Раздался шорох, словно медленно двигали тяжелый предмет, за ним последовало звяканье щеколды. Мгновение спустя на плечо Чета легла тяжелая рука Чавена. Дверь была распахнута, через нее в подземный коридор проникала полоса серебристого света. Чавен наклонился к своему маленькому спутнику, лицо его выражало величайшее нетерпение. Он напоминал голодного, учуявшего запах еды, но не понимающего, где именно она находится. Чет затаил дыхание, прислушиваясь.
Наконец Чавен выпрямился, знаком предложил Чету следовать за собой и вошел в дверь. Фандерлинг поспешил за ним, сжимая в руке угасающий коралловый фонарь. Лекарь остановился перед портьерой, до такой степени старой, поблекшей и обветшалой, что разглядеть то, что было на ней выткано, не представлялось возможным. Вещь эта казалась до крайности неуместной в темном сыром коридоре без окон. Несколько мгновений Чавен пребывал в замешательстве, пальцы его снова взметнулись в воздух, словно он опять просил своего спутника отвернуться. Однако нетерпение одержало верх над осторожностью, он резким движением отдернул портьеру и нырнул внутрь дома. Под ветхой тканью возник бугор и тут же исчез, словно за портьерой лекарь бесследно растворился.
По спине у Чета пополз неприятный холодок, однако он решил последовать примеру своего спутника. Внезапно до слуха его долетел какой-то звук. Стараясь не поднимать шума, Чет скользнул в дальний конец коридора, к подножию лестницы. Он погасил фонарь, и коридор погрузился в почти полную темноту. Чет замер, навострив уши.
Теперь он явственно различал голоса, доносившиеся сверху. Возможно, то были слуги Чавена, следившие за домом в отсутствие хозяина. Сам Чавен почему-то не предполагал такой возможности.
Негромкий, но пронзительный стон, долетевший неведомо откуда, заставил Чета вздрогнуть. Он быстро огляделся по сторонам, но коридор был пуст. Чет бросился к портьере, отдернул ее и увидел приоткрытую дверь. Стон раздался вновь, на этот раз громче. Казалось, это оплакивает себя проклятая душа. Фандерлинг призвал на помощь все свое мужество и распахнул дверь.
Чавен распростерся на полу, словно пронзенный кинжалом, в окружении измятых обрывков ткани. Чет подбежал к лекарю и перевернул его на спину, но не обнаружил никаких признаков раны.
— Все пропало! — простонал Чавен. Его голос показался Чету громовым. — Все пропало! Они забрали его…
— Тише! — прошипел фандерлинг. — Наверху кто-то есть!
— Они все забрали!
В глазах Чавена застыло отчаяние, словно у него только что вырвали из рук единственное дитя.
— Мы должны их догнать!
— Молчи, или нам обоим не миновать гибели, — сердито прошептал Чет, крепко сжимая руку лекаря выше локтя. — Возможно, в доме полно стражников, которые ищут тебя…
— Но они отобрали у меня… я уничтожен, я просто убит.
Чет глазам своим не поверил, когда по бледным щекам королевского лекаря заструились слезы. Он всегда уважал Чавена за ум и рассудительность, но внезапно этот человек превратился в обезумевшее от горя дитя.
— Скажи, что за великую ценность у тебя похитили?
— Давай прислушаемся. Может, мы их услышим, — не отвечая на вопрос, пробормотал Чавен.
Он попытался освободиться от хватки фандерлинга, и его взгляд, еще недавно безумный, стал более осмысленным. Прежде чем Чет опомнился, лекарь вырвал у него свою руку, пересек комнату и выскользнул в коридор. Чету оставалось лишь следовать за ним.
Королевский лекарь остановился у лестницы. Он прикусил губу, приказывая фандерлингу хранить молчание. В этом не было необходимости — Чет чувствовал опасность и, испуганный внезапным безумием своего спутника, не собирался поднимать шум. Чавена тоже сотрясала дрожь, но то была дрожь ярости, а не страха. Казалось, он вовсе не думает о том, что в любую минуту его могут схватить, заключить в тюрьму и казнить.
«А что ожидает меня? — невольно задался вопросом Чет. — Если они казнят королевского лекаря, как они поступят с его сообщником, простым фандерлингом? Скорее всего, никто внизу даже не узнает о моей смерти. Ах, моя бедная старушка Опал, ты была права. Лучше бы я сидел дома и не искал на свою голову приключений».
Чет глубоко вдохнул, пытаясь успокоить отчаянно бьющееся сердце. Может быть, наверху всего лишь слуги Чавена. Скорее всего, так оно и есть…
— Уверяю вас, лорд Толли, в доме больше нет ничего ценного.
Высокий пронзительный голос раздался так близко, что Чет замер, сдерживая дыхание. С ужасом он увидел, что глаза Чавена широко раскрылись — несомненно, на лекаря накатил новый приступ буйной ярости, свидетелем которого Чет был несколько мгновений назад. Чавен сделал движение в сторону лестницы, однако Чет схватил его за рукав и вцепился мертвой хваткой.
— Ты думаешь, брат? — раздался сверху еще один голос, ленивый и спокойный. Впрочем, чувствовалось, что в любую минуту этот голос может обернуться громовым окриком, неожиданным и резким, как укус гадюки. — А вдруг здесь есть такие вещи, которые не представляют ценности для меня, но могут пригодиться тебе?
Это Хендон Толли и его брат, новый герцог Саммерфильд, догадался Чет. Он не понимал, что собирается делать Чавен, но лекарь явно не собирался сдерживать бешенство. Неужели он до сих пор не осознал, что представители семейства Толли не только завладели замком, но и стали единовластными правителями Южного Предела? По первому их приказанию с Чавена и Чета спустят кожу на Маркет-сквер под одобрительное улюлюканье толпы.
— Я уже сказал вам, повелитель, что в ваши руки попала истинная драгоценность. Обещаю вам разгадать все ее секреты. Но пока мне не хватает одного элемента. Я не смог найти его в этом доме… Прочь, прочь! — внезапно завопил говоривший.
— Это всего лишь кошка, — насмешливо произнес тот, кого называли лордом Толли.
— Ненавижу этих хвостатых тварей. Все они приспешницы Змеоса. Хорошо, что эта убралась. — Обладатель высокого голоса умолк, а когда заговорил вновь, к нему вернулось прежнее хладнокровие. — В этом доме нет ничего, что помогло бы нам разрешить загадку. Клянусь, милорд, это так.
— Но ты разгадаешь ее, — ответил его собеседник. — Выхода у тебя нет.
— Разумеется, милорд, — ответил первый, и в его голосе зазвучали нотки испуга. — Не сомневайтесь во мне. Все эти годы я служил вам верой и правдой.
— По крайней мере, успешно делал вид, что служишь. Что ж, не будем терять времени. Запрем дом, и можешь возвращаться к своей некромантии.
— Я полагаю, мое занятие лучше называть каптромантией, милорд. — Судя по уверенному тону, человек справился с испугом.
