Однажды вечером Шанди погонял утомленных лошадей, торопясь пересечь заболоченный луг. По весне все реки Двониша разлились, наполняя воздух отвратительным запахом тины. Из мрачной задумчивости его вывел Гэт, который пытался вскарабкаться на козлы рядом с ним.
Юный Гэт продолжал расти с невероятной быстротой и был уже заметно выше, чем в Крибуре. Его странный наряд превратился в лохмотья; худые запястья торчали из рукавов. Судя по неловкой походке, башмаки стали ему малы. Однако лицо его, полускрытое копной золотых волос, все еще оставалось нелепо мальчишеским, хотя по-етунски четко очерченный подбородок уже угадывался в по-детски мягких чертах. Он примостился на сиденье, вытянул длинные ноги, устраиваясь поудобнее, и с беспокойной улыбкой посмотрел на императора.
– Хотите поговорить со мной, сэр? – Теперь его голос уже никогда не сбивался на фальцет.
– Я?!
– Значит, захотите. Вы собирались окликнуть меня, когда я пойду мимо. То есть собираетесь, я хочу сказать.
Шанди выдавил приветливую улыбку и озадаченно почесал густую черную бороду, переваривая эту информацию.
– Я все же не понимаю, как ты это делаешь? Вот парадокс!
– И отец так говорил, – хмуро согласился Гэт. Шанди поморщился. Видимо, парень беспокоится об отце не меньше, чем о сестре.
– Ну ладно, не важно. Как тебе нравится этот замечательный Двониш?
– Я и не предполагал, что мир такой большой. Правда, мама говорит, что в других местах он выглядит лучше, чем здесь.
– Несомненно. Э-э-э… Ты, наверное, скучаешь по своим друзьям в Краснегаре?
– Я скучаю по Кейди! Что ж, пожалуй, и по друзьям. Да, конечно.
– По мальчишкам или девчонкам?
Бледное лицо Гэта покраснело.
– По тем и другим.
Шанди хотел, чтобы парнишка чувствовал себя свободнее, а задал самый неподходящий вопрос:
– Мне все же интересно, почему я собирался позвать тебя?
– Вы хотите, чтобы я вам сказал, сэр?
Бог Безумия! Беседовать с Гэтом – это совсем не то, что с другими.
– Мы могли бы сэкономить время.
– Вы пришли к мнению, что нужны какие-нибудь свежие идеи… Так, во всяком случае, сказали… то есть собирались сказать.
– Да. Что ж, это правда. Ты любишь загадки?
Мальчик пожал плечами:
– Не особенно. Либо совсем не могу их отгадать, либо заранее знаю ответ. Никакого удовольствия.
Император усмехнулся:
– Думаю, к этой загадке ты не знаешь ответа заранее. Она поставила в тупик чародея и других волшебников. Я всего лишь простой смертный, хотя, как считается, разбираюсь в стратегии, однако тоже пребываю в недоумении. Может быть, пытаясь это растолковать тебе, сам лучше во всем разберусь, а?
День за днем Шанди беседовал с волшебниками – один на один или с несколькими сразу. Они обсуждали проблему, с которой им предстояло столкнуться в Гваркиарге. Для них было мучительно говорить о волшебстве, но все же постепенно император сложил воедино все намеки и обрывки фактов, которые они смогли сообщить ему. Он гордился, что сумел получить более или менее полное представление о волшебстве. За всю историю рода человеческого мало кому из простых смертных это удавалось. Было бы неплохо теперь просветить на сей счет молодого етуна и обсудить эту проблему с ним. В конце концов, бассейн-прорицатель явил ему именно Гэта. Вполне вероятно, что пророчество означало нечто большее, чем чудесное спасение от пыток гоблинов, и этот парень еще каким-то образом будет им полезен. Распнекс тоже так считает.
– Ты уже многое знаешь. Мы должны заручиться помощью Директората, не встревожив при этом Сговор. А у Зиниксо, будь уверен, немало шпионов в этих краях. Он жаждет поработить и завербовать в свою армию каждого вольного волшебника, и у него вполне достаточно для этого сил. Зиниксо страстно желает отомстить своему дяде Распнексу и твоему отцу, и это очень опасно для тебя и твоей матери, – колдун безумно мстителен, и наш маленький караван был бы для него лакомым кусочком.
Шанди замолчал, но ясные серые глаза пытливо смотрели на него – Гэт ждал продолжения.
– Ты уже знаешь?.. Все, что я собираюсь сказать?
– Почти все, сэр, – вежливо ответил Гэт. – Но вы хотите высказаться.
– Э-э… да, – пробормотал Шанди и, чувствуя себя немного глупо, продолжил: – Зиниксо намерен схватить меня, так что, обнаружь он наше местонахождение, не мешкая нанесет удар всеми доступными ему средствами. А они немалые! Волшебники могут мгновенно заметить применение магии – вот в чем опасность. Причем, чем больше сила чародея, тем труднее обнаружить его самого в момент действия и тем легче ему выявить других. Допустим, приспешников Зиниксо нет поблизости – и все равно Сговор почувствует всплеск волшебной силы почти в любой точке Пандемии.
А они здесь, в Двонише, есть, и, даже обнаружив их прежде, чем они успеют предупредить своего хозяина, не удастся безнаказанно заставить их замолчать и освободить от чар преданности, так как магическое усилие не скроешь. Ты знаешь, это идея твоего отца! Именно он учредил новый Свод Правил и предложил, чтобы мы распространили весть об этом, рассказывая про Свод мирским властям, например Директорату Двониша. Беда в том, что для начала мы выбрали самую опасную страну.
– Вы имеете в виду, что дварфы слишком хитры, сэр?
– И это тоже, но главное – здесь родные места Зиниксо. И конечно же он присматривает за ними. А что еще хуже, в этих краях нет прямых легких дорог, чтобы потом быстро унести ноги.
Какое-то время Гэт, нахмурясь, обдумывал сказанное.
– А куда мы отсюда отправимся?
– Да хорошо бы хоть куда-нибудь, лишь бы не в Хаб в качестве пленников! – Император щелкнул бичом, поторапливая лошадей, довольно резвых, но уставших за день. – Скорее всего, Директорат потребует, чтобы мы побыстрее убрались отсюда, а это значит – либо вниз по Темной реке в Гувуш, либо в Нордленд.
Конечно, коварные дварфы могут выдать беглецов, дабы заслужить милость узурпатора, но об этом не стоит рассказывать мальчику.
– Или же они продадут нас Сговору. – Гэт уже понял, в чем дело.
– Э-э… да. Хотя не так-то просто выдать чародея.
– А вы не забыли о чарах преданности, сэр?
– Что ты имеешь в виду?
– На вольных волшебников не наложены такие чары, а на волшебниках Сговора они есть, так что наши соратники могут видеть их, даже когда те не прибегают к магии.
– Знаешь, а это совсем выскочило у меня из головы! Кто тебя надоумил?
– О, я говорил с гоблинами… с Вирэксом. Да и Чародей Распнекс подтвердил…
Шанди следовало бы предположить, что у сына Рэпа и голова на месте, и тяга к волшебству в ней. Интересно, а уж не знает ли мальчишка столько же, сколько и он сам?
