Тут он приложил палец к губам и заговорщицки подмигнул.
– Свобода, Малика, вот что. Я слишком устал от Уэлшей, от старшего и от младшего. Чересчур много крови на руках – это неприятно, особенно когда знаешь, что все те… существа… они ведь лично мне ничего плохого не сделали, а многие из них вообще ничего дурного в своей жизни не совершили. Знаешь, как бывает? Приходит донос, в котором некий доброжелатель сообщает, что-де мой сосед – оборотень, и прошлой ночью весь порог его дома был залит кровью. Этого достаточно. Марио не надо ничего проверять, Марио просто должен отправиться по указанному адресу и убить нелюдя. А потом оказывается, что доносчик всего-то мечтал отхватить кусок оборотневой земли…
И он умолк, глядя куда-то сквозь ведьму.
Малика съежилась на стуле и почему-то боялась поднять глаза на Марио. Выходило, что она, спасая одного лунника, поставила под удар жизни многих? Выходило, что прав был милорд ректор, и что отныне Малика Вейн больше не принадлежит себе?
– Что-то я разговорился, – хмурясь, быстро сказал Марио, – если бы не мой распрекрасный Дар, мне бы уже заткнули рот. Землей. Прикопали бы где-нибудь под деревом – и все. Не слушай меня, крошка, в конце концов – все это не более чем пьяный бред. Доверяй только тому, что видишь собственными глазами.
– Я тебя тоже вижу, – пробормотала ведьма.
– Да неужели? – он покачал головой и попытался выпрямиться на стуле. Со второй попытки это удалось, – и что же ты видишь, ведьма?
– Просто несчастного человека, – шепнула Малика, – наверное, нам пора.
* * *
…Они выехали из Пражена через день. И – «уж не знаю, что у меня там с глазами, господин Игиро, но с головой у меня точно нелады!» – Малика упросила напарника сделать небольшой крюк, чтобы завернуть по дороге в Блюменс. Ей хотелось убедиться, что хотя бы с одним не-человеком в Этернии дела обстоят хорошо.
Блюменс!
Воспоминания кружили Малику как бравый офицер на балу. Высунувшись из окошка экипажа, она жадно вглядывалась в предрассветную дымку. Вот и зеленая долина. Ирисы давно отцвели, к лету раскрасив пустоши малахитовыми узорами. Вот и уродливые, закопченные дома, от вида которых у ведьмы бегали мурашки по коже. Ну, а напоследок – башня лунного лорда, в свете наступающего дня тусклая и поблекшая, хотя недавно еще блестела на солнце как шип акации.
Она откинулась на сиденье, тронула за руку дремлющего Марио.
– Давай поедем сразу к замку лунника.
Напарник сонно заморгал, покривился. Затем провел рукой по лицу, прогоняя остатки дремы.
– Езжай, куда тебе угодно. Обязательно было меня будить?
Малика высунулась в окно и крикнула вознице, чтобы свернул, не доезжая до Блюменса. Под левой лопаткой тревожно закололо. Так, Малика Вейн. Главное, разобраться, зачем тебе нужен лунный лорд, почему ты петляешь по Этернии, вместо того, чтобы прямиком отправиться в Ловенну?
«Я хочу у него спросить про голоса», – думала ведьма, – «про сны, про лунницу с бубном, как ее там… про Исиль… Наверняка Альвен Рутто знает, кто она. Может быть, даже подскажет, что ей от меня было нужно».
Малика покачала головой. Ох, все не то. Голую Исиль можно списать на бред, прочие голоса – тоже.
«Вам к целителю надо», – вот что ответит ей граф Рутто.
Может, и в самом деле надо, кто знает?
Получается, едешь ты, Малика, чтобы узнать, оправился ли лунник после праженской тюрьмы?..
Она передернула плечами, запахнула на груди свой верный синий редингот и снова высунулась в окно. Экипаж уверенно продвигался к замку. Вот уже можно разглядеть и закрытые ворота, и высокие стены, черные с перламутровыми пятнышками…
– Не вывались на дорогу, – подал голос Марио, – скоро приедем к твоему луннику. Только что ты ему скажешь, а?
Да он просто мысли ее читал! Малика упрямо тряхнула головой.
– Я кое-что хочу спросить. Кое-что личное.
– А-а, понятно, – необязательно было оборачиваться, чтобы понять: Марио улыбается своей кривоватой улыбкой.
Ведьма не могла отвести взгляда от замка.
И, чем ближе они подбирались к перламутровой башне, тем сильнее давило нехорошее предчувствие. Йоргг! Да при чем здесь предчувствия?!!
Все дело в том, что, похоже, замок умирал.
Он больше не был глянцевым, глубокий черный цвет как будто выгорел на солнце. И ворота, ворота! Прищурившись, Малика разглядела большой висячий замок. Альвен Рутто никогда не запирал свои владения таким образом!
Она выругалась и откинулась на подушки. Затем высунулась в окно:
– Езжай в город, да побыстрее!
– Твой ход мыслей просто поражает последовательностью, – ехидно подытожил Марио, но ведьме было не до него.
Обхватив себя дрожащими руками за плечи, она слепо уставилась в пол. А ведь интуиция не обманула, и граф Рутто, судя по всему, уже не вернулся в Блюменс.
Внезапно Малику охватил страх. А вдруг Уэлш обманул ее, и Альвена схватили еще в Пражене? После того, как Малика подписала проклятый договор?!!
– Йоргг, – выдохнула она, – похоже, что меня обдурили как простака на ярмарке…
– Ты о чем?
Ведьма вскинула глаза на Марио. Любопытно, очень любопытно…
– Его нет в замке, Марио. Ты… знал об этом?
– Нет.
И напарник выразительно пожал плечами.
– Ты думаешь, что Генрих Уэлш тебя обманул? Лично я так не думаю, Малика. Скорее всего, что-то изменилось в планах твоего лунника.
В умных глазах Марио блестела сталь, и ведьма поняла, что больше от него ничего не добьется.
…До самого Блюменса она просидела как на иголках. Потом еще с час металась по улице, пытаясь добиться от редких в столь ранний час прохожих, где находится полицейский участок. И, в конце концов, на подгибающихся ногах ввалилась в заветную дверь – чтобы нос к носу столкнуться со старым знакомым.
– Где он? – рявкнула Малика в лицо инспектору Берну.
Надо сказать, внезапно побледневшее лицо.
– Вы?!!
Инспектор Блюменса неожиданно попятился. В глаза бросились опухшие от бессонных ночей веки, торчащие во все стороны жидкие пучки волос, неопрятная щетина и засаленный воротничок рубашки.
– Это вы?.. – руки Берна затряслись, и он вдруг поднял их, словно хотел придушить Малику. В водянистых глазках зажегся опасный огонек.
– Берн, почему графа нет в замке? – голос Малики упал до хриплого шепота, – что с ним случилось?
– А-а, это вы, госпожа Вейн! – словно не слыша ее вопроса, протянул инспектор. Опомнившись, он уронил руки, а затем гневно уставился на Малику, – по какому праву вы задаете мне этот вопрос, а? Почему я вообще вам должен отвечать? От вас, да, от вас одни только беды, Малика Вейн! В моем Блюменсе царили тишь и спокойствие, пока вас сюда не занесло! Тьфу!
