Он все еще мог вернуться в театр, проведя преследователей другой дорогой, и отыскать Ричарда. Алек отмел эту идею сразу же, как только она пришла ему в голову. Он не повернет. Мимо него проплывали магазинчики и дома — словно картинки другого мира. Алек шел мимо трактиров и таверн, чувствуя, как во рту становится все суше и суше.
Если ему удастся добраться до Моста, он может встретить обитателей Приречья, которые за него вступятся или, по крайней мере, поведают Ричарду о том, что с ним случилось. Что с ним сделают? Алеку позволили уйти из центра города, и теперь ему осталось пересечь безлюдный район, отделявший его от моста. Алек понимал, что с ним не будут церемониться; наверное, ему придется испытать страшную муку и боль, куда более ужасную, чем он себе представлял. Он долго этого ждал, и вот сейчас это произойдет.
«Сейчас! — кричала мостовая, эхом откликаясь на каждый его шаг. — Сейчас!» Алек попытался сменить ритм ходьбы, чтобы не слышать этих воплей.
Когда крики превратились в шепот, он оказался в тени ворот, где его и настигли. У него хватило времени бросить преследователям: «Как вы владеете мечом, это просто курам на смех!» Прежде он думал, что не станет сопротивляться, однако оказалось, что это выше его сил.
* * *
— Ревнуют, — произнесла герцогиня и снисходительно кивнула на нобилей, наполнявших театр. — Все потому, что они трусы.
Ричард и герцогиня сидели в ложе одни, если не считать пятисот человек, взиравших на них из зала. Подобное внимание нисколько не беспокоило мечника; сейчас его взгляд был сосредоточен на переносной серебряной шоколаднице. На цепочке был подвешен наполненный водой горшочек с железным донышком, а под ним плясал язычок синего пламени. На столике лежала серебряная взбивалка и стояли фарфоровые чашечки.
— Они не сумели настолько хорошо подготовиться, — ответил мечник.
— Что мешало им этим озаботиться? Значит, они не только трусы, но и глупцы. — Все это было сказано настолько легким и доверительным тоном, что ядовитый смысл замечания полностью растворился, словно герцогиня вовсе не желала принизить других, а просто хотела установить границы круга собеседников, включавшего на данный момент только мечника и ее саму. Алек делал то же самое, только гораздо искренней и грубее; однако ощущение у Ричарда возникало одно и то же — это было чувство принадлежности к избранным. — Вы могли бы привести с собой и слугу. Я была бы рада его видеть. Видимо, я недостаточно ясно объяснила все Грейсону.
Ричард улыбнулся, догадавшись, что она имеет в виду Алека:
— Он мне не слуга, — ответил он. — У меня нет слуг.
— Неужели? — Она слегка нахмурилась. Тщательно выверенными жестами и мимикой герцогиня напоминала фарфоровую куколку. — В таком случае как вам удается поддерживать в должном виде особняки, в которых вы живете?
Ричард понимал, что герцогиня, возможно, над ним насмехается, но, несмотря на это все-таки рассказал о дворцах, превращенных в доходные дома, бордели, таверны или обители целых родов, где старшие занимали нижние этажи, а молодежь — верхние.
Услышанное потрясло Диану до глубины души.
— В таком случае, какой этаж занимаете вы? — придирчиво посмотрела она на Сент-Вира — Бальную залу наверху с комнатой для тренировок? Или ее превратили в детскую?
— У меня нет семьи, — улыбнулся Ричард. — Я просто снимаю жилье. У меня старая спальня и еще одна комната, где, думаю, некогда занимались музыкой. А этажом ниже поселилась… прачка.
— Надо полагать, она рада иметь такого соседа. Я уже давно хотела вам сказать, сколь глубокое впечатление на меня произвела ваша дуэль с Линчем, ну и, разумеется, с беднягой Де Марисом. Впрочем, думаю, он получил по заслугам, коли прыгнул на вас и бросил вызов, когда вы уже сражались с Линчем. Насколько я могу судить, мэтра Де Мариса утомила служба у Горна, и он захотел продемонстрировать гостям свои способности в надежде получить более выгодные предложения.
Ричард с интересом и уважением посмотрел на красавицу. Именно так истолковывал поведение Де Мариса и сам Сент-Вир. Мечник Горна, вероятно, решил, что его лорд слишком редко дает ему шанс показать себя. Кроме того, Горну и охрана была не особо нужна — ну кто станет на него нападать. С поражением Сент-Вира заходящая звезда Де Мариса немедля бы засияла с новой силой.
— Думаю, некоторое время не стоит ждать появления герцога Карлейского в городе.
На первый взгляд могло показаться, будто герцогиня всего-навсего продолжает осыпать Ричарда комплиментами и указывает на то, что герцогу пришлось бежать ввиду поражения его мечника в бою с Сент-Виром. Однако Ричарду почудилось, что герцогиня ждет от него ответа. Что-то в ней было особенное: в положении рук, в пальцах, сжимавших чашку на волоске от блюдца. Диана будто бы знала, что Сент-Вир может рассказать ей о герцоге нечто большее. Но Ричард не имел права на подобную вольность: он получил гонорар и был обязан обо всем забыть. С другой стороны, многозначительное молчание герцогини подразумевало, что ей известно имя нанимателя Сент-Вира.
— Я никогда не спрашивал, — уклончиво произнес он, — почему герцог и его противник решили сохранить причины дуэли в такой тайне, при этом сделав все, чтобы о самой дуэли узнало как можно больше людей. Конечно же, я выполнил пожелание заказчика.
— Эта схватка была очень важной, — молвила герцогиня, — а в подобных случаях, чем больше свидетелей, тем лучше. Кроме того, герцог человек тщеславный и вздорный. Он вам не говорил, из-за чего состоялся поединок? — Она замолчала, словно дозволяя ему, пораздумав, дать двусмысленный ответ.
— Он никогда мне об этом не говорил, — честно признался Ричард.
— Впрочем, вскоре, видимо, все прояснится. Наверняка имел место политический спор, в котором можно рискнуть жизнью мечников, но никак не их нанимателей. Исход боя напугал герцога, и он бежал, но сейчас, не исключено, снова набирается храбрости. Когда лорд Феррис вернется из поездки на юг, он будет знать, требуется ли преподнести герцогу еще один урок.
Что она хочет? Убить Холлидея и убрать с дороги герцога Карлейского? Уничтожить двух противников, чтобы расчистить дорогу еще одному человеку? Кому? Феррису? Герцогиня не произнесла имя Холлидея, более того, на словах она его защищала. Ричард махнул рукой: он слишком мало знал о нобилях и их планах, чтобы разгадать головоломку. Однако кое-что Ричарда все еще тревожило. Он посмотрел герцогине прямо в глаза и произнес:
— Я уже у вас на службе.
— Да что вы говорите? — усмехнулась Диана. — Как мило.
Ричард вновь почувствовал себя юным. Он ощущал, что находится в надежных руках, в руках человека, знавшего, что у герцогини на уме. Чтобы окончательно удостовериться в правильности своих догадок, Сент-Вир сказал:
