Все трое переглянулись.
– Тут глубоко? – спросил поэт.
– Черт его знает… – Макс пожал плечами. – Я не лазил. Вот Отто, говорит, спускался по веревке до воды. Идёмте лучше темницы посмотрим.
Шаг за шагом они осмотрели все помещения внизу. Их было восемнадцать – коридоры, комнаты, ниши, закутки и казематы всевозможных форм и размеров. Одни из них служили кладовыми, в других, должно быть, отдыхала стража, в третьих действительно содержали узников – там до сих пор торчали вмурованные в стену железные кольца. Если где-то были двери, их давно уже растащили. Цемент между камнями отсырел и крошился. Толстой Берты уже много лет, а может быть, веков, не касались ни каменщиков мастерок, ни плотницкое долото. По мере сил скрывая от Макса свои поиски, Телли и Вильям осмотрели стены там, куда смог дотянуться свет свечи, и наконец, все в паутине и в пыли, направились наверх. Макс уже выбрался и Вилли чуть замедлил шаг.
– Нет здесь подземного хода, – вздрагивая от холода, проговорил он шёпотом. – Ни щели, ни камня приметного, ни железки. Никакой вообще зацепки.
– Может, стоит ещё посмотреть? – неуверенно предложил Телли и покосился на свою свечу, сгоревшую почти до основания.
– Если б был, его давно уже нашли бы. Думаешь, мы первые здесь ходим? В колодце, разве что.
– Ну, это вряд ли, – Тил покачал головой. – Отто, вон, ведь лазил, ничего там не нашел.
– Отто и приврать мог.
Телли помолчал, обдумывая это, затем покачал головой:
– Рудольф говорил, что как-то раз барон провёл через подземный ход отряд конников, а разве лошадь в колодец запихнёшь?
– Не запихнёшь, – со вздохом согласился Вилли и дунул на свечу. – Ну что ж, раз так… Тогда пошли наверх. Нельзя же, в самом деле, упускать такую возможность посмотреть на город с высоты птичьего полёта.
– Тил! – в неровном световом квадрате показалась носатая голова Макса. – Ну где вы там?
Каждый следующий этаж был меньше предыдущего, но башня была так широка, что эта разница почти не ощущалась. Здесь царствовало дерево – всё та же лиственница. Под ногами хрустели мелкие камешки. Стены пестрели рисунками, в основном, весьма фривольными, а кое-где и откровенно похабными. Много было всяких надписей, и Телли пожалел, что не умеет читать. Впрочем смысл их был наверняка сродни рисункам. Вилли, во всяком случае, разглядывал их с неподдельным интересом. Тут и там встречалось чьё-то имя, выведенное крупно, жирно и коряво, словно кто-то только-только выучился грамоте и не мог удержаться от соблазна. Смотреть на все эти художества Телли быстро надоело, он поднимался, представляя, как когда-то, много лет тому назад здесь были покои старого барона, людские комнаты, кладовые, оружейная… Телли никогда не доводилось бывать в настоящем замке, но ему почему-то виделись длинные столы, доспехи рыцарей, широкие кровати с горой подушек в спальнях, цветные гобелены на стенах и мерцающий свет чадящих факелов. Постепенно ему даже стало казаться, что он угадывает кое-где следы разобранных перегородок или стен. Вот только самих людей, как он ни силился, Тил не мог себе представить. За размышленьями он не особенно следил, куда ступает, и потому чуть не свалился с лестницы, когда под ногой подломилась ступенька.
– Эй, осторожней! – Макс схватил его за руку. – Тут лестницы старые.
– Да уж…
Телли поневоле задумался, как защитники башни ухитрялись не свернуть себе шею в суматохе осады: перил здесь не было, да и большинства ступенек тоже, их заменяли куски просмолённой верёвки и наскоро прибитые деревяшки. Половину гвоздей горожане уже выдрали. Пол перекрытий был дырявый, в щели между досками просвечивало солнце, в воздухе плясали пылинки. Соскальзывая и чертыхаясь, Тил и Вильям вслед за своим провожатым поднялись на четыре яруса и наконец оказались на верхней площадке. Вид отсюда и взаправду был невероятный, только не на город, а на реку и окрестности – от города виднелись только крыши и ближайшие дома.
– Вся река как на ладони, – Вильям плотнее запахнулся в плащ и пересёк площадку. Башмаки его глухо стучали по доскам настила.
– Телли.
– Что?
– Если б ты рыл ход, то в какую сторону?
– Чёрт его знает, – Тил пожал плечами. – К реке, наверное.
– Тогда выход запросто может оказаться посреди города.
– Гм, – Телли почесал в затылке, – в самом деле, стены ведь построили потом… Хотя, Рудольф об этом знал бы.
Вильям поёжился – здесь, на высоте ветер продувал довольно сильно. На площадке было пусто, лишь у северной стены притулилась низкая каменная будка.
– Макс! – позвал Вильям. – Это что, сторожка?
– Не сторожка, – тот покачал головой. – Там каменная лестница.
– Куда?
– Да никуда. В тупик.
В толще каменной стены был выбит узкий коридор, в который едва мог протиснуться один человек. Истёртые ступени уходили в темноту.
– Спуститься можно?
– Запросто.
Вильям высек огонь, запалил свечу и двинулся вниз, вслух считая ступени. Телли помедлил и осторожно стал спускаться вслед за ним. На сорока пяти счёт закончился, оба остановились и огляделись.
– Ну, убедились? – крикнул сверху Макс. – Поднимайтесь!
Вильям пожал плечами и ничего ему не ответил.
Маленькая камера с глухими стенами длиной и шириной в три шага с небольшим была пуста, лишь из стены торчал погнутый держатель для факела. Без толку потоптавшись там и выглянув в пробитое в стене окно, оба полезли обратно.
Макс поджидал их у выхода.
– Напрасно ищешь ход, Тил, – сказал он, глядя в сторону. – Мы тут с парнями сто раз всё облазили.
Телли словно дубиной по голове стукнули.
– А… э… ход? – спросил он, изо всех сил пытаясь скрыть своё замешательство. – Какой ход?
– Ты рожу-то попроще сделай, – усмехнулся тот. – Думаешь, я не понял, что вы ход подземный ищете?
И Макс умолк. В растерянности Тил и сам молчал, не зная, что сказать.
– Ты больше сюда не ходи, – продолжил задумчиво тот. – Ищут тебя, знаешь ведь. Я не скажу, но если кто другой тебя узнает… В общем, не ходи сюда. И этим, – он кивнул на рифмача, – скажи, чтоб не ходили. Рудольфа тоже ищут. И нашим наказали, чтоб искать.
– А ты что ж? – Телли поднял взгляд. Макс замялся.
– Сам знаешь. Брат у меня живым остался, думаешь, не знаю, отчего? Этот рыжий твой, с мечом, его пожалел – в камин загнал, а добивать не стал. Матиас мне рассказывал. Тот всех порезал, а его не этим стукнул… не мечом, а этим… ручкой от меча. Синяк показывал. Здоровый… Короче, сами там они напросились с этим Шнеллером, я спрашивал. – Макс огляделся и продолжал, понизив голос: – Гиена смылся, а наверху пошла грызня, должно быть, снова город делят. Никто ничего не знает, а только Матиас говорит, что он в эти дела больше ни ногой. И мне сказал, чтоб не совался.
