Её противница, Тёмная Паллада, тоже приняла облик богини в свинцово-сером хитоне и доспехах из воронёной стали. На её груди виднелась безобразная маска Медузы Горгоны. На голове богини был чёрный шлем, на верхушке которого мерцал драгоценный камень — фонарь Астраханского. Сейчас он уже не горел ярко, а поблескивал тусклым светом.
Из ходовой рубки Нантакета Альмира видела, как оба крейсера — Аврора и Паллада — превратились в могучих воительниц-богинь, словно бы начавших танцевать над свинцово-серой гладью моря — но этот танец был смертельным поединком. Сталкивались светлый и тёмные клинки, рассыпая снопы искр… Альмира заметила светящийся камень в шлеме тёмной богини — как Сильмарилл, но только не такой яркий. Она вспомнила: сон, тот самый сон! Про сражение двух богинь, у одной из которых была тиара с Сильмариллом! И во сне Альмире нужно было дождаться, когда тиара с головы тёмной богини упадёт, и тогда пробраться, чтобы мечом вырезать Сильмарилл из тиары…
Так, подумала вдруг Альмира, если Паллада перешла в этот облик, куда девался Рожественский? Ответ пришёл неожиданно.
— Человек за бортом! — встревоженно сообщил Нантакет. — Я бросил ему спасательный круг.
— Это не человек, а Рожественский, чтоб ему не быть адмиралом во всех последующих жизнях, — пробурчала женщина. — Палашка, что ли, вышвырнула его за борт, или он сам выпрыгнул… Блин, надо спасать этого старпера.
— Я могу попробовать подойти ближе, — предложил Нантакет, но Альмира возразила:
— На тебе и так слишком многое. — Альмира подумала про Сашу на крыше рубки и про защитный экран, который Нантакет продолжал держать. А ещё про Лиэлль, в отчаянии смотревшую на поединок богинь. Только светлая душа маяка может сейчас поддержать едва теплившуюся в сердце девушки надежду.
— Спускай шлюпку, — распорядилась Альмира. — Пойду вылавливать этого урода.
— Будь осторожна, — предупредил Нантакет, — там плавающие и летучие твари. Я подсвечу тебе, это их отгонит. Но держи глаза открытыми и меч наготове. Соль, я бы тебе советовал поддержать Альмиру с воздуха.
— Так точно, Нэн! — бодро отозвалась девушка-самолётик. — Уж я их погоняю!
Альмира положила руки на плечи Лиэлль:
— Ли, оставайся в рубке Нантакета. — Она посмотрела в глаза арусианской девушки: — Твоё сражение ещё впереди. Дай мне честное слово, что до моего возвращения никуда не уйдёшь.
Лиэлль кивнула, по её щекам бежали слёзы. Альмира коснулась губами её лба.
— Да охранят Линдариэ и Таира тебя и Рильстранна, — сказала она по-арусиански. — И да укрепит Сирил-Воитель ваши сердца. Всё будет хорошо, Ли. Я скоро.
— Держись в центре, — предупредил Нантакет, спуская шлюпку с сидевшей в ней Альмирой на свинцово-серую поверхность аласарского моря. — Не выходи из круга света.
— Хм, как же я смогу грести и махать мечом одновременно… — озадаченно пробормотала Альмира, собираясь взяться за вёсла.
— Грести не придётся, шлюпка пойдёт сама, — пояснил Нантакет. — А ты внимательно смотри по сторонам.
«Хорошо, что Нантакет вызвался идти с нами» — думала Альмира, стоя в круге света, направляемого фонарём плавучего маяка. Аврора — сильная Хранительница, но и ей всюду не успеть. Как и не успеть Королю Дариэлю…
«Хорошо, что у меня два фонаря», — думал Нантакет, подсвечивая одновременно Альмире в шлюпке и Рожественскому, отчаянно вцепившемуся в спасательный круг.
Предупреждение Нантакета не было лишним: вокруг мелькали тени, то поднимавшиеся из воды, то пикировавшие сверху; они материализовывались прежде чем попытаться прорвать светящийся круг, и иногда им это удавалось; тогда Альмира отрубала тянувшуюся к ней конечность. Вдруг она почувствовала, что шлюпка начала замедляться. За корму цеплялись чья-то рука с длинными кривыми пальцами. Альмира сделала выпад, на мгновение выскочив из светящегося круга, Лаэнриль сверкнула в её руке, рубанув по корявым пальцам. Тварь отдёрнула руку, послышалось рассерженное шипение. В последний момент Альмира различила лицо, похожее на человеческое, но с хищным оскалом мелких акульих зубов. «Ничего себе русалочки тут водятся, — подумала она. — И судя по всему, голодные. Нэн знал, о чём предупреждать».
Шлюпка снова начала набирать ход. Прямо по курсу Альмира видела яркое пятно света — это второй фонарь Нантакета подсвечивал Рожественского, державшегося за спасательный круг. К горе-адмиралу, оцепеневшему от ужаса, со всех сторон тянулись руки с когтистыми пальцами. Снова и снова мелькали лица местных «русалок», наводящие на мысль о человекообразных акулах. Но они не решались проникнуть в круг света маяка Нантакета.
Вот странно, подумала женщина. Совсем недавно она была готова повесить, четвертовать и поджарить на медленном огне адмирала Рожественского, по крайней мере мысленно. А сейчас собиралась приложить все усилия, чтобы вытащить его из этого ада.
Быстро глянув наверх, Альмира увидела Солейль. Отважный самолётик с включёнными навигационными огнями летал среди каких-то крылатых тварей, отвлекая их внимание. Впрочем, одна из тварей попыталась спикировать на шлюпку. Снова сверкнула Лаэнриль, и отрубленный кусок крыла, попав в круг света, рассыпался в прах. Тварь с мерзким криком улетела прочь.
Такого ужаса Рожественский не переживал, наверное, со времён Цусимской битвы. Но тогда он, раненый, находился в рубке броненосца «Суворов», и весь кошмар происходил за бортом, он слышал только гул орудий и содрогание корабля от попаданий. А сейчас он был в эпицентре кошмара. К нему тянулись когтистые руки, то там, то здесь появлялось акулообразное лицо с оскалом мелких острых зубов. Эта нежить пыталась достать его, и лишь свет плавучего маяка останавливал этих тварей. А по направлению к нему двигался ещё один луч света, и адмирал различил спасательную шлюпку, в которой стоял, кажется, мальчишка с мечом.
Шлюпка подошла ближе, два луча света скрестились, и нежить отпрянула в стороны. Рожественский судорожно вцепился в борт. Мальчишка в тёмно-зелёной куртке убрал меч, схватил адмирала за ворот и с кряхтением начал затаскивать в шлюпку, стараясь при этом не допустить слишком сильного крена.
— Да ёпрст! — выругался он и сильнее рванул Рожественского. — Шевелитесь, если хотите жить!
Рожественский с трудом перекинул ногу за борт, мальчишка снова дёрнул его за воротник, и адмирал упал на дно шлюпки. Подняв голову, он разглядел лицо спасителя. Для мальчишки тот, пожалуй, был староват… Это женщина! С неприлично короткой стрижкой и в мужских штанах.
