– Но должна тебя предупредить: я увижу не только твое будущее, но и прошлое, – проговорила Тир-на. – Быть может, ты этого боишься?
Мне становилось все любопытнее. Хоть и говорят, что нельзя испытывать Лак'ху, но, может быть, стоит попробовать? Вдруг ольда сумеет назвать тех, кто меня подставил?
– Хорошо, – решилась я. – Что нужно делать? Тир-на присела рядом со мной.
– Покажи правую ладонь.
Я протянула женщине руку. Та провела по ладони острым, твердым, как сталь, когтем, внимательно вглядываясь в переплетение линий.
– Теперь левую…
Соседки замерли, в наступившей тишине слышалось только их тяжелое дыхание. Наконец ольда произнесла:
– На твоих руках кровь.
– Ха! Я ж говорила! – торжествующе выкрикнула Бет, но тут же осеклась под тяжелым взглядом Тир-на.
– Так и есть, – я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. – Я – воин, и мне приходилось убивать. Ольда отрицательно покачала головой.
– Нет. Это кровь невинных. Я вырвала свою руку:
– Ты ошиблась, гадалка. Я не убийца.
Бет испуганно охнула, на лицах ее подружек читался суеверный ужас. Все они будто ждали, что Тир-на испепелит меня на месте. Но та восприняла мою резкость спокойно.
– Я проверю, орка. Подожди.
В ее когтистых пальцах словно сама собой появилась стопка небольших картинок.
– Священные карты Лак'хи! – выдохнула Дешевка.
Ольда стала раскладывать картинки на нарах. Я с интересом разглядывала странные, полустертые временем рисунки. Лицо Тир-на оставалось невозмутимым, но голос слегка дрогнул, когда она сказала:
– Это правда, Мара. Ты убийца. Но только в будущем. Я усмехнулась:
– Если только убью кого-нибудь из надсмотрщиков на рудниках. Ольда не приняла моего шутливого тона.
– Я не вижу в твоей судьбе узилища. Все переменится, и очень скоро. Будь осторожна, орка. Иногда свобода опаснее неволи.
– Спасибо за предупреждение, – ответила я. – Но ты напрасно тревожишься обо мне. Настоящий воин никогда не поднимет руки на невинного.
Тир-на снова накинула капюшон, давая понять, что разговор окончен, и проплыла к своему месту. Я же улеглась на нары, отвернувшись лицом к стене. Сама того не желая, я была несколько смущена гаданием ольды. Меня не испугало бы предсказание смерти – орки не приучены ее бояться. А вот убить невинного – страшный, несмываемый позор. Я пыталась думать о том, кто и зачем убил Ранвальда, но против воли снова и снова вспоминала слова гадалки. Наконец, я уснула. Наутро за Большой Бет пришли стражники.
– Прощайте, девки, – сказала толстуха. – Может, и свидимся на рудниках. Днем в камеру заглянул тюремщик и с опасливой вежливостью проговорил:
– Леди Тир-на, вы свободны. Ваш супруг внес выкуп.
Ольда неторопливо поплыла к выходу. Проходя мимо меня, она откинула с лица капюшон и тихо произнесла:
– Будь осторожна, Мара.
На мгновение наши взгляды встретились. Гадалка дружелюбно улыбнулась, открывая белоснежные игольчатые зубы.
– Да хранит тебя Лак'ха…
Вечером забрали на пересылку Ржу и Дешевку. Глухо переругиваясь, женщины покинули камеру. Я осталась в долгожданном одиночестве: подселять новых соседок тюремщики не торопились. Постаравшись использовать дарованную мне передышку со смыслом, я перебирала в памяти всех, кому могло быть выгодно мое заключение, да так ничего и не придумала. Выкупить меня было некому, оставалось лишь ждать пересылки. Поэтому слова тюремщика, появившегося следующим утром на пороге камеры, стали для меня полной неожиданностью:
– А ты везучая, орка! За тебя внесен выкуп. Следуй за мной, тебя ждут.
Я уже раскрыла было рот, чтобы сказать, что произошла ошибка, но вовремя одернула себя. Врать не надо, надо только промолчать. Я молча вышла вслед за стариком, который препроводил меня в низкую сторожку, прилепленную к зданию тюрьмы. Навстречу мне со скамьи поднялся светловолосый мужчина в темной одежде.
– Леди Мара! Рад видеть вас в добром здравии. Я уставилась на Атиуса. Выходит, это он меня выкупил?
– Да, – подтвердил маг, угадав мои мысли. – Это я внес за вас деньги по распоряжению его светлости, графа Беньямино Стоцци. Но потом, все потом, – заторопился он, увидев мой изумленный взгляд. – Пойдемте отсюда, леди Мара. Здешняя обстановка не располагает к доверительной беседе.
Я поплелась за Атиусом, пытаясь сообразить: за каким мортом я понадобилась его господину, и во что, собственно, только что вляпалась? Выходило, ничего хорошего меня не ждет. Как объяснял судья, я должна буду отработать сумму выкупа тому, кто за меня заплатит. Получалось, я как была рабой, так и осталась. Лишь сменила хозяев.
Маг указал на большой, изукрашенный нарядными завитушками экипаж, запряженный тройкой гнедых. При виде коней я окончательно расстроилась, вспомнив о Звере. Молодой человек, одетый во все черное и ничуть не похожий на слугу, распахнул перед нами дверцу. Я покорно залезла внутрь и опустилась на обитую бархатом скамью. Атиус уселся напротив.
– Дорогая леди Мара, – произнес он, как только карета тронулась, – я не уполномочен давать вам никаких пояснений. – Вы все узнаете от самого графа Стоцци. Он ждет вас.
Не уполномочен – так не уполномочен. Еще слово новое. Я не стала расспрашивать мага. Вскоре карета остановилась напротив огромного дома. Даже мне, совершенно не разбиравшейся в людских жилищах, была понятна красота этого строения. Высокое здание из белого мрамора словно светилось под лучами осеннего Атика, испуская холодное сияние, напомнившее мне о заснеженной степи. Вход украшали шесть толстых колонн. Широкая дорога к дому проходила через сад, в котором пестрели и благоухали пышные осенние цветы, а под ногами шуршали падавшие с деревьев желтые листья.
На крыльце нас встретил пожилой слуга и провел в дом. Внутри жилище графа выглядело так же роскошно, как и снаружи. Но я не особенно присматривалась, все мои мысли были заняты предстоящим разговором. Мы поднялись на второй этаж и остановились перед одной из дверей.
– Я доложу… – начал было слуга.
– Не нужно, – перебил его Атиус.
Подобострастно поклонившись, старик исчез. Похоже, Атиуса здесь побаивались. Маг распахнул дверь и жестом пригласил меня войти. Я оказалась в просторной комнате, посреди которой стоял большой стол. За ним восседал черноволосый смуглый мужчина в богатой одежде и что-то писал на листе пергамента.
– А, вы уже здесь, – приветливо произнес он.
– Милорд, позвольте представить… – начал было Атиус.
– Не нужно этих церемоний, – прервал хозяин. – Здравствуйте, Мара. Я граф Беньямино Стоцци. Устраивайтесь, – он указал на мягкое кресло, стоявшее напротив стола.
