или как там эти песни Гамаюн называются). Меня в принципе устраивали оба варианта, потому что при любом из них мне грозило возвращение в свою избушку, а это, во всяком случае, лучше ночевок в чистом поле или под сенью деревьев. Я натура избалованная цивилизацией и романтику вкупе с природой ценю только до наступления темноты, а потом меня неудержимо манят к себе низменные достижения человеческого гения, на вроде горячей воды, мягкой кровати и крыши над головой с четырьмя стенами. Вот такая я испорченная Баба — Яга. Но вопреки всем доводам моего рассудка и моего же коварства, Кощей из засады не пускал, под предлогом того, что неопытные царевичи могли в пути задержаться и выйдут к камню со дня на день. Оставалось только надеяться, что выражение «со дня на день» в интерпретации Кощея не означает «ближе к зимним праздникам», изображать из себя Снегурочку мне вообще не хотелось. Спать легли там же где и сидели, под березой, укрывшись Кощеевым плащом. Мечта моя «провести ночь в объятиях такого красавца» сбылась весьма оригинальным образом. В следующий раз надо будет формулировать подробнее, с учетом всех мелочей.
Пробуждение тоже не радовало, не считая того факта, что радоваться можно было уже тому, что вообще проснулись, а то знаем мы чем эти под берёзовые ночевки чреваты. Все мое нежное тело после такой ночи ломило, суставы хрустели, голова вообще была чугунная, и очень хотелось поесть и помыться, причем желательно одновременно. Но реальности не было дело до моих желаний, поэтому пришлось удовольствоваться умыванием водой из собственных запасов и бутербродом. Я твердо решила, что если до обеда никто не появится, то я уйду, даже если мне придется прорываться с боем. Однако моим надеждам не суждено было оправдаться. Ближе к обеду на дороге появилась пыль и вскоре к камню выехали три парня. На мой неискушенный взгляд, вполне нормальные парни. Все трое темноволосые, хорошо, но не вычурно одетые. К тому же была в них какая‑то неуловимая общая черта, позволяющая любому прохожему понять, что они родственники. Вот так вот с первого взгляда сказать, кто из них дурак и лентяй, а кто мудрый государственный муж, был сложно. Парни подъехали к камню, прочитали указания и впали в очень глубокую задумчивость. Что же им там Кощей написал такое? Парни продолжали думать, время от времени обмениваясь своими соображениями и не торопясь трогаться с места. Наконец они видимо что‑то решили и, насколько я могла видеть из своего укрытия, кинули жребий или еще каким образом договорились, а потом все трое разъехались по трем разным дорогам. Правда я пока еще не знала, какая из этих дорог была той, что вела к царскому трону.
Как‑то не так я представляла себе этот сложный процесс, в результате которого решалась судьба целого царства. Мне думалось: приедут три парня и сразу будет видно кто из них герой, а кто лентяй и батюшку ненавидит, и герой тут же помчится на встречу подвигу, а остальные в ближайший трактир. Реальность как всегда оказалась несколько иной. Задумчиво почесав кончик носа, я решила ознакомиться с местным творчеством и направила свои стопы к путеводному камню.
«Как пряму ехати — живу не бывати — нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному. Направу ехати — женату быти; налеву ехати — богату быти»
Потрясающе. Прям так и хочется развернуться и поехать назад.
— Ну и куда все это ведет?
— Да направо там деревня одна, в ней девок полно, Иванушкино, там хочешь не хочешь, женатым будешь, налево трактир находится, там в кости играют, так что при известной доли везения можно стать и богатым. Ну а прямо у нас яблочки.
— А что такая мрачная реклама?
— А у нас так заведено. Чтобы сразу было понятно, кто не ищет легких путей.
— А вот то, что они тут путем коллективного голосования решили кому куда ехать, это как?
— В нашем деле важен результат. Если у него хватило смелости последовать по указанному пути, значит, он нам подходит. И потом папа четких указаний по поводу критериев выбора не давал, так что сделаем вид что так и надо. В конце‑то концов, он мог и не поехать прямо.
