…Опять Вилль заснул с книгой в руках! Разве ж это режим для раненого?! Ворча, Алесса забирает «Энциклопедию», поправляет сползшее на пол одеяло и присаживается рядом. Под бинтами на плече скрываются страшные рубцы, и она сама тому виной. Алесса смотрит внимательно: спящий Вилль выглядит трогательно, а правая бровь у него чуть вздернута, отчего кажется, будто он вот-вот засмеется…
…Весенняя капель. Алесса соображает, как ловчее перебраться через улицу, стараниями первозвона превращенную в гремячий поток. «Помочь?» Вилль ставит ее уже на сухой порожек. Обменявшись молчаливыми кивками, расходятся. Как жаль, что он – враг…
…Зима, холодно. Очень холодно, и перебитая капканом нога совсем онемела. Алесса ковыляет в неизвестность, понимая, что если ляжет, то заснет навсегда. Ворота чужого города распахиваются, и она падает во тьму, окутавшую ее долгожданным теплом и нежно принявшую на руки. Это были руки Вилля и его плащ, но правду Алесса узнает лишь год спустя и поймет, чего стоило ему, только получившему значок капитана стражи, пустить в город оборотня.
…Молодой зеленоглазый эльф с порожка мельницы выглядывает в лесном сумраке ту, что ведет за собою рассвет…
– Хватит! Плыву!
И – будь что будет!
Монета выскользнула из мокрых пальцев и беззвучно упала в звездную воду, ставшую вдруг густой и вязкой, как кисель.
«Может, стоило пожелать корабль с командой?»
Пантера не зря беспокоилась: по морским суевериям баба на борту сулила неприятности. К слову, разгул пиратства в океане утих после того, как самые активные – берберианцы – подписали союз с империей, а последнего кракена видел лет пятьдесят назад смотритель маяка, но сбивчивый лепет и удушливый аромат самодельной «бродилки» слушатели не сочли вескими аргументами.
Наутро Алесса разузнала в порту, что через два дня «Китобой» отчалит к скадарским берегам. И она таки поплывет! Гениальный план был изобретен той же ночью, а днем приведен в боевую готовность, хотя пришлось побегать в поисках нужной лавки. Она вернулась в «Кабанью голову» к полудню довольная донельзя, торжественно неся объемный сверток, из которого свешивалось нечто мятое в мелкую дырочку, отдаленно смахивающее на пожеванный козой рукав. Проходя мимо окна, машинально в него глянула. И пригнулась, выпустив узел из рук.
Эти мундиры, несмотря на темно-синий цвет, так и светились на фоне коричневатого интерьера, навевая невеселые думы о кандалах и решетке.
Ползком пробравшись под окнами, Алесса приоткрыла дверь на полногтя и вся обратилась в слух.
– …здесь и проживает! – донесся настороженный голос корчмаря Фибы. – На втором этаже поселилась в комнате три.
– Она у себя?
– Никак нет, господа! С петухами и умчалась, даже сырничков не откушала… Ээ-э… Изволите комнату осмотреть?
– Нет, благодарю. Когда она вернется?
– Не могу знать! Но я с радостью передам ей…
– По велению Его Величества императора Аристана Первого, науми Алесса Залесская должна быть доставлена во дворец немедля.
– Ох ты!!! Да чего ж она наворотила?! – ахнул Белык. Судя по грохоту, он сел там, где стоял, не смутившись отсутствием стула.
Многозначительное, торжественно-похоронное молчание. И вновь голос гнома:
– Доставим-доставим! Как вернется, так и доставим! Всенепременно!
Эхе-хе…
Горько усмехнувшись, Алесса задом отползла за угол: вот тебе и добренький император! Надо же, город обрыскать не поленился, да только шушеля с два она вернется. Валерьянкой здесь не намазано.
Обойдя дом, Алесса уверенно поползла вверх по стене, вбивая носки сапог в зазоры меж бревен. К счастью, на добро пока не покусились, и науми, поддев когтем крючок, залезла в окно. Ей были нужны сокровища: документы, съерт, три флакона магической воды, последний леденец-ускоритель да платочек с землей, собранной у северингских ворот. Жаль вещи, а Перепелку особенно, но умыкнуть и распродать все за пару часов не удастся. Хотя вряд ли послушная, терпеливая кобылка надолго останется бесхозной: накануне Фиба так и крутился вьюном, сладко причмокивая и потчуя лошадь подсоленными сухарями, а когда увидел подковы со знакомым титлом, растрогался чуть ли не до слез. Оказалось, что Сидор был правнуком троюродного брата мужа его бабки. Так что Перепелка устроена надежно. В конце концов, если съерт можно примотать к спине или голени, то не в кармане же тащить на судно лошадь?
Подумав, Алесса изобразила на столе шедевральный кукиш.
Засим сочла долг исполненным и пошла искать подходящую лужу.
– Господин Белиз изволит отсутсствовать! – прогнусавил домовой, подозрительно разглядывая чумазого пацана лет четырнадцати в застиранной небеленой рубахе и вытянутых на коленях штанах. Шпанье трущобное. Судя по роскошной ссадине под заплывшим левым глазом, шпанье вело активный образ жизни.
«Пацан» лихо сдернул засаленный берет и тряхнул стриженой чернявой головой.
– А-а-а!!! – не своим голосом поздоровался Симка.
– Что, нравлюсь? – Алесса, припомнив лицо старьевщика, когда тот заворачивал куль «для братишки», демонически захохотала.
– Кошшмар какой!!!
– Ничего ты, Симка, в моде не понимаешь! Называется: с телеги я под горочку катился.
– Коссу-то… Коссу зачем?! – не унимался домовой. Неровно обрезанные пряди едва доходили Алессе до плеч.
– Не зубы – вырастет!
– А с зубами шшто?
– Это я углем один вычернила… А что, размазалось?
– Синяк откуда?!
– О штанину запнулась, когда надевала.
– Хозяин будет в шшоке…
– Надеюсь, что в культурном!
– Госпожа, тебя ж император разыскивает! – спохватился кот. – Приходили с утра какие-то морды незнакомые, распрашшивали, да все так мудрено, с подковыркой…
– Не найдут. Ты проболтался, где меня искать?
– У-у-у! Господин Белиз-сс! А потом из меня все жилы повытянул – они награду ссулили! А ты шшто опять учудила?!
– Ровным счетом ничего, за что могла бы краснеть, – холодно отвечала знахарка. – Пускай-пускай ищут… И только попробуй проболтаться, где я, Симеон!
– Погоди-ка, так ты в Скадар собралась?! Сейчас?!!
– Нет, Симеон, решила в пираты податься – что-то на золотишко потянуло. От тебя хозяину что передать?
– Ну-у, привет, как положшшено! – Кот поскреб когтями затылок. – И пусть привезет мне усстриц. Устриц хочется – ашш жуть! Белиз их каждый выходной хомячит, жадюга! И ишшо, скажи хозяину, что все у меня хорошшо.
Алесса решительно потянулась к воротнику. К чему удача, если не умеешь ею распоряжаться? «Стремленье есть суть и воля к победе – без цели бессмысленна жизнь и пуста!» – так пела ветряная флейта Силль-Миеллона. И она права!
