Когда нарядная некогда шкура лошади сделалась темной от пота, грязи и пятен крови, бока животного начали тяжело вздыматься, а губы покрылись пеной, Шенгар почувствовал себя отомщенным в полной мере и отдал команду перейти на шаг.
Если раньше в их маленьком отряде верховодить по мере сил пытался каждый, теперь положение вещей изменилось радикально. Притихшие эльфы приняли его руководство как что-то разумеющееся, и Шенгар не мог сказать, что это не доставило ему удовольствия.
Заодно у него появился повод задуматься о своих отношениях с братом. В принципе, Шенгар быстро становился своим в любой компании. Его знали и любили не только Когти Ужаса, но и все остальные кланы. Девушки начинали срочно прихорашиваться, едва завидев обаятельного стрелка. Кому-нибудь еще пришлось бы расплачиваться за такую популярность тихой ненавистью со стороны других охотников, но только не Шенгару. Расположение к нему было настолько велико, что ему не только прощали повышенное внимание женского пола, но и приглашали на каждую мало-мальскую гулянку. Всем, что он знал и умел, Шенгар охотно делился, и за это его ценили не меньше. (Хотя, справедливости ради, стоило заметить, что сравняться мастерством с Шенгаром везде, где тот был силен, редко кому удавалось). Сейчас, глядя на это со стороны, он понял вдруг, что ему ничего не стоило заделаться заводилой в любой из компаний.
Но когда речь заходила о каком-то серьезном деле, он всегда оказывался на пару с братом. И так уж сложилось, что среди них двоих он, Шенгар, был младшим. Изначально - по возрасту, и, как следствие, по положению. До некоторых пор это всех устраивало. И лишь теперь, получив под ответственность сначала одного ушастого, а теперь целых двух, Шенгар вдруг осознал, что так сильно тяготило его в последнее время. Он просто вырос за рамки послушного младшего брата. И, если им с Орогом не хочется перессориться в самое ближайшее время, настала пора пересмотреть сложившийся порядок.
"Не бывать двум вожакам в одной стае" - излюбленная присказка волчьих всадников. Похоже, ему стоит скорее найти собственную стаю, если он желает сохранить добрые отношения с Орогом, не наступая на горло собственной повзрослевшей натуре…
Почти перед самым рассветом Шенгар объявил привал. Уставшие лошади и всадники просто валились с ног, но долгого отдыха беглецы позволить себе не могли.
По соседству с местом стоянки протекал ручей. Вода там была холодной, как ледник, где ручей брал начало, но это не остановило Шенгара. Забравшись в ручей целиком, он долго плескался в прозрачной воде, смывая с себя грязь болезни и плена.
Несмотря на заметное потепление отношений, эльфы держались поодаль и подошли напиться лишь после того, как орк, мокрый и довольный, выполз на берег, стряхивая воду с многочисленных косичек.
Пока Нириэль и Ривендор приводили в порядок себя и лошадей, Шенгар принялся изучать наследство, оставленное Белондаром.
Несмотря на откровенно эльфийский вид рубахи и куртки, охотник искренне пожалел, что размером они едва годятся на девушку или подростка из Северных Кланов. Здоровый, он мог ходить босиком по снегу, но сейчас не отказался бы и от этих разукрашенных листочками и завитушками тряпок, не будь они столь безнадежно малы.
Немного утешили орка два превосходных ножа и тяжелый по эльфийским меркам обоюдоострый кинжал. Некоторое время он прилаживался к кинжалу, перекидывая в ладони. Рельефная рукоять не желала удобно укладываться в широкой орочьей лапе, но Шенгар быстро нашел выход, отодрав полосу от одежды покойного и обмотав этой тряпицей выступы и впадины, рассчитанные под тонкие эльфийские пальцы. Элегантность оружие разом утратило, но заметно выиграло в удобстве. Шенгар решил при случае заменить рукоять на более пристойную.
Кинжал он приспособил на пояс, ножи распихал по сохранившимся после знакомства с длинноухими тайникам одежды.
И все же, отсутствие лука и топора заставляло его ощущать себя куда более раздетым, чем потеря безрукавки. Особенно жалко было лук: не одну долгую северную ночь провел он, кропотливо склеивая и высушивая слои дерева и рога, аккуратно мотая жилы, любовно полируя костяные накладки.
Воспоминания о луке не замедлили перетечь в мысли о Нириэль. Шенгар украдкой оглянулся на эльфийку. Она как раз обматывала раненую грудь Ривендора какой-то тонкой белой материей. В валявшихся рядом лохмотьях охотник опознал оборки из мягкой блестящей ткани, ранее соблазнительно поглядывающие из-под ворота ее куртки. (Опознал главным образом потому, что оборок больше не было. Как и нижней рубахи прекрасной лучницы).
"Мне тоже нужна перевязка!" - чуть было не вскричал молодой орк, но ощущение себя главарем этой необычной компании накладывало свои ограничения на непосредственность поведения. Братец Орог мог катиться к Светлому Творцу в задницу с заумными словечками типа "политика" и "риторика". Шенгару не требовалось толстых томов, чтобы понять премудрости управления другими. Каким образом? Примерно тем же, которым чувствовал, где заяц закладывал обманную петлю, и где его настоящий след.
С глубоким вздохом Шенгар вернулся от созерцания эльфийской красавицы к гораздо менее приятному виду мертвеца и его вещей. Из интересующих охотника предметов остался один: меч. Он специально приберег напоследок оружие, с которым ни разу не приходилось иметь дела.
Для начала он прикинул ощущения в руке, поворачивая ее с мечом в разные стороны.
Да, воспринимать эту штуку просто длинным ножом явно не получится. О движениях кистью можно смело забыть: так недолго и руку своротить, хоть и рассчитана игрушка на длинноухих хиляков. Скорее - топор, только обоюдоострый, и распределение веса непривычно отличается.
Шенгар успел сделать несколько пробных замахов, когда его увлекательные исследования были прерваны появлением Нириэль.
- Его нужно похоронить вместе с мечом. По обычаям предков, - чужим ровным голосом проговорила эльфийка.
- Вообще-то, его стоит скорее пристроить в подходящую пропасть, чтобы ваши ушастые друзья и дальше оставались в полной неизвестности.
- Ты полагаешь, - спросил Ривендор, - они не поймут по следам, что произошло?
- Ха! - презрительно фыркнул Шенгар. - Видел я этих следопытов. Они и подстреленного медведя не найдут, даже если к его следам будет прилагаться вот такенная книга с вот такущими буквами.
Книга толщиной выше роста и буквы в полный размах орочьих рук должны были уверить слушателей в полной несостоятельности возможных преследователей. Презрение, с которым Шенгар произнес эти два слова, ясно намекало на то, что он вообще думает о личностях, нуждающихся в подобных предметах.
