— На сегодня вы свободны. Получите все необходимое в конце коридора в кабинете номер тридцать восемь. Завтра жду вас здесь. Счастливо!
— До свидания, сэр!
Получив форму, Гарри и Рон решили отпраздновать дома это событие. Рон, кажется, успел позабыть о Гермионе и взахлеб высказывал предположения о том, какие захватывающие перспективы могут теперь открыться перед ними. Гарри был несказанно рад этой перемене настроения, так что он мог справедливо надеяться на хорошее завершение дня.
Придя домой, они обнаружили на пороге два конверта, в которых лежали сложенные вчетверо куски пергамента. На них было аккуратным почерком начертано все, сказанное Вестерсом на лекции, слово в слово, и Гарри подумал, что Холборн вполне заслуженно получил свое второе имя.
Дом на площади Гриммо постепенно претерпевал существенные изменения под воздействием усилий Джинни. Она мечтала сделать его менее мрачным и активно меняла его внешний облик. Прежде всего, она, после долгих споров с Кричером, убрала со стен вдоль лестницы отрубленные головы эльфов, заменила мрачные шторы в гостиной и на кухне новыми, светлыми, а также взялась за ремонт в коридоре, не говоря уж о ликвидации пыли во всех комнатах, что было не таким уж простым занятием. Все это она начала делать уже давно, но теперь, в ожидании самого главного дня в ее жизни, она не могла больше думать ни о чем другом и часами возилась с какими‑нибудь особенно упрямыми пятнами на ковре или безвкусным орнаментом, не желавшим уходить с обоев в одной из спален. Перед тем как пойти на работу, Гарри помогал ей во всем этом, теперь же его заменила Луна, с увлечением проявлявшая свои дизайнерские способности. Джинни, правда, хотела бы знать и мнение Гермионы, но та после последней ссоры с Роном больше не показывалась в доме номер двенадцать.
Гарри и Джинни послали ей приглашение первой, причем Джинни специально трудилась над ним дольше, чем над другими, красиво его оформив. Гермиона ответила незамедлительно, тон ее ответного послания, однако, казался несколько суховатым, хоть она и согласилась прийти.
Джинни взяла на себя практически все свадебные хлопоты, поскольку Гарри не только был занят, но и, по ее собственному выражению, «ничего не смыслил в ленточках, цветах и платьях», против чего молодой человек ничего возразить не мог. Конечно же, он связался с тем волшебником, который соединил в свое время Билла и Флер, а также самостоятельно аранжировал труппу музыкантов и фотографа для праздника. Остальную часть развлекательной программы взяли на себя Фред с Джорджем, пообещав «нечто грандиозное». По плану, празднование должно было начаться в «Норе», а потом всем предоставлялась полная свобода действий.
Гарри, с одной стороны, был рад, что почти не участвует в этой предсвадебной суматохе, но, с другой стороны, он осознавал, что эгоистично сваливать всю подготовку на других. С самого начала у него возникали протестующие идеи в виде, к примеру, тайной женитьбы, в присутствии Рона, Гермионы и Луны где‑нибудь за сотню миль от «Норы» и от будущей тещи, которая суетилась больше всех, как и на свадьбе своего старшего сына. Миссис Уизли всегда старалась для своих детей, но иногда, казалось, брала на себя непосильный груз. Он высказал эти мысли Джинни, но та только отмахивалась, говоря: «Мне всегда было в этом плане жаль маму, я помогала ей, где могла, но она просто не может жить иначе». Идею тайной женитьбы Джинни, конечно же, не поддержала.
За два дня до конференции Гарри просматривал список гостей, все время пополнявшийся и уже порядком ему наскучивший. Он уже оставил свою мечту о тихой церемонии и вечеринке с минимальным количеством родственников и друзей, тем более что со своей стороны ему и вовсе некого было ждать. Так что он смирился с этим, но регулярное уточнение списка начинало его немного доставать.
— Джинни, — вдруг сказал он, наткнувшись на имя, — я не помню, чтобы я подписывал приглашение Снейпу.
— Верно, — ответила Джинни, которая в очередной раз разнашивала новые белые туфли, шагая в них по комнате туда и обратно. — Это я его пригласила. Не стала уж тебе напоминать.
— Я не забыл о нем, — нахмурился Гарри. — Просто не хотел нервировать как его, так и гостей.
— Ты несправедлив, — Джинни, не глядя на него, прошла мимо и села на диван напротив. — К тому же, если хочешь знать, он ничего мне не ответил, так что нет никакой гарантии, что он появится.
— Тем лучше для него, — сердито сказал Гарри, отложив список. — Он не любит сборища народу, не любит радостные события, так чего ради давить на его психику?
Ответа от Джинни на это Гарри так и не дождался. Очевидно, она хотела избежать ссоры.
За день до конференции соизволила приехать Гермиона, и подготовка пошла еще продуктивнее, правда, Рон уехал жить к родителям (до этого он почти неделю гостил у Гарри). Гермиона ничем не показывала, что ее это огорчает, хотя Гарри часто замечал у нее отсутствующий взгляд и невнимание при ответе на вопросы, задаваемые в такие моменты.
День перед конференцией запомнился ему не только в связи с приездом Гермионы. Ближе к утру ему приснился странный сон, который его заинтриговал. Ничего конкретного он из него не выявил, но он оставил у него в душе ощущение чего‑то надвигающегося, хотя все, что он там видел знакомого, был предмет, напоминающий нож, окруженный дымкой и потому нечеткий в своих контурах. Гарри минут пятнадцать вспоминал, сидя на кровати, что именно он ему напоминает, а потом понял, что это, скорее всего, кинжал, а не нож. А кинжал у него ассоциировался только с одним, весьма конкретным кинжалом. Он рассказал сон Джинни, и та тоже заинтересовалась.
— Гарри, тебе ведь и раньше снились особые сны?
— Да, но раньше они всегда были точнее и как‑то… многограннее, что ли. Самое странное, что я не понимаю, откуда он взялся в моем подсознании, я совсем и не думал о нем. Уже года два точно.
— В том‑то и дело, что в подсознании. Там все, судя по всему, хранится вечность. Мне в том году приснился мой плюшевый медведь, которого я потеряла, когда мне было два года. Я себя‑то уже не помню, какой я была, а вот медведь во сне «вспомнился».
— Может, дело и в этом, — согласился Гарри, — но почему‑то мне этот сон не понравился.
— Не придавай ему такого большого значения, у тебя сегодня много дел, — посоветовала Джинни, на чем их разговор и кончился. Гарри полностью согласился со своей невестой в том, что подготовка к конференции стоит того, чтобы посвятить все свое внимание ей, не отвлекаясь на сны.
Двадцать четвертого июня Гарри проснулся раньше положенного времени на целый час и долго лежал, вслушиваясь в дыхание спящей рядом Джинни. Когда стрелки на циферблате будильника приблизились к тому моменту, как тот должен был прозвонить, Гарри отключил его, поднялся и пошел на кухню, чтобы сварить кофе. Как и ожидалось, он встретил там Луну, которая пребывала в своей неизменной апатии. Пожелав ему доброго утра, она погрузилась на все утро в очередной журнал (Гарри был несколько удивлен тем, что это был не "Придира"). С Роном они договорились встретиться у входа в Министерство, поэтому Гарри дал себе слово не опаздывать ни на минуту: Вестерс допускал пятиминутное опоздание, после чего у него случалось желание прочесть длинную лекцию о вреде отсутствия пунктуальности в нынешней молодежи. По словам Холборна, в том случае если ему удавалось это желание осуществить, новички начинали приходить на работу за полчаса.
