Тома недовольно развернул пергамент и внимательно прочел. После чего медленно опустил его на стол. Глаза его уставились в пространство: он что-то напряженно обдумывал. Гвен наклонилась вперед, тщась прочесть письмо: то, что так обеспокоило Тому, того стоило!
Герцог это заметил, скомкал послание и засунул подальше, прочь с ее глаз.
— Это вас никак не касается, миледи. Если что, я сам со всем разберусь. На чем это мы остановились?
Гвен не ответила. О чем же все-таки говорилось в письме? Уж не о Кейбе ли?
Тома продолжил самовосхваления.
— Королям мешает избыток традиций. Они верят, что лишь им одним подвластны те силы, которые стоит контролировать. — Смех — на сей раз пугающе человеческий. — И я сидел между ними, словно один из них, и даже убедил одного, что у него хватит силы воскресить гибнущее Королевство!
Еще и оборотень. Это уже совсем невесело. Даже Королям были доступны всего-то навсего два облика. А Тома, стало быть, способен на три?
— И что, тот, кого ты замещал, так ничего и не заподозрил?
— С чего бы? Хрустальный сроду не отвечал на зов. Пусть все прочие земли провалятся в тартарары, ему это безразлично. Он как-то уже заявил совету, что у него есть дела поважнее, чем слушать грызню братьев. Впрочем, что это за дела, одному ему и известно. — Тома театрально пожал плечами. — И какая, в сущности, разница?
Неожиданно он встал:
— Ну что ж, на первый раз достаточно. Очень приятно поговорить с таким внимательным собеседником, и я с удовольствием продолжу наш маленький разговор. К сожалению, для этого придется подождать более подходящего времени. Вы меня извините?
Шутливо поклонившись, Тома удалился. Гвен проводила его изумленным взглядом. Не имея возможности прочесть записку, она могла только гадать, какое дело так срочно сорвало его с места. Сфера, в которой она была заключена, не плавала сама по себе, а была прикована к одной точке пространства.
Скоро ли вернется командующий имперских войск? Неведомо, но попробовать надо. Она чуть сузила поле: в заклинании, держащем ее в плену, нашлась небольшая погрешность. Одна из первых вещей, которой обучил ее Натан: любой маг может раз-рушить чужие чары, если знает, где их слабое место. Даже самые мощные чары разрушались учениками — теми, которые знали.
Проблема в том, что чем мощнее чары, тем сложнее отыскать это слабое место. Вот почему, в частности, так сильна была магия Натана: он и свои чары плел очень тщательно, и постоянно изучал чужие.
Ее руки погладили сферу. Нужна была большая чувствительность, чтобы двигать вот так цветные линии, что составляют основу заклинания. Жесты, слова — это все ерунда. Можно и без них расплести магию обратно.
Ничегошеньки. Еще одно пятно… И там ничего. Правее, левее… Легкое щекотание. Так, это еще не точка разрыва, но уже знак. Где-то близко…
Гвен утерла пот со лба. Она была так близко! Переведя дыхание, она осознала, что температура и вправду изменилась. Она немедленно прекратила свою деятельность.
Вдруг ее тело стало слишком тяжелым, чтобы стоять. Гвен распласталась по гладкому дну шара, но легче не стало: вес, многократно превышающий ее собственный, надавил, угрожая переломать кости. Только не шевелиться…
И вдруг все сразу стало нормально. Подавив боль, Гвен обернулась к вошедшему герцогу. Он покачал головой, словно учитель, выговаривающий нерадивому ученику.
— Следующий раз будет последним, миледи. Очень не советую. Пока вы… лежали, я чуточку изменил заклинание. Не успеете, ручаюсь вам. Нам надо отправляться в путь.
— В путь? В Пенаклес?
— Пенаклес? — Дракон выглядел искренне изумленным. — Что я там забыл? Нет там ничего интересного.
— А… а Библиотеки? — изумилась уже Гвен. — Город Знаний…
— Город Знаний! — фыркнул Тома. — Грифон уже, без сомнения, узнал, чего стоят эти знания. Я хорошо изучил историю этого городка. — Он потер чешуйчатый подбородок. —И знаешь, что я обнаружил? Ни один правитель Пенаклеса доселе не смог воспользоваться Библиотеками! Это все ложь и бредни, Янтарная Леди! Большая сказка для маленьких детенышей! Император, конечно, не в курсе. И Черный Дракон тоже, он всю жизнь мечтает о пенаклесском троне. И Кирг скрежещет зубами от нетерпения. Он ждет, пока Черный с Грифоном измотают друг друга, чтобы отобрать город у победителя. И ждет меня. Но я уже отослал ему письмо с изменением приказов.
— Каким? — Глаза Гвен сузились.
— Пусть присоединится к битве за Пенаклес. Не прямо сейчас, но скоро.
Вот этого она и боялась. Едва ли Пенаклес выдержит совместный штурм. У Кирга было немало слабостей, но как боевой командир он немногим уступал Томе. Вряд ли у Черного есть такие командиры. Иначе как вышло, что они еще не в городе?
И вот еще что… Не исключено, что Кирг или Черный падут в битве. Освобождая дорогу Томе…
Дракон поманил ее пальцем. Сфера поплыла в воздухе, словно мыльный пузырь.
— Составьте мне компанию.
«Как будто у меня есть выбор», — мрачно подумала она.
Хлопнули створки палатки, выпуская пузырь с пленницей наружу. Почти все войско было уже готово к выходу. Драконы двигались быстро и бесшумно, грузили телеги, запрягали в них низших. И место назначения было очевидно. Всего один город к северу от Мито Пика.
Она отважилась прервать Тому, когда тот раздавал приказы.
— А почему Талак, герцог Тома? Зачем возвращаться назад?
Сфера накалилась и вновь остыла. Полководец пристально изучил ее лицо.
— Впрочем, какая опасность в том, что ты будешь это знать… Мой катализатор сделал свое дело. Дать ему жить дольше — значит самому подставляться под удар, играя с судьбой. Мы возвращаемся в Талак исправить наши ошибки. Кейб Бедлам умрет, пока его силы полностью не развились. И с его смертью пойдут прахом все планы восстановления Хозяев.
Леди едва расслышала его последние слова. Кейб в Талаке! Но как? Азран не мог жить в таком людном месте. Стало быть, как ни трудно в это поверить, Кейб бежал или был похищен у своего папаши. Если верно первое — тогда еще может быть надежда…
Тома холодно усмехнулся:
— Думаю, вы не откажетесь составить мне компанию? Думаю, вы будете мне благодарны за такую возможность повидаться с вашим возлюбленным.
— Он не… — Она покраснела. Дракон отмахнулся:
— Плевать мне на ваши тонкости. Мы готовы отправляться. Вам я предлагаю место чуть позади себя, дабы мы могли развлекать друг друга разговорами.
Тома велел своим войскам оседлывать низших. Конечно, только тем, что в человечьем обличье. Гвен задумалась: почему низшие не восстанут? Их же сотня на одного. Традиция… Повернуть против правителей невозможно, разве только самые высшие могут об этом помышлять. Тома — явное исключение.
