Феликс смотрел через зеркальце мне в глаза, в его голосе прозвучал металл и настоящая, испугавшая меня еще сильнее угроза:
— Послушай, милая. Достаточно. Наигралась. Если ты сделаешь хотя бы одно движение, произнесешь хотя бы одно слово, то оно станет последним. Я ясно выразился?
Я сглотнула и мелко закивала, похолодев. Приятно считать себя героиней детективной истории, когда читаешь книгу, в жизни казаться до идиотизма смелой, не выходило. Руки затряслись и похолодели.
— Еще один звук, и мне будет наплевать, придет за тобой твой подонок или нет. — Продолжал он.
Я сжалась в комочек, вытирая выступившие капли крови. Ия ухмыльнулась, вызвав во мне волну ненависти.
— А теперь закрывай окно и веди себя, как умная девочка, — Феликс поднял брови, автомобиль тронулся с места.
Быстро подняв стекло, я забилась в угол сиденья, разглядывая серую дождливую улицу, вымощенную брусчаткой, и хмурых прохожих, похожих на тени. Этот мир был наполнен одинокими потерянными людьми, и меня он стремился уничтожить.
В гробовом молчании мы приехали на ту же улицу, где несколько дней до того прятался Роман. С ноющим сердцем я узнала маленький темный коттедж, подаривший мне несколько часов спокойствия и безопасности. Он стоял буквально в трех домах от того, куда привезли меня.
Когда автомобиль остановился, то Феликс процедил сквозь зубы:
— Милая, если ты сейчас попытаешься дернуться, то, клянусь, я, не думая, разряжу в тебя пяток призм. С тобой случиться тоже, что с автобусной остановкой в дублере. Понятно?
Прикусив губу и опустив глаза, я кивнула.
— Хорошо. — Похвалил он. — Я рад, что мы уже находим общий язык.
Ни разу в жизни мне не приходилось задумываться, как я поведу себя в ситуации, если жизнь повиснет на волоске, и никогда не представляла себе, что больше всего на свете мне захочется не реветь в голос, а дерзить. Десятки язвительных реплик уже крутились в голове, но здравый смысл приказывал молчать.
Когда мы шли к крыльцу за стройной Ией, грациозно покачивающей бедрами, Феликс крепко держал меня за локоть, хотя у меня не возникало желания снова испытать судьбу и попробовать вырваться.
Внутри дом оказался запущенным, словно в нем давно никто не жил. В углах копилась пыль, на лестнице, покрытой давно нечищеной дорожкой, лежали какие-то коробки, канцелярские папки и потрепанные книги. Будто хозяин жилища использовал ступени, как полочки, и никогда не поднимался на второй этаж.
Феликс провел меня в неопрятную гостиную с камином, толкнул на продавленный диван, что я махом завалилась на подушки, тут же ощутив подлую стальную пружину, кольнувшую даже через пальто. Я заметила на маленьком столике чашку, на стенках которой застыли узоры от кофе. Мужчина перехватил мой взгляд, его лицо стало непроницаемым.
— Погадать? — Не удержалась я от колкости. — В моем мире любят гадать на кофейной гуще. А в твоем?
Мужчина скрипнул зубами и быстро схватил чашку, вероятно, надеясь спрятать ее от напарницы. Конечно, я не собиралась молчать.
— Что с ней будем делать? — Услышала я голос Ии. — Не связывать же ее.
Она вошла в гостиную, уже сняв верхнюю одежду. Изящную фигурку обтягивал свитерок, а длинные ноги прекрасно смотрелись в узких джинсах.
— Я буду хорошей, если твой друг угостит меня напитком, о котором говорят только шепотом. — Глядя Феликсу в суженные голубые глаза, улыбнулась я. — Он ведь, как я понимаю, разделяет эту мою дурную привычку.
До конца своей жизни я буду ненавидеть водянистый цвет глаз. Особенно у светловолосых, высоких мужчин.
— О чем она? — Ия ткнула в меня пальцем, подняв брови.
Феликс резко развернулся и удалился на кухню, до нас донесся звук включенной воды и звон посуды, потом мужчина крикнул:
— Перекрой ей движение, чтобы не могла шевелиться.
Ия с сомнением покосилась на меня. Ее ловец в моем присутствии горел так ярко, что буквально слепил. Она неохотно, словно боялась обжечься, положила ладонь мне на макушку. Ее глаза на секунду потемнели, лицо сосредоточилось, и у меня от кончиков пальцев до плеч побежали электрические разряды. Руки стали ватными, потом перестала ощущаться шея, и в панике я поняла, что странная сила заставляет мое тело неметь. Испуганно моргая, я превращалась в тряпичную куклу и не могла пошевелиться.
— Нормально? — Феликс вернулся.
Ия убрала руку и брезгливо вытерла ее о штанину. Мужчина присел рядом со мной, потрепал по коленке, чего я совсем не почувствовала, и удовлетворенно кивнул.
— Какие теперь мысли? — Ия уселась на кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
— Ждать.
"Ох, ребятки, — подумалось мне, — ждать придется долго. Очень". Мне их стало почти жалко.
Я бы обязательно произнесла свои измышления вслух, но язык тоже отнялся. Отчего-то мне стало ужасно спокойно, после двух почти бессонных ночей оставшиеся живыми веки стали тяжелыми. Глаза закрылись сами собой.
— Она чего? — Тихо и настороженно спросила Ия.
"Медитирую" — хотелось ответить мне.
Резкий телефонный звонок рассек тишину, я распахнула глаза. Мелодия оказалась точно такой же, как и в моем мобильном, похоже, навсегда теперь потерянном.
— Да! — Феликс, не перебивая, выслушал собеседника, только на лице заходили желваки. — Буду через полчаса. — Окончил он разговор.
— Что там? — Ия вскочила.
Оказывается, девчонка не прибывала в том холодном спокойствии, какое пыталась изобразить. Похоже, происходящее ее пугало ничуть не меньше, нежели меня саму.
— Альберт звонил. — Скупо поведал Феликс. — К нему приходил Люкка. — При звуке его имени мое исстрадавшееся сердце подпрыгнуло, тело неожиданно стало оттаивать.
— И что же? — Ия побледнела.
— Он разыскивал ее. — Кивнул в мою сторону мужчина. — Альберт в бешенстве, конечно, требует меня на ковер прямо сейчас. Мне нужно поехать в контору.
— Ты что оставляешь меня здесь одну?! Разве нельзя ослушаться приказа? — На лице девушки нарисовалась паника, она даже схватила Феликса за рукав. — Я поеду с тобой, я здесь не останусь. — Заявила Ия, бросаясь за ним в прихожую. — Она все равно не может двигаться, никуда не денется.
— Присматривай за девчонкой и ничего не бойся. За Люккой идет погоня, думаю, его сегодня все-таки смогут поймать. Он сейчас мечется по городу. Я должен поехать к Альберту — Роман Белый сам пришел в контору сдаваться. — Донеслось до меня, и теперь сердце упало желудок, сиротливо сжавшись. — Подозреваю, тоже из-за девчонки.
Хлопнула дверь, Феликс ушел. Я, пока оставалась в одиночестве, осторожно пошевелила пальцами, почувствовав, что от неудобной позы мышцы затекли и начинали покалывать.
