Валерий Афанасьев - Стальная опора - 2

Абудагцы принялись ловить коней и собирать трофеи. Живых коней осталось немного, большинство из них пало прежде своих седоков. Абудагцы ловили тех, которые уцелели. Я же направился к пришедшим нам на помощь лучникам, жестом дав понять, что провожать меня не стоит. Сердце все еще бешено колотилось и я не спешил, пытаясь унять его по дороге.

Откуда они взялись? Ответ мог быть только один — они из охраны каравана, который преследовали тилукмены.

— Мир вам, добрые люди.

Стоящий посредине лучник плотного телосложения (конечно, не такого плотного, как гномы), но не слишком высокого роста сделал шаг вперед. Широкое удивительно выразительное лицо, красивые густые брови, тонкие губы. Или…? Да нет, не может быть! Я встретился с глазами лучника и замер, как громом пораженный.

— И тебе мир, путник, — голос оказался неожиданно высок. Или наоборот — ожидаемо. Женщина! Женщина-воин! И к тому же, старшая над этой тройкой, раз она стала говорить от их имени.

Женщина сняла шлем и вьющиеся черные кудри упали на ее плечи. Глаза лучились радостью — чуть игриво и в то же время достойно. Удивительно выразительные глаза.

Стоящий за ее спиной лучник что-то сказал, но я не слышал. Я пропал. Я смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Что за чудо природы. Но почему она и на коне с мечом и луком?

— Позволено ли нам будет узнать имя того, кто пришел к нам на помощь? — что за чудный голос. О чем это она? Ах, да. Хочет узнать, как меня зовут.

— Вик, — я запнулся на этом простом слоге.

К чему этой амазонке лук, если у нее такие глаза, что почти сбивают с ног? Или только я один это заметил?

— Найя, — женщина шагнула вперед и заключила меня в объятия.

Я пропал! Когда это я терялся рядом с женщинами? Не было такого. А здесь….

Найя отстранилась и широко улыбнулась. Это было просто проявление дружеских чувств. Благодарность за спасение, но не более. А жаль. Черт возьми, жаль! Нельзя же так, пощадите мои чувства.

Я собрал всю свою волю в кулак. Не время сейчас предаваться мечтаниям. Мы стоим посреди поля, почти наступила ночь, рядом разбитый тилукменский отряд.

Недавний выброс адреналина давал себя знать мелкой дрожью конечностей и слабостью в теле. Такова расплата за работу организма в экстремальных условиях, когда в ход идут все резервы. Сопутствующее явление этому процессу у меня после боя — красноречие. Ничего удивительного в этом нет. Человеческое существо так устроено. Некоторых тянет на плоские шутки и смех. Меня на красноречие.

— И Вам спасибо, любезная Найя. Ваша помощь была очень кстати. Куда вы держите путь, и что за разногласия у вас произошли с тилукменами?

— Мы из княжества Двенского.

— Восточные княжества?! — удивился я.

— Да, это одно из восточных княжеств. Мы были с торговым обозом в империи, откуда направлялись в Лодим. Но из-за встреченного нами отряда тилукменов пришлось свернуть. Куда? Мы гнали обоз вдоль реки, надеясь с темнотой оторваться. Вряд ли это удалось бы, если бы не ваша помощь.

— Но почему тилукмены погнались за вами? Вы не пробовали откупиться?

— Они убили наших разведчиков. Два всадника ехали дозором впереди. Мы вовремя это заметили и поняли, что о мирных переговорах речи быть не может. Попытались свернуть и укрыться. Дальнейшее вы знаете.

Найя права. Не знаю, в чем была причина нападения тилукменского отряда на дозор обоза. Но после этого, мирные переговоры и у плата пошлины были уже невозможны.

Бухающее сердце понемногу сбавляло свои обороты, я уже мог строить дальнейшие планы почти спокойно.

— Не будем здесь задерживаться. Знаю по своему опыту, если появился один тилукменский отряд, следом может появиться и второй. Чем мы можем вам помочь? У нас неподалеку корабли, мы могли бы взять вас на борт, но в темноте они не смогут подойти к берегу. Фургоны и коней мы погрузить не сможем.

Найя закусила губу.

— Фургоны и коней мы не бросим!

Я покачал головой. Если бы я не знал, как упорны могут быть тилукмены в преследовании….

— Поверьте, сейчас не до прибыли! В вольных городах вы укрыться не сможете. А если и сможете, то вас будут ждать на выходе из города или потребуют выдать. Бросайте фургоны и плывем с нами. Так, по крайней мере, преследователей удастся сбить со следа.

— Я не могу. Возьмите на борт моих людей. Я не могу бросить груз.

Груза там много быть не могло. Два фургона, запряженные парой коней каждый. Если бы мы нашли подходящее место для того, чтобы пристать к берегу, можно было бы забрать людей вместе с грузом. Но ночью в незнакомой местности это невозможно.

— Что за груз такой?! Неужели вы цените его больше своей жизни?!

— А Вы что цените больше своей жизни?

Я встретился с Найей взглядом и понял, что обоз она не оставит. Почему? Пока непонятно. Должно быть, у нее серьезные причины. Что я ценю больше жизни? Интересный вопрос. Наверное, что-то такое есть. Иначе я не взялся бы за этот поход. Или остался бы с герцогом — его предложение было куда как заманчиво. Не просто жизнь, а жизнь обеспеченная. Нет, я вовсе не ищу смерти. Что сильнее смерти? Любовь? Найя не выглядит влюбленной. Долг? Кому она успела так задолжать? Непонятно.

— Какие будут распоряжения? — старший абудагских наемников подошел к нам. — Трофеи мы собрали, раненых перенесли к лодкам.

— Отправляйтесь на корабль. Я остаюсь здесь до утра. Стоянку мы разобьем километрах в пяти выше по реке. Утром будем искать место для погрузки обоза на корабли.

— Вы не должны рисковать ради нас! — сказала Найя.

Наверное, так оно и есть. Должны? Не должны? Кто определит этот долг кроме меня самого?

— Нет никакой опасности. Вряд ли нас станут искать ночью.

Опасность была. Но Найя! Разве мог я ее бросить?

— Я остаюсь, — заявил Лесли.

— Этого еще не хватало.

Другим оставаться совершенно не обязательно.

— Мы один отряд. Наш долг следовать за Вами, — заявил Сонъер.

В сущности, он прав. К тому же лучшего дозора нам не найти.

— Хорошо. Но все остальные на борт. Передайте Расте все, что я сказал. Встретимся утром.

Мы сидели в степи у ночного костра и смотрели на звезды. Мир другой, на дворе другой век, а звезды — вот они, пусть созвездия немного другие. Сонъер и Лесли остались в дозоре. Прихватив тилукменских коней, они расположились на холме, пообещав предупредить нас, если появится новый отряд кочевников. Абудагские наемники собрались было протащить коней на корабль, но в лодке коня не провезешь. Трофей? Трофей. Но с собой его не заберешь при всем желании. Пришлось им удовлетвориться трофейным оружием и броней. Я от своей доли трофеев отказался.