— Если ты шел с Вультером, я замолкаю, — почтительно сказала Асни. — Если бы Вультер и Вальсид не разъединились в Гуннарсмаунде, война кончилась бы совсем иначе, и Гардар был бы сейчас свободен.
— И я никогда не сошелся бы с такими, как Эльдарн, — сказал Графгримр. — Ввел меня в заблуждение своими обещаниями мира, гармонии и красоты. Должен сказать, что он воздействовал на меня очень умело, но я ненавидел спокойную жизнь. Скука и любопытство привели меня к Горму, и я узнал у него очень много, помимо магии. От него я узнал и о заговоре Фимбул Винтер. — Он глубоко вздохнул. — Остальное вы знаете.
Килгор кивнул. Асни уже рассказала ему о колдуне, когда тот не слышал, и прибавила о своих подозрениях. Килгору не понравилось, что Графгримр проявлял повышенный интерес к мечу. Меч не демонстрировал враждебности к Графгримру, но умный колдун мог, вероятно, одурачить меч.
— Что ты знаешь о мече? — спросил он резко. — Я бы хотел услышать, что говорят о нем альфары.
Графгримр подбросил несколько сучьев в огонь и все расселись вокруг костра.
Графгримр начал:
— Этот меч сделан тысячу лет назад кузнецом по имени Андурих, который на самом деле не был альфаром. Его захватил в плен король альфаров и очень хорошо платил ему за работу, даже дал способного ученика и помощника Графгримра. Так что, я был с Андурихом, когда выковывали этот меч в глубинах Муспелла — единственного места, где хватало жара, чтобы расплавить вещество, из которого сделан меч. Мы работали в глубокой шахте, которая сейчас тщательно заколдована, чтобы другой такой меч никогда не был сделан. Я был со старым Андурихом, когда он ковал этот меч, придавая ему необычайную твердость, когда он вводил в него могучую магию при помощи заклинаний, которых я никогда больше не слышал. Эта тяжелая и упорная работа заняла у него три года. То было время, когда Сурт предпринял попытку, третью уже, наслать Фимбул Винтер. До этого он сделал две попытки и, как вы знаете, его могущество все время увеличивалось. В те времена его никто не принимал всерьез. Просто еще один сумасшедший колдун, который слишком много времени проводит у троллей. Однако король Эллидагримр был гораздо мудрее. С помощью своих колдунов он узнал, что этот меч может быть сделан только сейчас и только этим кузнецом. Он также узнал, что Сурт со временем превратиться в того, кем он стал сейчас, в алчное чудовище. Несмотря на оппозицию со стороны альфаров, он приказал сделать меч и спрятать его в надежном месте, где он вскоре был забыт. Старый Андурих умер, а меня послали учиться к ювелирам, и время мирно текло, пока снова не возникла угроза со стороны Сурта. Альфары заметили, что справляться с ним каждый раз труднее. Когда люди прибыли на кораблях и высадились на земле Гардара, они основали там крепости и стали жить. А Сурт, который к тому времени удвоил свое могущество, не мог терпеть этого. Гардар был его убежищем, куда он скрывался после очередного поражения и где накапливал силы для очередного выступления. Он хотел завоевать весь Скарпсей; причины этого альфары не могли понять. Когда на трон пришел Эльбегаст, он решил, что меч необходимо достать из убежища и использовать против Сурта. Но одни считали, что меч недостаточно могуществен, чтобы убить Сурта; другие опасались, что он может попасть во враждебные руки, а третьи, подобные Эльдарну, полагали, что в нем нет необходимости. Эльбегаст игнорировал их всех и последовал совету Эллидагримра. Он сам принес меч в Брандсток-холл и вонзил его в дерево.
Только одна рука могла вытащить этот меч, и только она могла поразить Сурта. То, что меч был отдан в руки смертных, послужило причиной раздела альфаров. Я оказался изгнанным из обеих группировок. Я лично заинтересован в мече, потому что мне хочется постичь магию, заключенную в нем. Ведь я присутствовал при его изготовлении. Я считаю, что я ученик не только мастера, но и самого меча. Я всегда чувствовал связь между ним и собой, хотя не я оказался тем, кто должен владеть мечом. Однажды я спросил старого Андуриха, кто будет владеть мечом, надеясь, что он назовет меня. Но он сказал, что я буду правой рукой владельца меча, если, конечно, проживу достаточно долго. Я не уверен, что он знал, кто будет им владеть. Но я рад, что это не я. Гораздо легче быть помощником, чем лидером.
Некоторое время стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в костре. Скандерберг откашлялся:
— После того, как он вонзил меч в дерево, он на обратном пути остановился в гильдии колдунов. В это время там оказался и я. Эльбегаст попросил меня совершить небольшое путешествие в Гардар вместе с обладателем меча. Я решил, что это очень небольшая роль — просто представитель при сильной армии, но затем я понял, что Эльбегаст придает мне очень большое значение. И мне повезло: я сам ни когда бы не решился на такое путешествие.
— Я тоже очень рада, — сказала Асни. — Трудности и опасности мне по душе. Без них я не мыслю жизни. А когда я думаю, что завтра мы будем в Гардаре, с трудом верю себе.
— И потом нам придется называть тебя Ваше Величество, — угрюмо сказал Килгор.
— Чепуха! Я еще не коронована. Нельзя же быть королевой без подданных. Но надеюсь, что в моей стране остались не только колдуны и тролли. Через несколько часов мы увидим Гардар, который я не видела шестьдесят пять лет. Неужели там ничего не осталось? Ни лугов, ни пивоварен, ни боен скота? — Асни вздохнула и налила себе еще бульона.
— Ничего, — сказал Графгримр. — Я видел, но все можно восстановить.
Скандерберг зевнул и начал расстилать одеяло, подавая пример остальным. Он решил, что настало время для сна.
Килгор устроился как можно дальше от края хребта. И все же он боялся, что свалится во сне вниз.
— Я чувствую себя, как летучая мышь, прикрепленная к потолку пещеры, — пробормотал он. — Мне кажется, что я не смогу уснуть тут.
Но в ответ раздался богатырский храп Скандерберга.
И всю ночь Килгору снились кошмары. Ему чудилось, что кто-то появляется из мрака и катит его, как бочонок с пивом, к краю пропасти. Он несколько раз просыпался в холодном поту и каждый раз вздыхал с облегчением, поняв, что все ужасы ему только снятся. Каждый раз он только слышал храп Скандерберга в сырой мгле и видел Графгримра, сидящего у костра. Ветер трепал бороду колдуна альфаров. Однажды ему показалось, что он слышит пение колдуна, но, может, это было не заклинание, а просто завывание ветра. Или ветер время от времени шевелил мелкие камни на склоне горы, а звук этот казался Килгору чьими-то шагами.
Ну, конечно, это был всего лишь ветер. Скандерберг все время храпел, а возможно, притворялся. И это несколько успокаивало Килгора. Ветер шептал, бормотал, завывал, и звуки эти очень походили на человеческие голоса.
