– Привет, Искорка. Я тебя ищу. Здорово, Саун. Как твои ребра?
– Лучше. – Саун решительно приподнялся, но тут же поморщился, опровергая тем свои слова. – Мне велели прохаживаться по коридору. Фаун составляет мне компанию.
– Прекрасно! – жизнерадостно воскликнул Даг. – И о чем вы тут говорили?
Саун смутился.
– Ну, о том о сем...
Фаун быстрее нашла выход из положения:
– Зачем ты меня искал?
– Хочу кое-что тебе показать. Обувайся и пойдем в конюшню.
– Хорошо, – послушно ответила она и поднялась.
Босые ноги Фаун затопали по коридору, и Даг крикнул ей вслед: «Эй, погоди!» Он вроде не сказал ничего смешного, но ответом ему был ее обычный легкий смех. Неужели в обычных обстоятельствах эта девушка всегда бегает вприпрыжку?
Даг посмотрел на Сауна, размышляя, не следует ли того предостеречь. Этот широкоплечий парень нравился женщинам, Даг не раз это замечал, но данное обстоятельство раньше не вызывало у него озабоченности. Впрочем, сейчас, на положении больного, Саун не представлял опасности для любопытных крестьянских девчонок, решил Даг. А предостережение могло вызвать вопросы, на которые Дагу не хотелось бы отвечать, например: «А тебе какое дело?» – так что он ограничился дружеским кивком и двинулся из комнаты.
– Эй, Даг! – окликнул его Саун, ухмыляясь с подушки. – Старый дозорный!
– Да? – Проклятие, где мальчишка подхватил это его прозвище? Должно быть, Саун внимательно прислушивался к тому, что иногда бормотал себе под нос сам Даг.
– Можешь не притворяться таким суровым. Все, о чем мечтает твоя Искорка, – это послушать о подвигах Дага. – Саун откинулся на подушку, хихикая.
Даг покачал головой и ушел. Только спустившись на первый этаж, он сумел перестать морщиться.
Даг пришел в конюшню, все стойла которой были заняты конями дозорных из двух отрядов, ненамного раньше Фаун. Он подвел ее к стойлу, где находилась кроткая гнедая кобыла, и сказал:
– Поздравляю, Искорка. Мари договорилась обо всем официально. Теперь ты – хозяйка этой прекрасной лошади. Это твоя доля в плате, которую мы получили от отцов города. Я нашел для тебя и седло с уздечкой; седло как раз будет тебе по размеру. Сбруя не новая, но в хорошем состоянии. – Даг не стал упоминать о том, что это приобретение – результат его сделки с добродушным мастером, который так умело починил его протез.
Фаун просияла, скользнула в стойло и стала чесать уши кобыле; та от удовольствия фыркнула и выгнула шею.
– Ох, Даг, до чего она хороша! Только... – Фаун с подозрением сморщила нос, – не твоя ли это доля платы? Я хочу сказать... Мари была добра ко мне и все такое, но я не думаю, что она возьмет меня в дозорные.
Уж очень эта девушка сообразительна...
– Если бы все зависело от меня, ты получила бы гораздо больше, Искорка.
Сомнения Фаун, казалось, развеялись не вполне, но тут кобыла подтолкнула ее носом, и девушка снова принялась ее гладить.
– Ей нужно имя. Нельзя же все время называть ее «та кобыла»! – Фаун задумчиво закусила губу. – Я назову ее Грейс, в честь реки. Это красивое имя, а она – красивая лошадь, и к тому же несла меня так плавно. Хочешь быть Грейс, моя красавица? – Фаун продолжала ласкать лошадь, а та охотно заявила о своем согласии и на любовь девушки, и на имя, стукнув копытом и фыркнув, что заставило Фаун рассмеяться. Даг прислонился к стене, улыбаясь.
Через некоторое время Фаун отвлеклась от лошади, занятая новой мыслью, вышла из стойла и замерла, скрестив руки на груди.
– Только... только я не уверена, что смогу прокормить ее на жалованье доярки... или кем я смогу наняться.
– Она твоя. Можешь, если хочешь, ее продать, – невыразительным голосом сказал Даг. Фаун покачала головой, но выражение ее лица не стало более веселым. – В любом случае, – продолжал Даг, – тебе рано думать о работе. Лошадь понадобится тебе для путешествия.
– Я чувствую себя гораздо лучше. Кровотечение прекратилось два дня назад, и если бы мне грозила горячка, она, должно быть, уже началась бы. И голова у меня больше не кружится.
– Да, но дело в том... Мари дала мне отпуск, чтобы я съездил в лагерь и показал нож мастеру. Я знаю одного – самого лучшего. Вот я и подумал... Ламптон и Вест-Блу более или менее по дороге к лагерю Хикори, и мы могли бы побывать на твоей ферме и успокоить твоих родичей.
Глаза Фаун вспыхнули, но понять, что выражал взгляд, который она бросила на Дага, тот не смог.
– Я не хочу возвращаться. – Голос Фаун дрогнул. – Я не хочу, чтобы моя дурацкая история стала всем известна. – Голос Фаун обрел твердость, когда она заключила: – Не желаю и на сотню миль приближаться к Идиоту Санни.
Даг глубоко втянул воздух.
– Тебе не обязательно оставаться... Да ты и не сможешь: твое свидетельство необходимо в связи с этой историей с ножом. После того как все завершится, ты сможешь выбирать, куда отправиться.
Фаун закусила губу и потупилась.
– Они постараются не отпустить меня – я их знаю. Ни за что не поверят, что я взрослая... – Голос ее зазвучал отчаянно: – Только если ты пообещаешь отправиться вместе со мной и пообещаешь не оставлять меня там!
Даг положил руку Фаун на плечо, стараясь ободрить девушку в ее странном беспокойстве.
– А если ты по доброй воле захочешь остаться?
– М-м-м...
– Я просто пытаюсь понять, что тебя пугает – остаться здесь, остаться там или что я тебя брошу.
Фаун подняла на него огромные потемневшие глаза, ее губы приоткрылись... Даг обнаружил, что его голова склоняется, а рука обнимает тонкую талию... он словно падал с огромной высоты, падал на что-то мягкое...
Позади кто-то сухо кашлянул, и Даг резко выпрямился.
– Вот вы где, – сказала Мари. – Я так и думала, что найду вас здесь. – Голос ее звучал сердечно, но сузившиеся глаза смотрели на Дага в упор.
– Ох, Мари, – выдохнула Фаун. – Спасибо тебе за эту прекрасную лошадь. Я никак не ожидала... – Она сделала что-то вроде книксена.
Мари улыбнулась ей, умудрившись одновременно с иронией взглянуть на Дага.
– Ты заслужила гораздо больше, но мне не удалось выговорить дополнительной платы. Я чувствую себя в долгу перед тобой. – На это ни у Фаун, ни у Дага не нашлось ответа. Мари невозмутимо продолжала: – Фаун, прости, но мне нужно обсудить с Дагом кое-какие дела отряда.
– О, конечно! – весело воскликнула Фаун. – Пойду расскажу Сауну про Грейс! – Она вприпрыжку убежала, бросив Дагу улыбку через плечо.
Мари прислонилась к столбу, скрестив руки на груди, и молча смотрела на Дага, пока Фаун могла ее слышать. В конюшне было прохладно, хотя снаружи и припекало полуденное солнце, пахло лошадьми и стояла тишина, если не считать редкого шевеления разомлевших от жары животных и ленивого жужжания мух. Даг ждал, понимая, что ничего приятного не услышит, подняв подбородок и сцепив за спиной правую руку и протез.
