Ветер принёс с собой брызги, я вытер солёную воду с лица, даже не осознавая. Просто удивительно, как быстро можно привыкнуть к некоторым вещам. Я уже и забыл, каково это, быть сухим. Неожиданным было лишь то, что мой желудок не причинял никаких проблем, хотя море штормило. Казалось, его это даже успокаивало.
— У этих трёх чёрных кораблей есть причина быть здесь, — заметил я. — Они навредят нам, если их не остановить, — я пожал плечами. — Других мотивов у меня нет.
— План Эльгаты очень смелый, — сказал он. — Перспективы успеха довольно невелики.
— Если ничего не делать, то неудача неизбежна, — сказал я. — Какой именно у неё план? И что это за история с пламенем дракона?
— Пламя дракона — это паста, которую мы наносим на болты и зажигаем, — объяснил Менделл. — Сделать её нелегко, поскольку она может самопроизвольно воспламениться. И когда уже горит, её невозможно потушить. Эта паста горит даже под водой. Наши алхимики поставляют нам её в двух горшках, содержимое которых необходимо смешать в точном соотношении. Если Девон и Амос сделают ошибку, гореть будем мы. Отсюда и следует план Эльгаты. Она хочет поджечь этот чёрный корабль. Если наши огненные болты попадут в цель, ветер раздует пожарище, которое невозможно потушить.
— Кажется просто, — сказал я.
Он рассмеялся.
— Несомненно, вы правы, — промолвил он, подходя к штурману. Тот повернул штурвал, в то время как Менделл выкрикнул в нос корабля дальнейшие приказы. Снова одни канаты были подтянуты, другие ослаблены. Вероятно, это делалось для того, чтобы как можно лучше ловить ветер. Когда корабль менял курс, то и паруса нужно было установить по-другому. Это, без сомнения, было настоящим искусством.
Я прислонился к перилам и наблюдал, как призрачные фигуры поднимаются по верёвочным лестницам на мачты или тянут за канаты, точно не видя, что делают. Может я и привык немного к морю, но никогда бы не стал моряком.
«Снежная Птица» по сравнению с «Копьём» была большим кораблём, всё же я чувствовал себя на борту запертым. Как и сказал адмирал: по воде не пройтись строем.
Мы бы почти пропустили чёрный корабль, если бы не случилось кое-что странное. Посреди ночи внезапно появилась серия примерно двадцати тускло светящихся красных пятен на небе. Эльгата, у которой была под рукой подзорная труба, увидела их первая и громко и пространно выругалась. Я был впечатлён; проклятье с ослом и русалкой я услышал впервые. Она молча передала подзорную трубу сначала Менделлу, а тот, после сдавленного «Боги!», мне.
Как обычно, мне было трудно направить трубу в нужную сторону. Это были виверны, тёмные тени на тёмном небе. Деталей почти не было видно. Они держали в своих когтях проволочные корзины, а в тех находились раскалённые железные дротики. Как раз, когда я настроил трубу на виверна, зверь опустил длинную шею и изверг горячее пламя на корзину в своих когтях, затем и другие виверны поступили также, и на мгновение небо осветилось огнём, показав нам этих тварей в зловещем красном свете. На этот раз их увидели все, и экипаж не смог скрыть свой ужас. Люди начали молиться и тихо ругаться, пока Менделл не вышел вперёд с приказом успокоиться.
— Там, — промолвила Эльгата, указывая рукой в темноту. Сначала я его не увидел, но потом внезапно изображение сложилось в полную картину: огромная тень в темноте. Красное сияние блестело в носу и корме, там, где было бы место для других баллист. Я понял, почему их там не было: в этом пространстве нуждались виверны. И ещё кое-что теперь обрело смысл: жалоба пиратов по поводу того, что эти корабли потребляли слишком много пищи.
— Вы были правы, — с горечью произнесла Эльгата, протягивая руку к подзорной трубе. Я отдал ей трубу. — Это была ловушка, но она приняла другой оборот, чем мы думали. Боги, эти виверны хотят сбросить на корабли раскалённые болты!
Я мог лишь ошеломлённо смотреть вслед вивернам, как они улетают со своим смертельным грузом.
— Морские Змеи! — крикнула Эльгата громким голосом. — Мы видели, какую участь они уготовили для наших товарищей, но мы дадим попробовать им на вкус их же собственное лекарство! У нас мало времени до возвращения этих тварей, давайте его используем!
