Все, что когда-либо происходило в этих комнатах, поглощали стены. Они хранили воспоминания, словно Убежище было живым существом. Руди казалось, что он сможет услышать все голоса, просто прикоснувшись к черным камням, но он этого не хотел. Никогда.
«Это последнее», — проговорил старик. Руди понимал его благодаря языковым чарам, — ведь архивные кристаллы до сих пор оставались безмолвны, и никто не мог знать, какое наречие использовали люди той далекой эпохи.
Старик вздохнул.
«Они смеются надо мной, Брикотис. Они говорят, что наши хранилища забиты припасами под завязку, и все мои старания не имеют смысла. Но мы с тобой научились не доверять очевидному.»
Он скрипуче рассмеялся, и Руди заозирался по сторонам в поисках собеседника-старика. Но здесь никого не было. Может, маг сошел с ума? Или такова была особенность действия Цилиндра? Глядя в него, Руди как будто заглядывал в иную реальность через окно. Многого он мог просто не разглядеть. А тем временем старик шагнул вперед, прямо к внешней стене Убежища.
Он провел по ней рукой, и Руди ощутил пульсацию магической энергии. Все было иначе, чем учил его Ингольд: старик совсем по-другому формировал свои заклятья, да и сила его была другой по пластичности и напору.
В стене открылось нечто прямоугольного люка; каменная панель, которой не было еще мгновение назад, скользнула вбок, обнаружив нишу шириной в четыре фута и высотой в два.
Насколько глубокой она была, Руди судить не мог. Старик снял с плеча плетеный мешок и засунул его внутрь. Руди увидел, что тот доверху наполнен чем-то черным и круглым, похожим на мраморные шары. Часть из них раскатилась по каменному полу. Старик аккуратно собрал их все обратно, а затем сделал еще одно движение рукой. Без единого шороха панель вернулась на место, и теперь в стене не осталось даже трещинки. Старый маг вернулся на прежнее место и принялся жестикулировать вновь, призывая колдовскую силу. Руки он держал иначе, чем привык Руди, но форма и смысл жестов остались теми же самыми.
И вот, прямо перед подлинной стеной Убежища явилась еще одна, поддельная.
Отличная иллюзия. Старик пару мгновений полюбовался собственной работой, и Руди заметил испарину у него на лбу. А затем маг поднял слегка дрожащие руки, вздохнул поглубже и закрыл глаза, собираясь для последнего усилия. Он произвел несколько пассов, вбирая в себя энергию... Но откуда?
Руди не смог опознать источник силы, ибо прежде ничего подобного не встречал, но он почувствовал, как хлынула энергия, насыщая усталую старческую плоть. Заклятье было похоже на то, которое Руди использовал для сохранения мяса в Поселениях, когда истощил собственные запасы магической энергии, но сейчас он точно знал, что источником была не земля и не воздух, — с такой же легкостью он мог быть отличить мелодию, сыгранную на пианино от гитарного перебора.
Иллюзорная вторая стена сделалась еще более крепкой и надежной. Навсегда, для любого стороннего наблюдателя. Это было великолепное приложение сил. Чары, достойные восхищения, не хуже, чем оборотничество или хождение по водам; когда он закончил колдовать, старик весь дрожал от усталости. Затем он прошептал:
— Благодарю тебя, Брикотис, — И склонил голову.
А затем он исчез.
* * *
Лишь после четырех или пяти попыток Руди сумел добраться сквозь лабиринт к передней стене Убежища. Вновь и вновь он возвращался на место изначального видения, произнося слова памяти и просматривая всю сцену от начала и до конца, наблюдая не за стариком, но за стенами. Когда он наконец отыскал место, где находилась ниша, ему пришлось немало экспериментировать, прежде чем он сумел преодолеть иллюзию поддельной стены. В точности копируя все жесты старика, он попытался призвать неведомую силу и невольно представил себе афишу фильма: «Колдун вызывает дьявольские смертельные лучи из прошлого! На всех сеансах!»
«Или, как сказала бы моя матушка, — подумал он с усмешкой, — не подбирай всякую гадость, ты не знаешь, где она валялась раньше».
И все же, после долгих усилий, Руди смог преодолеть иллюзию. Открыть нишу оказалось уже сущим пустяком.
Черные шары по-прежнему были там, они раскатились по полу, а вокруг них — крохотные семена, похожие на черно-красные бусины. Мешок давно рассыпался в прах. По углам виднелись скелетики мышей, но земляные яблоки, похоже, ничуть не пострадали.
Руди взял одно из них. Он знал, что перед ним пища: заколдованная, надежно защищенная от гниения и любой иной угрозы, сведенная почти на молекулярном уровне к своей Истинной Сути... И все же самая обычная картошка. Она могла ожить, если избавить ее от чар, защищавших корнеплоды на протяжении многих тысяч лет.
Руди вздохнул поглубже..
«...Совершить настоящий прорыв в пищевом производстве... Возможно, мы и впрямь сумеем это сделать...»
Он набил себе все карманы, прихватил еще немного семян, а затем, отступив на шаг, произнес заклинание, чтобы закрыть нишу и вернуть иллюзию на место. Не хватало еще, чтобы Скела проследила за ним и отыскала тайник.
Возвращаясь к себе, Руди размышлял над магией, которой владел старый колдун, и над ее загадочным источником. С подобной силой он никогда еще не сталкивался прежде. Может, Ингольд сумеет разобраться, в чем тут дело?
Если только Ингольда не одолеют в бою Три Ледяных Уродца. Или его не пырнет в спину Джил.
Или...
— Господин маг! — вдруг окликнул его чей-то голос из-за угла, и он услышал торопливые шаги. — Господин маг! Быстрее, леди Минальда!..
Руди прошептал:
— Господи! — и бросился бежать. — Где вы? Где?..
— Здесь.
Руди повернул вправо на голос, проклиная этот лабиринт коридоров... и угодил бы прямиком в ловушку, если бы не подумал вдруг: «Почему на стене не видно отблесков света? У этого парня нет с собой факела!» Его окликал мужчина. Лишь дети бегали по коридорам без огня.
И в этот миг кто-то ударил его в спину.
Руди уже подался назад, пригибаясь и ускользая, когда на голову ему набросили одеяло. Руди почувствовал, что сейчас получит удар ножом, и оказался прав. Но лезвие лишь оцарапало плечо и руку вместо того, чтобы вонзиться в грудь. Он нанес удар ногой, проклиная ослепляющую его темную ткань, затем отскочил назад, пытаясь сбить с ног второго нападавшего, оступился, упал, а когда попытался подняться, то не смог даже вздохнуть.
Руди сразу понял, что кинжал был отравлен. Страстоцвет... Бог знает, откуда они его раздобыли...
Зрение его помутилось, но он еще пытался ползти, пытался сорвать с себя одеяло. Он выронил посох, — и тут последовал еще один удар ножом. Лезвие вошло глубоко, и тут же полилась кровь и навалилась ужасающая слабость. Он закричал, призывая свет, — единственное заклятие, что пришло ему на ум, — сквозь одеяло увидел ослепительное сияние и услышал чей-то крик.
