— Скорее всего, так оно и есть. Но я хотел бы взглянуть.
— Думаю, тебе следует это сделать. Оставляю тебя одного. Увидимся, Натаниель!
Бенедикта исчезла. Натаниель медленно подошел к маленькому окну. Шестнадцатый век, подумал он. Оно было создано церковным художником и подарено одной из его очень одаренных учениц, Силье, дочери Арнгрима…
Что же может скрывать такое окно?
За ним была липовая аллея, старая, милая аллея. И часть забора, немного леса и новые дома в приходе. Ничего особенного.
Натаниель отошел чуть в сторону, потом прошел мимо окна, так, как, должно быть, ходила Бенедикта.
Вот! Там что-то есть! Можно подумать, что что-то движется в оконном стекле, он видит движение, когда его взгляд скользит по стеклу.
Ничего больше.
Но Натаниель не собирался сдаваться так легко. Разве он не седьмой сын седьмого… и т.д., и все то, что он знал назубок? Если кто-то и должен что-то увидеть, то это он!
На этот раз он подошел к витражу вплотную. Потрогал разноцветные стеклышки, одно за другим.
Вот… Кажется, там что-то есть? В одном из углов?
Что-то пронеслось мимо. Ужасно испуганное. И вновь исчезло. Но сейчас он был более внимателен.
— Я могу это увидеть, — принялся внушать он сам себе, медленно, сосредоточенно. — Я могу это увидеть, я могу, я…
Оно снова появилось! Уже более четко! Но только в нижнем левом углу!
Лицо? Неужели это лицо?
Но там и какой-то фон. Другой, не тот, что за окном на самом деле.
— Вернись, — прошептал он. — Покажись снова! Как странно! Он видит теперь фон. Ненастоящий.
Это… это… горная пустошь?
Видение снова исчезло.
Это была горная пустошь, но он видел ее как бы вверх ногами.
Лицо! Вот оно. Натаниель попытался определить, что же это, но оно пронеслось мимо, очень быстро. И оно обращено вверх! Вверх к окну! Как будто он и стена должны были располагаться горизонтально, и сейчас он смотрел вниз на пустошь и на человека, который стоял на ней и смотрел на него снизу вверх. Прямо перед собой он видел лицо, голова была откинута назад, и еще он видел плечи. Тела видно не было.
— Вернись! Ну, еще раз! — молил он.
На этот раз ему пришлось ждать долго. Лицо пролетело мимо. Это было женское лицо с большими, перепуганными глазами, он успел это заметить, прежде чем видение вновь исчезло.
Сначала он в напрасной надежде подумал, что это Эллен, но это было невозможно. Эта девушка была намного, намного темнее — и волосы, и глаза. И она была моложе…
Он снова всмотрелся в витраж. Теперь это заняло гораздо больше времени.
Горная пустошь. Она смотрела вверх. Смотрела в угол оконного стекла. Было непохоже, что видение вернется, все, что он видел сейчас, был пейзаж перед Линде-аллее.
Умоляющий взгляд?
Мольба о помощи.
Натаниель отошел от окна и уселся на старомодный диван в холле. Он начал сосредоточенно думать об истории витражного окна, потому что догадывался теперь, что видел нечто совершенно особенное.
Он позвал Андре и Мали. Когда они пришли, он рассказал им, что видел и что думает по этому поводу.
Андре серьезно кивнул.
— То есть ты думаешь, что что-то навсегда впечаталось в стекло. Видение девушки, которая смотрит в лежащее оконное стекло. То есть как священная плащаница в Турине, отпечаток страдающего лика Христа?
— Что-то в этом роде, — сказал Натаниель. — Поэтому я сейчас хочу вспомнить историю витража. Где он мог лежать горизонтально? Но все же так высоко, что под ним мог находиться человек. Небольшой человек. Я видел очень хрупкую девушку.
— Это окно побывало в долине Людей Льда, — сказала Мали.
— Погруженное на…
— Нет! — воскликнул Андре. — То есть ты права, Мали, но я не думаю, что это произошло именно тогда. Потому что тогда шел снег. А ты видел снег, Натаниель?
— Нет, снега не было. Может, бабье лето? Но определить было трудно. Ты полагаешь?..
Да, бегство из долины Людей Льда. Тогда это маленькое окно погрузили на лошадь. Натаниель сразу же понял.
— И это объясняет, почему же видение появляется только в углу стекла. То есть больше за крупом лошади и увидать было нельзя.
— Ты видел Суль? — поинтересовалась Мали. — Или Силье? А может, маленькую Лив?
— Нет, ни одну из них. Наиболее вероятно, Суль, потому что она была черная, как ночь, но ей же было тогда лет шесть, значит, не она. Та, которую я видел, должна была быть, по меньшей мере, лет на десять постарше.
Мали подытожила:
— Хрупкая девушка, молила их о помощи, когда они бежали из долины Людей Льда к перевалу между горными вершинами…
— Мне показалось, я видел пустошь высоко в горах, верно, — подтвердил Натаниель.
— И мольба эта была столь сильной, что видение впечаталось в оконное стекло…
— Но они не заметили ее, — возразил Андре.
— Может, стоит вызвать Тенгеля Доброго и спросить у него? — предложила Мали.
Натаниель сидел очень тихо.
— Нет, — негромко произнес он. — Нет, они не видели ее. Они не могли ее видеть. Но мне хочется вызвать еще кое-кого…
— Да, — сказал Андре, который понемногу начал догадываться, о чем он. — Сделай это, Натаниель, ты можешь!
— Но если это не так? Или если она не покажется вновь?
— Ты можешь нарисовать лицо, которое видел?
Натаниель смутился.
— Ну, какой из меня художник… Вот Силье… Наверняка ничего не получится.
— Вызови их, мягко сказала Мали. — Я думаю, иначе они могут расстроиться. Нам надо подготовить их к тому, что их, возможно, ожидает разочарование.
Натаниель кивнул. Он мог вызвать любого духа, кого хотел, не спрашивая предварительно Тенгеля Доброго, но он все равно сначала обратился к нему. Они рассказали Тенгелю о том, что думали, и он сразу же заинтересовался.
— Мы никогда ее не видели, — подтвердил он. — Но сама по себе идея хорошая. Просто-таки захватывающая! Давайте попытаемся! Я прошу их явиться.
И вот с ними уже, и Дида и Таргенор, в маленьком холле стало тесновато.
— Может, нам с Андре лучше уйти? — спросила Мали.
— Нет-нет, сказал Тенгель Добрый. — Здесь еще много места.
Натаниель приветствовал Диду и Таргенора и рассказал о том, что видел, и что Ульвхедин и Бенедикта тоже видели нечто, но очень неотчетливо, и тогда Тенгель Добрый вспомнил, что и он что-то видел в окне, но, как и все остальные, полагал, что просто игра света, которую и замечает человек, проходя мимо.
Они выложили свое предположение.
Лица Диды и Таргенора окаменели.
— Мы можем ошибаться, — сказал Натаниель.
— Конечно, — ответила Дида. — Мы готовы к этому.
— То есть, вы разрешаете нам вызвать видение снова?
— Вы должны, — принялся настаивать Таргенор, его прекрасное лицо стало совсем белым.
— А если у меня не получится? — тихо спросил Натаниель.
