Капитан не стал дожидаться ответа.
— Ладно, пустое… Умберто! Я некоторое время буду занят, так что тебе придется меня подменить. Эсме осталась в порту, поэтому проследи за ранеными, пока мы не вернемся.
Моряк кивнул.
— Хаген, жду тебя в каюте… только захвати ведро воды!
Пересмешник ошеломленно кивнул и отправился за ведром. Перемены настроения были обычным делом для Крейна, и всё-таки на этот раз что-то пошло не так: Хаген словно чувствовал на себе пристальный взгляд капитана, хотя того давно уже не было на палубе. «Что ж… думаю, скоро я всё узнаю…»
Ловя на себе удивленные взгляды матросов, он отправился в большую каюту.
— …без сомнения, очень удивлен нашей встрече.
Хаген отступил в угол, осторожно поставил на пол полное ведро, гадая, зачем оно понадобилось Крейну. Кроме пересмешника и капитана в каюте было ещё два человека: щуплый светловолосый парнишка, чьи глаза от страха вот-вот должны были вылезти из орбит, и темноволосый молодой мужчина — тот самый, с кем сражался Крейн.
— А уж я как удивлен, ты и представить себе не можешь, — сказал он в ответ на последние слова капитана и положил на стол руки — запястья были связаны так крепко, что Хаген сразу же понял свою ошибку. Это был не человек, а магус.
На губах пленника играла довольная полуулыбка, во взгляде не было ни капли страха — он словно не осознавал, что произошло. Хаген исподволь разглядывал незнакомца, всё больше убеждаясь в том, что эти надменные и красивые черты ему уже доводилось видеть раньше. Фамильное сходство было очень сильным: определенно, Крейн захватил в плен кого-то из Орлиного семейства — Аквила.
Пересмешник опасливо придвинулся к двери: орлы были сильнейшими из небесных детей, и вряд ли Аквилу в самом расцвете сил могла удержать какая-то веревка. Но орел не делал попыток освободиться, он как будто наслаждался встречей с Крейном и не сводил с капитана пристального взгляда. Чуть успокоившись, Хаген разглядел бледность пленника и испарину, выступившую у него на лбу; должно быть, незнакомец был ранен и потерял много сил — оттого и не представлял никакой опасности. Тем не менее, он, связанный и беспомощный, вел себя с Крейном очень нагло.
— Удивительное стечение обстоятельств, — сказал капитан нарочито небрежным тоном, словно они двое беседовали в одном из залов Яшмового дворца. — Наместник Его Величества, можно сказать — императорская рука… и вдруг очутился здесь, на Окраине?
Аквила рассмеялся.
— Ты не хуже меня знаешь, что должность императорского наместника в Тейравене — не более чем почетная ссылка. Я с ума сходил в этом городишке, я бы душу продал, чтобы только вырваться оттуда…
— И нашелся покупатель? Я даже знаю, кто.
— Да… — бывший наместник прищурился, словно сытый кот. — Его Величество предложил хорошую цену.
Хаген слушал этот странный разговор очень внимательно, но в тот момент, когда зашла речь о Капитане-Императоре, вдруг вспомнил о Ризель. Венценосный затворник передает приказы через свою дочь — выходит, этот высокомерный Аквила с нею встречался. Должно быть, совсем недавно. Пересмешник опустил голову; его снедала зависть. «Я так давно её не видел…»
На лице Крейна впервые появилось подобие улыбки.
— Что ж, ничего другого от Его Величества я и не ждал. Но ты упустил возможность получить свою награду, Эйдел.
— Будет и другой шанс, — ответил Аквила с кривой усмешкой. — Обязательно будет.
Крейн ничего не сказал, и какое-то время победитель и проигравший просто смотрели друг на друга. Хаген наблюдал; на него, как и на незнакомого парня, скорчившегося в углу каюты, не обращали внимания. Но зачем-то ведь Крейн его сюда позвал? Не из-за ведра воды, в самом деле…
— Довольно пустых разговоров, — произнес капитан «Невесты ветра» изменившимся голосом. — Объясни мне лучше, что за дрянь отравила воду. Это же твоих рук дело?
— Моих, не буду отпираться. Хм… Крейн, а отчего ты торопишься? В прошлый раз мы так и не поговорили, и сейчас — опять то же самое.
— В прошлый раз я беседовал с твоим сторожевым пардусом. — Капитан коснулся шрама на щеке. — А сейчас, как бы банально это ни звучало, вопросы задаю я.
— Конечно-конечно! — отозвался Эйдел, не скрывая издевки. — Но всё-таки жаль. Я о многом хотел бы тебя расспросить… про Лэйфир, к примеру. Отменный фейерверк ты там устроил!
Опять Лэйфир! Да что же там произошло, в самом деле?! Крейн тотчас же побледнел, и пересмешник даже испугался, как бы магус не вспыхнул от гнева.
— Невообразимое нахальство! — сказал Крейн, с трудом совладав с яростью. — Ты и в самом деле меня не боишься, Эйдел? Ты ведь в моей власти.
— Но я до сих пор жив! — парировал Аквила. — Значит, ты и не собираешься меня убивать. Вот, даже пустил сюда моего целителя. Впрочем, я смерти не боюсь… равно как и пыток. — Заметив, что капитан нахмурился, бывший наместник расхохотался. — Да, всё сходится! Ты слишком мягкосердечен для пирата, я это давно знал. Никто другой из вашего морского братства не полез бы в горящий дом спасать ребенка, а ты — запросто… да и вообще, всё, что было в Тейравене десять лет назад… Не-ет, столь благородный воин никогда не опустится до убийства беззащитного пленника, я прав?
Лицо Крейна сделалось пепельным.
— Если беззащитный пленник откроет мне всю правду о том существе, которое отравило воду, то ему и впрямь ничего не угрожает, — сказал он невыразительным голосом. Аквила, должно быть, принял это за доказательство своей правоты — и возликовал.
— Заставь меня говорить. Давай, рискни — это будет интересно!
Капитан «Невесты ветра» молчал.
— Что такое? — насмешливо поинтересовался Аквила. — Ты растерян? Ну же, угрожай! Ломай мне пальцы, бей по физиономии… Право слово, ты и на пирата-то не похож, Крейн! Быть может, стареешь? Не думаю, не думаю… я ведь давно уже заподозрил, что ты нашего племени, а теперь знаю наверняка!
— Да? — Крейн вскинул голову. — И что ещё ты знаешь?
Его вопрос прозвучал зловеще, но Аквила этого не почувствовал — он слишком упивался своей маленькой победой. Главного он не знал, это было очевидно: только безумец или самоубийца мог так безрассудно вести себя с Фениксом.
— Что ещё? — Пленник подался вперед и вопросил громким шепотом: — А разве нашей общей тайны недостаточно?
То, что произошло дальше, оказалось для Хагена полной неожиданностью: в глазах Крейна сверкнули искры — и Аквила вспыхнул, словно факел. Это было до того страшно, что пересмешник застыл с открытым ртом, и голос капитана донесся до него издалека: «Не стой столбом, гаси его!» Тело Хагена выполнило приказ быстрее, чем он успел это осознать — руки схватили ведро, выплеснули воду, а потом пересмешник развернулся и бросился прочь из каюты, словно по пятам за ним гнался Великий шторм. Опомнился Хаген только у фальшборта, где его вырвало желчью.
