С матерками под нос Олег передёрнул затвор, выбросил осечный патрон и выстрелил одиночным в немца со сломанной челюстью. После чего присел и снял несколько гранат с ремней убитых. Получил с убитых три «яйца» и две «толкушки». Последние сунул за ремень на спину.
Краем взгляда увидел совсем рядом с собой движение, вскинул автомат, наводя его туда. И опустил, опознав одного из товарищей. Тот приветливо махнул рукой, мол, свой и тебя узнал, после чего скрылся за развалинами здания. Собственно, бой вели практически одиночки с советской стороны, чтобы охватить как можно большую протяжённость фронта. Уже за ними шли красноармейцы и краснофлотцы, добивая деморализованных гитлеровцев, окружая крупные очаги сопротивления, занимая вражеские укреплённые позиции и поворачивая трофейное оружие против его недавних владельцев. Но это всё было ещё впереди, а в данный момент роты НКВД, благодаря магической поддержке рвали полосу немецкой обороны.
Вскоре после уничтожения неполного отделения немецких стрелков, Олег нос к носу столкнулся с вражеской самоходкой с кургузым толстым стволом. Бронемашина вела огонь сразу из двух пулемётов правее красноармейца. Один из пулемётов был установлен на крыше рубки и за ним сейчас стоял танкист в чёрном комбинезоне, по пояс высунувшись из люка. Неподалёку от самоходки, за укрытиями, расположились несколько гитлеровских пехотинцев, вооружённых винтовками, и пулемётный расчёт.
Ба-ах!!
За те несколько секунд, что Олег наблюдал за врагами, «штуга» сделала выстрел. Звук больно ударил по ушам, заглушив все прочие звуки и подняв впереди машины небольшое облако пыли.
«Удачненько», — в голове красноармейца проскочила мысль. Он прицелился и короткой очередью срезал пулемётчика на самоходке, а потом ещё двоих стрелков, расположившихся к нему ближе всего. Далее он разбежался, ловко заскочил на корпус вражеской машины, положил ППШ на броню и вытащил из-за ремня обе трофейные М-24. Сорвав полускрученные колпачки, дёрнул шнурки запалов и бросил одну за другой гранаты в нутро «штуги» через открытый люк, на краю которого безжизненно лежал танкист-пулемётчик. Перед тем как спрыгнуть на землю, он прошёлся очередью по пулемётному расчёту.
Взрывы гранат внутри корпуса прозвучали еле-еле слышно для забитых ушей. Сразу после этого из открытого люка и щелей наружу вырвались струи дыма. И всё. Боекомплект так и не сдетонировал, чего ожидал Олег.
Гитлеровцы даже не заметили того, что лишились половины товарищей и поддержки артиллерийской установки. Ночь, суматоха, враги со всех сторон, грохот выстрелов и разрывов…
Олег легко добил остальных врагов, после чего на пару секунд выскочил на открытое место и помахал автоматом, давая знак товарищам. Тем, против кого работала самоходка, что с сопротивлением здесь покончено.
Буквально через минуту он вышел в тыл не менее чем взводу гитлеровцев, которые вели огонь по почти целому одноэтажному зданию царской постройки из красного кирпича с небольшими узкими окнами. Из него иногда раздавались короткие очереди ДП и выстрелы из самозарядных винтовок. Таким оружием были вооружены моряки и бойцы специальных рот НКВД.
Пользуясь тем, что его не успели засечь, Олег спрятался в воронке в считанных метрах от крайнего вражеского стрелка. Там он приготовил все имеющиеся гранаты к бою: вывернул пробки у гранат, вытряхнул шнурки с фарфоровыми шариками и положил их, гранаты, под правой рукой. Затем осторожно выглянул, оценил обстановку и взял в руку первую гранату. Выдернув шнур, он сосчитал до четырёх и метнул её в пулемётчика в пятнадцати метрах от себя. Потом поступил также с оставшейся «карманной артиллерией», накрыв ею самых дальних и неудобно для него засевших врагов. Едва прозвучал первый взрыв, он поднялся над краем воронки и стал расстреливать гитлеровцев, будто мишени в тире. Почти одновременно с ним на немцев обрушили ливень горячего свинца засевшие в здании красноармейцы, словно увидели действия своего товарища. Через несколько секунд с той стороны раздался слитный крик: «Полундра!» после чего из окон выскочили фигуры в тельняшках и в бескозырках.
