— Ты все такой же молокосос, Поттер! — Снейп отошел в сторону и убрал фляжку во внутренний карман. — В следующий раз я и пальцем не шевельну, честно говоря, ты мне уже надоел. Зелье защитит тебя от проникновения извне на ближайшие сутки, хотя обещать я ничего не могу: все зависит от способностей мага.
— Для Вас‑то это наверняка не составит труда! — запальчиво крикнул Гарри.
— Нет, не составит, — спокойно согласился Снейп, — но для тебя лучше, если это сделаю я, чем кто‑нибудь другой. Вот как сейчас.
— Кто это был? И не притворяйтесь, что ничего не знаете! — Гарри было уже все равно. Он вышел из себя и теперь видел перед собой только одну цель: заставить Снейпа рассказать все, как есть.
— Сложно сказать, кто именно это был, но это не так уж важно: я не сумел его идентифицировать, даже определить магическую мощь. Он меня просто не пустил.
— Но это ведь не может быть он, сэр! От него почти ничего не осталось, а чтобы использовать легиллименцию, нужно быть в состоянии…, я имею в виду, нужно хотя бы быть из плоти и крови!
— У лорда Волдеморта были такие способности, в том числе уникальный дар легиллименции без применения волшебной палочки или глазного контакта, что смерть, или как это еще назвать, вряд ли существенно сказалась на этих способностях, — проворчал Снейп. — И тело вовсе не является обязательным условием для того, чтобы творить магию, Поттер, поразительное невежество!
Гарри притворился глухим.
— Однако очевидно, что нужно быть в состоянии…, — продолжал Снейп и начал нервно мерить шагами комнату, не замечая того, что постепенно отказывается от принципа «чем меньше Гарри Поттер знает, тем лучше». — Я ломал над этим голову долгие месяцы, изучил огромное количество литературы, в том числе новой для меня. Я никогда в жизни столько не читал в области черной магии, как в течение последних полутора лет. И везде лишь указания, намеки, рунические письмена, значения которых вряд ли известны кому‑либо из ныне живущих. Я не мог понять, почему нет перевода, ведь еще очень многие владеют этим нелегким искусством. Единственным логическим выводом было следующее мое предположение: в них было нечто такое, что никто не хотел их переводить, в надежде, что в этом случае ничего плохого не случится. Я постоянно чувствовал дыхание Горы, пока занимался этим ребусом. Дело не только в нем. Мне предстояло освежить в памяти события тысячелетней давности и изучить первоисточники. Но ответы на вопросы я должен был искать сам.
— Ответы? Сэр, причем здесь Гора?
— Все мое беспокойство было сосредоточено на Ней, — Снейп остановился и тяжело вздохнул. — Возможно, ты уже догадался, что именно я делал в своей пещере. Но это еще не все. Я собирал отовсюду информацию о Горе, и она становилась все более тревожной. Я не мог чувствовать жжение Черной Метки, как его сейчас чувствует мистер Малфой, поэтому я решил, что, по крайней мере, на этом фронте все кончено. Ты знаешь легенду о Слизерине?
— Да, мы читали ее. Там сказано только, что он ждет возможности вернуться, но… как это возможно?
— «Вернуться» можно несколькими способами, и все они в разной степени подразумевают применение черной магии. Один из них — крестражи и особый ритуал, свидетелем которого ты получил возможность стать. Но есть и другие… более древние. Просто нужно очень много времени, чтобы все их обнаружить, жизни не хватит, чтобы проштудировать все рукописи древних народов, расшифровать все тайные знания. К счастью, я обладаю некоторыми данными, которые способствуют изучению древних языков.
— Неужели же никто об этом не знает? — удивился Гарри. — Если такие источники существуют, их следует распространять или уничтожать.
— А как быть с тем фактом, что это древнейшие памятники культуры древнего магического мира? — скривился Снейп. — Ты всерьез полагаешь, Поттер, что Министерство на это пойдет? Нет, они весьма ценны и одновременно представляют собой величайшую опасность. Салазар Слизерин, собственно говоря, не оставил никаких прямых указаний на то, как именно он искал путь к бессмертию, но некоторые его записи были сохранены… Ровеной Рэйвенкло.
— Да, ведь она навещала его, и после битвы! — воскликнул Гарри и помрачнел. — Конечно, она же испытывала к нему чувства, а значит, могла что‑то знать.
— Возможно, — холодно согласился Снейп. — Как бы там ни было, она была осторожной женщиной и запечатала все, что ей удалось найти. Она применила множество сильнейших заклятий, но со временем они ослабли, и в один прекрасный день рукописи были украдены.
— Кем?
— Это как раз не имеет особенного значения. Дело в том, что они хранились в богато инкрустированном ларце, так что это был самый обычный вор. Разумеется, он не подозревал, что внутри, и попытался открыть его. Неудивительно, что прибывшие сотрудники Министерства даже не смогли его похоронить…
— Когда это было? — в ужасе спросил Гарри.
— В начале прошлого века. С тех пор они хранились в разных местах, их постоянно переносили. Их местонахождение было известно лишь очень узкому кругу людей, при этом все они должны были быть, как минимум, полукровками. Никто из маглов не может остаться в живых, коснувшись этих рукописей.
— Да, несомненно, у Салазара Слизерина было потрясающее чувство юмора, — пробормотал Гарри. — Но ведь Вы только что сказали… Сэр, разве заклятие не выдыхается со временем, когда волшебник умирает.
— Не все, — Снейп был уже сильно раздражен. — Надо читать чуть больше, чем конспекты перед экзаменом, Поттер! Защитные заклинания могут функционировать достаточно долго, что до проклятий — многие из них по прошествии времени только усиливаются.
— Как Вам удалось заполучить рукописи?
— Это не моя заслуга. Вообще‑то… я и понятия не имел ни о каких «возвращениях с того света», а уж тем более — о способах достижения чего‑либо подобного. Эта область была для меня сопряжена с запредельной мистикой, а компетентные источники по этой области всегда хорошо охранялась. Поэтому открытие такого понятия, как, например, крестраж было для меня как взрыв сверхновой для астронома. Конечно же, я продолжил исследование этой проблемы и таким образом обнаружил ту информацию, которую от меня так долго и умело скрывали…, — Гарри услышал в его голосе неподдельную горечь. — А потом… потом я получил еще одно подтверждение.
Гарри вытянулся, как струна. Однако Снейп не торопился с рассказом, он стоял, как изваяние, бледный и решительный, и крайнее изнеможение присутствовало в каждой черте его лица, в каждом движении. Гарри подумал, что он, вероятно, взял на себя слишком много, но считал своим святым долгом проглотить этот огромный кусок.
