— А если… нам это не удастся? — Голос Фелана звучал тихо.
— Тогда делайте друг с другом что хотите, это не будет иметь значения. Вы не оправдаете моих надежд, вы оба. И докажете, что я для вас не имею значения.
Она замолчала, посмотрела на одного, потом на другого, потом прибавила, уже другим тоном:
— Я бы предпочла, чтобы меня нашли.
Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, подумал Нед. Наверху, где горели факелы, царило молчание.
— Это… ты предлагаешь детскую игру, моя госпожа. Мне необходимо его убить. — В голосе Кадела звучала мука.
— Я думала, ты любишь детские игры. — Намек на слабость исчез так же быстро, как появился. — И я запрещаю убивать сейчас. Такова моя воля. Но вот еще что: тот, кто найдет меня первым, может принести в жертву того, кто потерпит неудачу. С моего согласия. И по моему желанию.
Боже правый, подумал Нед. «По моему желанию».
— Поклянитесь исполнить это, все это, а после я уйду.
— Ты только что пришла, — произнес Фелан так тихо, что они едва расслышали. — И я должен потерять тебя так скоро?
— Найди меня, — холодно ответила она, — и таким образом сохранишь меня, если это так для тебя важно. Или уйди прочь и высеки еще одну скульптуру. Камень вместо плоти, можешь выбрать. А сейчас поклянитесь оба. Три дня. Найдите меня. Проигравший будет принесен в жертву, в наказание за неудачу.
Она снова повернулась к Каделу.
— Ты назовешь это игрой?
Она такая жестокая, подумал Нед. Высокая, яркая, как огонь, и ужасающе холодная. Он чувствовал себя маленьким, ни на что не годным; ребенком, который подслушивает. И он был таким, почти во всем, что имело значение.
Он слышал, как двое мужчин дали ей клятву, один за другим.
— Нед, нам надо идти, — прошептала Кейт. — Пока она не ушла и они не начали осматривать все вокруг.
Это правда.
«Я больше никогда ее не увижу», — думал Нед.
— Мне необходимо вернуть ее обратно, — вот что он прошептал, повторяя свои слова, и почувствовал себя глупо, еще не договорив. «Мне необходимо». Какое здесь имеет значение то, что необходимо ему?
— Мелани? Мы попробуем. Мы подумаем как. Но не здесь. Пойдем, Нед!
Кейт все еще держала его за руку; потянула его прочь, и он пошел за ней, и они ушли от этого места. От женщины, чье имя теперь звенело у него в голове, пело этим ускользающим, все время меняющимся голосом и останется в нем навсегда. Он это знал, уже тогда, в первую ночь. Что оно никогда не исчезнет.
Уйти оттуда оказалось не слишком сложно, проскользнуть снова на север через луг, мимо стены. Фелан был прав. Когда они вышли за пределы древнего города, на тропинку, небо начало светлеть. К тому времени, когда они добрались до железных ворот и вышли из них, их снова окружал свет дня поздней весны, яркий и прекрасный.
Было ветрено, солнце висело на западе, впереди, словно поджидая их. Микроавтобус стоял на площадке, других машин не было. Нед уставился на него. Он казался чужеродным, не имеющим смысла предметом.
Он подошел к нему. Сумка Мелани лежала на переднем пассажирском сиденье. Видеть ее было тяжело, это сбивало с толку. Они только что смотрели на мечи и жертвенный топор, на быка, лежащего в луже собственной крови, после того, как он прошел между священными огнями.
Как может существовать в этом мире микроавтобус марки «Рено»? Как может Мелани не быть здесь? Нед чувствовал себя очень неуверенно, думая об этом. И боялся.
Ни один из них не умел водить машину, и к тому же автомобиль был заперт — им придется идти пешком. Нед слышал внизу шум машин, иногда раздавался гудок. Это тоже было странно до невозможности. Кейт опять потянула его за руку, и они двинулись вниз.
Это было трудно, у него не шли ноги, хотя Кейт тащила его за руку. Он знал, чего ему хочется. Ему хотелось вернуться обратно в потерянный лунный свет позади. «Найдите меня», — сказала она, Изабель.
Нед начал плакать, шагая обратно в Экс. Среди шума и хаоса дорожного движения, когда они подошли к городу, его настигло запоздалое чувство ужаса, последствие пережитого кошмара. Было трудно идти вперед. Ему хотелось только рухнуть где-нибудь у дороги, на скамейку, на что угодно. Он не мог перестать думать о Мелани, о том, что она исчезла. Ее нет. Ее забрали. И что он скажет отцу и остальным? Как можно рассказать такое?
Кейт ничего не говорила, и это было благословением.
Когда они подошли к кольцевой дороге, Нед краем глаза увидел, что она снова прикусила губу, глядя прямо перед собой. Он подумал о ней и о том, что чуть было не произошло. Кейт была на волосок, не больше, от того, что случилось с Мелани. Она уже уходила от него, поднималась наверх, к руинам. Это ей предстояло пройти между огнями Белтейна.
«Она слишком молода», — сказал тогда тот человек, которого они знали, Фелан.
Это ничего бы не изменило. И пятнадцать лет не считались таким уж юным возрастом в те дни, когда эта история, по-видимому, началась. Можно было выйти замуж к пятнадцати годам, иметь детей. Когда-то люди быстрее взрослели.
Если бы у него был номер Грега на автонаборе, думал Нед, если бы Мелани не приехала вместо него, то Кейт Уэнджер сейчас не было бы рядом с ним.
Над ними небо все еще оставалось светлым, вечер только начинался. Мистраль стих, солнце висело низко. Жужжали и ревели машины, между ними тонко завывали мопеды.
Нед посмотрел на часы. Четверть восьмого. В Антремоне была ночь. Как с этим справиться?
Они пересекли кольцевую дорогу на зеленый свет, потом остановились и посмотрели друг на друга. У Кейт припухли глаза.
— Что нам делать? — спросила она. На тротуаре вокруг них было полно людей, они шли туда, куда им надо, туда, куда звала их жизнь.
Она не назвала его «красавчик». Больше она этого не сделает, Нед это знал. Он также знал, почему она это делала раньше: это Белтейн, подобно приливу, поднимался в ней. Она уже была на пути к тому, чтобы стать другим человеком, когда они встретились у студии Сезанна. И даже еще раньше.
Потом пришла Мелани. А потом Изабель.
Загудел автомобиль, другой сердито ответил ему. Там, где они только что перешли через улицу, возникла пробка, увидел Нед; дорога была забита транспортом, машины перестраивались с полосы на полосу, пытаясь найти ту, по которой можно двигаться побыстрее. Три автобуса стояли в ряд на полосе для автобусов и такси. Скутеры сновали в опасной близости от автомобилей. Жизнь двадцать первого века.
— Я не знаю, что нам делать, — ответил Нед девушке. — Но мне придется сказать папе.
