— Да, — подтвердил ее догадку шаман. — Да… У них много общего.
— Быть может… — Элея все еще связывала робкую надежду со странным скрипачом, — быть может, этот человек что-то знает?.. — еще не завершив вопроса до конца, она увидела отрицание в глазах Кайзы.
— Его спросили в первый черед, — сказал шаман.
И тогда Элея не выдержала.
— Ну что же делать? — воскликнула она, чувствуя, как тихо кравшееся отчаяние все-таки обрушивается на нее всей силой.
Наверное, она резко побледнела или просто в глазах отразился весь этот ужас, заполняющий душу, потому что Кайза с досадой вздохнул и снова крепко взял Элею за плечи:
— Ну что ты отчаиваешься, моя волчица? — спросил он с жаром. — Нельзя! Теперь уж точно судьба Зуманы в твоих руках, — и добавил с печальной усмешкой: — А то зачем бы еще я спорил с Руальдом… Мне нужна твоя помощь. Это такая удача, что ты здесь. Он все-таки небывалый везунчик.
— Но чем же я могу помочь? — Элея была готова на все, только она даже отдаленно не представляла, что делать.
— Не бойся, — ласково улыбнулся ей шаман. — Это уже не твоя забота. Просто будь здесь, будь рядом. Ваша связь сильна… Я почти уверен, вместе с тобой мы сумеем отыскать этого глупого маленького колдуна. Я позову тебя скоро, — он поднялся и помог встать Элее. — Как только буду готов.
Кайза не стал звать Элею. Он пришел сам на следующий день, когда она уже успела отдохнуть от бесконечной дороги и вконец извести себя тревожными мыслями о пропавшем Патрике.
Шаману хватило одного взгляда на принцессу, чтобы осудительно покачать головой. Да… она и сама знала, что так нельзя. Но ничего не могла с собой поделать.
— Ты неправильно думаешь, — сказал Кайза, водружая на стол небольшой котелок с каким-то отваром. — Тебе нельзя допускать сомнения в свое сердце, и ты это знаешь не хуже меня.
Что тут ответить?.. Можно только вздохнуть тяжело.
Королевская комната так и осталась в распоряжении Элеи, сам Руальд переселился в соседние покои, потеснив хозяина крепости — средних лет барона, который уже пятый год вдовствовал. Не особенно, впрочем, жалея о семейной жизни. Как успела понять Элея, барон Тиноль гораздо больше получал удовольствия от охоты и необременительных связей со служанками. Он был бы непрочь и повоевать, но король предпочел оставить управление замком его непосредственному владельцу — чтобы меньше неразберихи случалось.
Комната Элее нравилась. Настолько, насколько может нравиться что-либо, когда все мысли целиком заняты переживаниями… По крайней мере, здесь принцесса могла спокойно заниматься своими делами, и никто ей не мешал. Слуги и воины короля, а также сам хозяин, относились к нежданной гостье с большим почтением. Порой ей даже казалось, что они так и не осознали ее нового статуса. И факта появления у Руальда новой супруги…
Она подошла к Кайзе и через плечо заглянула в чашку, которую он наполнял странного вида рублеными корешками.
— Любопытно? — хмыкнул шаман. — Это хорошо. Это гораздо лучше, чем забивать себе голову разными неприятными вымыслами, — он достал из мешка небольшой питьевой мех и налил в чашку почти на два пальца странной черной жидкости. Корешки моментально приобрели неприятный бурый оттенок.
— Мне это надо пить? — с содроганием спросила Элея.
— Нет. Не это, — обрадовал ее Кайза. — От этого у тебя, не ровен час, совсем мыслей не останется. А нам сейчас нужно другое…
— Что же? — ей и в самом деле стало очень интересно.
— Твоя любовь, — просто ответил шаман, наполняя для Элеи другую чашку тем отваром, который принес с собой. От напитка исходил густой травяной запах — приятный и чуть терпкий. Элея взяла чашку обеими руками, вспоминая вдруг, что именно так Патрик держал любую посуду после своей долгой болезни… — Пей мелкими глотками, еще не остыло, — сказал Кайза. Сам он достал небольшой пест из кости какого-то животного и принялся разминать неприглядные бурые корешки в черной жиже. Когда они превратились в одну сплошную кашу, он долил еще немного простой воды, перемешал все это зелье и разом опрокинул себе в рот. Наверное, оно было ужасно горьким, потому что даже сдержанный шаман сморщился как от боли. Несколько минут он сидел, закрыв глаза. За это время Элея успела допить свой отвар и даже немного испугаться… очень уж каменное выражение лица стало у Кайзы.
— Хорошо… — выдохнул он, открывая наконец глаза. — Хорошо…
Элея вздрогнула, увидев, каким бритвенно-острым стал его взгляд. Таким взглядом можно пронзить насквозь не только человека, но и время, и расстояние…
— Не бойся, — Кайза взял ее за руку. — Ничего не бойся. Я не обижу тебя. И никто тебя не обидит, снежная принцесса…
— Почему?.. — тихо спросила Элея.
'Война кругом, — хотелось сказать ей, — смерть и боль. Мой возлюбленный пропал, и мы даже не знаем наверняка, жив ли он. А если жив — в любой момент с ним может случиться беда. Равно, как и с любым из нас…
— Потому, что ты рождена под счастливой звездой, — Кайза подвел ее к невысокому деревянному креслу возле окна и взглядом велел сесть. Элея послушно опустилась на твердое сиденье. Ей вдруг ужасно захотелось расплакаться. Уткнуться лицом в расшитую странными узорами степную куртку шамана и отпустить весь этот страх… позволить ему выйти прочь. — Не веришь мне? — Кайза встал у нее за спиной, опустив ладони на плечи, и Элея почувствовала, как от них струится успокаивающее тепло. — Зря… Я вижу. Вижу больше, чем дано другим. Ты будешь счастливой. Поверь. Да, горести и беды случаются с каждым, но твоя судьба светится любовью и силой. Что бы ни случилось, ты всегда будешь выше скорби… — его пальцы крепко сомкнулись, словно заперев Элею. — А теперь забудь обо всем. Просто думай о твоем мужчине. Думай о нем. Вспоминай все самое драгоценное, что было между вами. Переживи заново каждый миг. Поняла?
Она кивнула. За окном серело тяжелое небо, затянутое тучами от края до края, а под ним раскинулись долгие горные хребты — унылые и сумрачные. Смотреть на этот пейзаж вовсе не хотелось, и Элея закрыла глаза.
У нее всегда было богатое воображение. Принцессе ничего не стоило унестись мыслями в такие дали, о каких иные люди даже не подозревают, что они существуют.
Она попыталась представить себе, будто Патрик — вот он… рядом. Сидит на высоком подоконнике, покачивает ногой… И стоит только распахнуть ресницы — вместо наводящего тоску пейзажа, можно будет увидеть смеющиеся глаза любимого… В последнее время он стал меньше улыбаться, Элея привыкла наблюдать своего шута задумчивым и серьезным. Так странно… Ей больше нравилось, когда он лучился светом радости и той незыблемой уверенности в том, что мир прекрасен…
