Я осторожно заглянула в окно. Двое азартно резались в кости. Городская стража обычно несла службу в броне — но, похоже, в академии были свои законы. Во всяком случае, доспеха на парнях не было, лишь оружие на поясе. Ну правильно, велика радость париться всю ночь в кольчуге и поддоспешнике, зная, что это никому не нужно — за несколько веков существования академии желающих поживиться оказалось так мало, что их можно было бы сосчитать на пальцах. Многие на месте этой пары боевых магов не удержались бы от соблазна скрасить ночь выпивкой — а то и вовсе бы уже десятый сон видели. Я очень аккуратно присмотрелась к их сознанию. Трезвые… жаль. С чуть подвыпившими было бы легче. Коснуться разума, легко-легко, почти незаметно и заставить сознание погаснуть. Не насовсем — лишь на несколько часов. В «роднике» это заклинание предназначалось для получивших тяжелые раны или ожоги — чтобы исцелять, не причиняя лишней боли, или когда нужно было почти полное расслабление мышц. Правда, если речь идет о лечении, заклинание нужно поддерживать постоянно, чтобы боль не проникла в разум, вернув сознание. Но это для лечения… А пригодилось совсем для другого. Может быть это была непростительная глупость — но я устала убивать. И Тайрон не стал спорить.
Мы шли по пустому зданию, быстро но тщательно прощупывая пространство. Ничего неожиданного — все заклинания на своих местах, и на большинство из них мне пришлось потратить лишь несколько секунд. Конечно, они были поставлены другими людьми, «почерк», то неуловимое, что отличает одного мага от другого был совершенно чуждым, да и работал, очевидно, не один человек. Но сами заклинания были знакомы — и это оказалось неожиданно больно. Как будто читаешь старые письма переписанные чужой равнодушной рукой. Тай хотел было взять охранные заклинания на себя — но время было дорого а, что ни говори, разбираться в давно знакомых вещах куда проще, чем распутывать головоломку, построенную по известным, но совершенно чуждым принципам.
Наконец, я сняла последнее заклинание, преграждающее путь. Тайрон осторожно приподнял раму с тонким полотном горного хрусталя.
Днем он обмолвился, что не уверен до конца, действительно ли то, что лежит в хранилище — вторая часть вещи хаоса. Логика логикой, но доказательство могло быть только одним — если две части, оказавшиеся рядом соединятся без постороннего вмешательства. Тай взял с бархатной подложки часть посоха, вытряхнул из мешка вторую — и едва удержал обе в руках.
— Давай мне одну, и пошли отсюда. — Занервничала я. Где-то внутри рос страх, холодком пробегал по хребту.
— Соберем и исчезнем.
— Дома.
— А если будет всплеск? Хочешь, чтобы вломились домой?
Может, он и прав. Да и вообще, переругиваться шепотом, когда в любой момент может появиться стража — что ни говори, а на снятые охранные заклинания она должна появиться — до невозможности глупо. Наверное, я просто нервничаю на пустом месте. Но…
— А если собранный он начнет фонить? — тогда пытаться скрыться с ним — все равно что скрываться в сопровождении барабанщика и факельного шествия.
— Не начнет, я читал описания. Здесь мы и так натворили такого, что чуть больше — чуть меньше. А потом придется быть тише воды, ниже травы.
Может, он и прав — но почему так страшно?
Освобожденные части посоха меж тем продолжали тянуться друг к другу, и бившаяся между ними магия скользила по коже. Тайрон чуть ослабил руки, и обломки стали единым целым. Всплеск, действительно, оказался таким, что наверняка перебудил всех окрестных магов.
За спиной почти бесшумно отворилась дверь. Те, кто были за ней, не пытались быть незаметными — просто хорошо смазанные петли не скрипят. Они и сейчас не скрипнули — но я услышала, даже не услышала, почувствовала — страх обострил восприятие до предела. В развороте выхватила нож — зал большой, пару раз бросить успею.
Не успела — сильные пальцы перехватили запястье, вывернули резко, до боли, так что клинок выпал из беспомощно разжавшейся руки, зазвенел по полу. Я рванулась сквозь боль — высвободиться, успеть сделать хоть что-то. Только не оказаться снова беспомощной, только не все сначала — но сзади уже держали — жестко и крепко, не пошевельнуться. Откуда? Тай??? Почему?
Ни дернуться, ни пошевельнуться — только беспомощно смотреть, как в зал входит человек в сопровождении четверки боевых магов.
Вошедший коротко поклонился:
— Государь…
Мир замер, ухнул в звенящую серую полутьму, и я осела в ставших вдруг чужими жестких руках.
— Здравствуй, Ритан. Поехали. — Пробилось сквозь звон.
Оказывается, меня уже не держали. Оказывается, я даже могу стоять.
Может, это просто кошмар? Ничего не было, и на самом деле я мечусь в бреду, а за стенами храма гуляет чума… Бред…
— А ее — с нами?
— Да. — Эльф оглянулся. Замер, глядя на меня, медленно шагнул, протянул руку — я попятилась, уперлась спиной во что-то — или в кого-то… В кого-то, потому что сзади держали за плечи — а я не могла оторвать взгляд от ставшего чужим лица.
— Аларика…
Бесконечное мгновение — глаза в глаза. Скажи, что это неправда. Бред, сон, кошмар, дурацкая шутка — все, что угодно, только не правда. Я поверю — поверю всему, что хочешь…
Он стремительно развернулся и шагнул за дверь.
Тот, что держал, легонько подтолкнул в спину — и я послушно пошла на ватных ногах.
Факелы на стенах только что бывшего пустым коридора. Камень и факелы на стенах… Уже не страшно. Уже ничего не страшно.
В просторном зале у входа ждал второпях одетый человек с тяжелой золотой цепью на шее. Метнулся навстречу, склонился:
— Государь, я…
— Калит. — Голос был холоднее горной реки. — Если помнишь, я еще год назад говорил, что академия охраняется из рук вон.
— Государь не думаю, что кто-то кроме тебя смог бы…
— Не надо лести. Два проходимца с большой дороги пришли как к себе домой и взяли то, что хотели. Сейчас это оказалась никому до сей поры не нужная палка — но что помешало бы им взять пару экстрактов из выделений заразных больных? Из тех колб, что хранятся под замком на кафедре лекарей. И спустить в ближайший колодец?
— Яд можно добыть в любой зелейной.
— Яд убьет десяток — и остальные мигом поймут, в чем дело. Скольких убьет холера?
Человек склонил голову.
— Завтра, до четырех пополудни я жду письмо, в котором расскажешь, что намерен изменить. Тогда же и определим твое наказание. И напомни главе кафедры целителей, что от него я тоже жду письмо. Ступай.
Не верю. Не хочу верить.
За оградой ждал небольшой отряд — дюжина, не больше, с парой оседланных коней. Одного подвели королю, мне дали другого, правда, поводья перехватил кто-то из стражников. Руки оставили свободными, и даже оружия не отобрали — но что с того? Тело казалось чужим, кружилась голова, и я не слышала ничего кроме цоканья копыт о булыжники, гулко разносящегося по ночным улицам, эхом отдающимся в ушах. Король разговаривал с тем, кого назвали Ританом — время от времени полуоборачиваясь — и я могла разглядеть безукоризненный профиль. Профиль, отчеканенный на монетах.