Морские Змеи разразились громкими «Да, да, сэр!».
Корабль развернулся, сам Менделл был у руля, штурман стоял рядом с ним наготове. Ещё три солдата подняли тяжёлые щиты, чтобы защитить штурвал.
Словно дикий зверь, «Снежная Птица» устремилась на великана, который, очевидно, ещё нас не заметил. На палубе солдаты стояли на коленях в три ряда, аккуратно заряжая арбалеты.
Эльгата стояла рядом с Менделлом, её лицо твёрдая маска в темноте, только её глаза решительно блестели.
Я был всего лишь пассажиром, но этот момент захватил и меня. Мы неслись к чужому кораблю, как будто нас преследовал сам Безымянный. Корма великана всё выше и выше выступала перед нами из воды. Оглушительный выстрел, и болт понёсся вперёд, вспыхнув еще в воздухе, и глубоко вонзился в корму врага, горя белым пламенем.
И оттуда все ещё не было никакого ответа. Эльгата продолжала направлять корабль к великану, баллиста прогремела во второй раз. Однако этот горящий болт воткнулся не в борт, а по счастливой случайности попал в одно из широких окон в верхней части кормы и пробив его, приземлился внутри.
Менделл отдал новый приказ, и, к моему удивлению, паруса были убраны, люди тянули за канаты, как будто от этого зависела их жизнь. Могучий корпус с судовым рулём, который был выше нашего корабля, всё приближался. «Снежная Птица» немного снизила скорость, но не сильно, и только теперь я понял, что Эльгата задумала, и выругался. Неудивительно, что Менделл назвал её план смелым.
— Держитесь! — крикнул он, он я уже и так цеплялся за верёвку такелажа с силой отчаяния.
Со звуком треска, потрясшим все чувства, «Снежная Птица» врезалась сзади в корму великана, почти наскочив на могучий судовой руль, который, без сомнения, расколол бы нас на двое, если бы Менделл так точно не выровнял курс. Арбалетчики открыли огонь, град, состоящий из добрых пяти десятков болтов почти вертикально поднялся вверх, и перемахнув через высокую корму, вонзился где-то незамеченным. Большинство этих болтов загорелось уже во время выстрела.
Те же самые солдаты, которые только что ещё стреляли, бросили свои арбалеты и в умелом манёвре спустили большие вёсла, однако добрая их часть подняла тяжёлые щиты над своей головой и головой товарищей. И на полном основании, поскольку теперь на нас обрушился град из стрел и болтов, и к моему испугу, среди них был добрый десяток горящих, которые тлея, втыкались в доски палубы. Похоже теперь нас всё-таки заметили.
Один из кадетов Меча подбежал и вылил ведро воды на три тлеющих болта, ещё один болт и копьё попали в него, пригвоздив к палубе, где он остался лежать, дёргаясь в предсмертных судорогах. Я отбил один болт рукой, так что он, не причинив вреда, прожужжал мимо и пригнулся за перила. Нет причин обеспечивать противника ещё одной целью.
Впереди прогремела баллиста. С близкого расстояния Амос выпустил болт в сочленение могучего судового руля. Он сначала воткнулся, а потом вспыхнул этим белым пламенем.
«Снежная Птица» качалась и трещала, весла почти сгибались, когда команда упиралась в них, волна подняла наш корабль, он снова затрещал и резко высвободился.
— Руль! — крикнула Эльгата Менделлу, указывая на судовой руль вражеского корабля, который теперь почти не двигался. Столкновение со «Снежной Птицей» повернуло его в бок, а болт Амоса зафиксировал его там. Оскалив зубы, Менделл резко повернул наш собственный руль вправо, в то время как солдаты, только благодаря решительности и своей воли, делали всё возможное, чтобы длинными вёслами сдвинуть «Снежную Птицу» с места. Огромный корабль медленно удалялся влево.
Над моей головой захлопали паруса, когда развернулись и наполнились ветром. Спереди вылетел ещё один горящий болт, на этот раз Амос дождался гребня волны и выстрелил, когда нос «Снежной Птицы» поднялся. Огненный снаряд перелетел через борт вражеского корабля и, благодаря умению или удачи, попал в один из четырёх могучих мачт чёрного корабля.