Лишившиеся к этому моменту половины личного состава и всех пулемётов с автоматчиками, которых первыми выбил энкавэдэшник, немцы дрогнули, а потом и вовсе побежали. Двоих из них Олег успел уложить на землю выстрелами в спину. Успел бы и больше, но у него опустел диск в ППШ.
— Братишка, ты цел, где сам? — крикнул один из моряков.
— Тут я! — крикнул в ответ Олег, выбираясь из воронки.
— Спасибо за подмогу, вовремя ты немчуру расчихвостил, — задорно крикнул моряк. — Да ещё один! Могёшь!
— Могём, — усмехнулся в ответ Олег. Он отстегнул диск от автомата, скинул «сидор» с плеч, достал из него патроны и стал быстро снаряжать магазин.
— Здорово вы фрицев лупите, — к нему подошёл всё тот же моряк, который первым начал разговор. В руках он держал гранатную немецкую сумку с четырьмя «толкушками». — Возьмёшь? Классно получается у тебя с гранатами.
— А то ж! — кивнул Олег, принимая трофей и положив рядом с собой, после чего вернулся к набивке автоматного диска.
— С нами были двое из ваших, но их срезали из пулемётов с двух сторон. Эти штуки, — моряк на секунду замялся, подыскивая слова для описания амулетов, про которые ничего не знал, — как понимаю, отбивающие пули, не смогли все сдержать. Но зато парни нас спасли, дали время засесть в доме и подготовить круговую оборону. Вот с патронами всё плохо. С последними магазинами пошли в прорыв, когда увидели, твои взрывы. Слушай, у тебя ещё пустые есть? Давай подмогну, пока братишки с немцев патроны снимают.
— Не откажусь.
Олег передал собеседнику пустой диск ППШ. Вдвоём они быстро закончили снаряжать магазины. К этому моменту краснофлотцы закончили собирать трофеи. С видимым сожалением они оставили своё личное оружие, к которому не осталось патронов. Вместо них они взяли два пулемёта, шесть «шмайсеров» и несколько карабинов. Плюс все гранаты и пистолеты, которые нашлись у немцев. К сожалению, у гитлеровцев их осталось немного. Большую часть гранат они истратили до встречи с моряками, а пистолеты были только у офицеров.
— Вместе пойдём дальше? — поинтересовался моряк у Олега.
— А давай, — кивнул тот. — Только пока держитесь позади, чтобы не попасть под пули, которые в меня станут лететь.
Вскоре их небольшой отряд оказался на второй линии обороны, созданной немцами. Здесь уже было куда меньше паники, и почти отсутствовала инициатива у наступающих советских войск. Вернее удары особых рот для гитлеровцев уже не являлись неожиданными. К тому же у многих бойцов НКВД защитные амулеты истощили энергию и больше не прикрывали от пуль своих владельцев. И если бы не польза от амулетов ночного зрения, то наступление бы уже захлебнулась. Засевшие на возвышенностях бойцы спецрот, пользуясь превосходством в видимости, выбивали метким огнём одного врага за другим, выбирая первыми пулемётчиков, офицеров, расчёты орудий. Против бронебойных пуль орудийные щиты не спасали. Пули влетали в амбразуры и бойницы ДОТов, в окна, частично заложенные кирпичами и мешками с землёй, метко разя укрывавшихся там врагов. Самые отчаянные морячки под прикрытием темноты и снайперского огня подбирались к укреплённым точкам и закидывали в амбразуры гранаты с бутылками КС.
На некоторых участках гитлеровцы дрогнули и стали отступать ещё дальше в тыл. Останавливать простых солдат было некому, так как офицеры с унтерами к этому моменту оказались убитыми или ранеными. В эти бреши устремились роты красноармейцев и моряков. А где-то далеко позади уже урчали двигатели немногочисленных советских танков, которые ещё были на ходу к середине июля. За ними катили свои орудия артиллеристы, спеша занять выгодные позиции и замаскироваться, чтобы при свете дня встретить вражеские бронемашины и пехотные роты.
Радисты слали шифрограммы о захваченных рубежах и успехах атакующих. Стоящие под парами баржи и десантные суда везли подкрепления — живую силу и технику, спеша закрепить успех операции.
