Тревога.
— Мы спасены! Поднажмем! В атаку! За Ильмадику!
Вообще, Килиан отнюдь не был уверен, что они спасены. Сигнал тревоги может быть вызван множеством разных причин. Но точно так же не знали и его солдаты, и передовые войска противника. В момент, когда разум сталкивается с незнанием, он склонен принимать на веру первое, что услышит, — если оно сказано достаточно уверенным тоном.
И в этот боевой клич Килиан вложил всю свою веру в то, что Ильмадика не оставит его.
Только не она.
Выпустив разряд молнии, ученый выхватил шпаги и в первых рядах бросился на врага. Сейчас он особенно рисковал: подстрелить его было не просто, а очень просто, и никакие защитные заклинания давно уже не действовали. Но деморализованные произошедшим, иллирийцы промешкали. Идаволльцы же, напротив, бросились следом, оттесняя нападавших назад в коридор. «Вогнутого зеркала» больше не было, да и понятия «нападавшие» и «защитники» окончательно смешались.
Остались только «мы» и «они».
Ильмадика шла по внутреннему двору крепости, с любопытством оглядывая обстановку. Остатки армии Иллирии бежали; Амброус не преследовал их. Это ни к чему. Главного им добиться удалось, и теперь время готовить следующий шаг.
Железный Легион показал себя с наилучшей стороны. Солдаты, прошедшие промывание мозгов и интенсивные тренировки, совершили беспрецедентный марш-бросок, ударив в спину иллирийцам, занятым осадой крепости. Возможно, лицом к лицу те еще могли что-то им противопоставить. Но не так. Сражение было выиграно с минимальными потерями.
А самое главное, — понимая, что имеет дело с опасным колдуном, Герцог Иллирии предпочел держаться подальше от линии фронта. Тем самым — подставив себя под удар другого колдуна, не менее опасного. Во время битвы Амброус Идаволльский сразил его в честном поединке. Запишут именно так.
Все шло точно по плану.
Войдя в донжон, богиня брезгливо сморщила носик. В замкнутом помещении запах крови и гари откровенно раздражал. Пару раз махнув рукой, Ильмадика изменила состав воздуха: теперь он пах розами. Так-то лучше. Затем, переступая через мертвых и раненых, она направилась вглубь здания.
Самое большое сражение состоялось у входа в трапезную. Гору трупов ее слуги успели разобрать, но следы крови и копоти украшали это место совершенно уникальным узором в черно-красных тонах.
Её адепт, Килиан Реммен, лежал без сознания среди раненых. Обе ноги, правая рука, грудь и голова юноши были туго перебинтованы, и на белых повязках отчетливо виднелись пятна крови. Да, никто не смог бы сказать, что в минувшей битве он прятался за чужие спины. Пожалуй, его отвага заслуживала похвалы.
А кроме того, во время битвы Ильмадика почувствовала исходящую от него энергию. Её было не так много, как когда он работал над ее освобождением, но все-таки, это было приятным сюрпризом. Возможно, она поторопилась с выводом, что его потенциал вскоре будет выжат досуха. Возможно, он прослужит ей дольше, чем она планировала.
Мягко улыбнувшись, Ильмадика исцелила адепта и мысленно приказала ему прийти в сознание.
Секунды спустя Килиан резко вдохнул, будто выбравшись из-под воды, и распахнул глаза.
— Ты все-таки пришла, — обрадовался он, увидев богиню.
— Благодари своего брата, — ответила она, — Он спас тебя. Он и его Железный Легион.
Богиня с удовольствием отметила, как его радость слегка померкла. О, она прекрасна знала о соперничестве братьев. Это был прекрасный поводок для них обоих. Каждый из них мог творить великие дела, — только ради того, чтобы на секунду приглушить жгучую боль от осознания, что он хуже другого. И чтобы выжать из них максимум потенциала, этот огонь необходимо было подпитывать.
Но пока что ни к чему было выжимать его досуха. Он ей еще послужит. И Ильмадика решила подсластить пилюлю:
— Но ты отважно сражался. Ты смог выстоять против целой армии. Я рада, что не ошиблась в тебе.
— Спасибо, — Килиан слабо улыбнулся.
— И твоя отвага заслуживает награды. Отныне ты — господин этих земель. Правь ими мудро; я уверена, что тебе это по силам. Укрепи их, чтобы я могла чувствовать себя в безопасности от той части иллирийской знати, что не подчинится нам.
— Да, Ильмадика, — ученый чуть приподнялся, чтобы отвесить нечто похожее на поклон, — Я не подведу тебя.
— Хорошо.
Она отметила, что он не желает задавать вслух вопрос, который вертится у него в голове. Как она и ожидала.
— Я привезла твою рабыню, — добавила богиня, — Думаю, она тебе тут пригодится. Пора тебе наконец перестать держать ее без толку. От нее может быть польза; используй ее.
— Я подумаю, к чему ее можно пристроить.
Это прозвучало очень скомканно и зажато. Ах, бедный глупый Килиан. Он тянулся к власти, но не желал использовать ее по полной. Сдерживал себя. Рассчитывал, возможно неосознанно, что кто-то оценит его благородство.
Но это глупость. Благородство неважно. Важно лишь то, чего ты можешь добиться, и чего добиваешься. Иоланта могла быть полезна… Но она была слишком своевольна. И если Килиан не покажет ей, кто из них хозяин, она его погубит.
Что ж. К тому времени Ильмадика рассчитывала выжать весь его потенциал. Всю творческую силу нереализованного эжена, которой он питал ее с момента, когда она запечатлела его на себя в катакомбах под проломом Стефани.
— Сейчас отдыхай. А с утра мы соберемся на совет по поводу наших дальнейших действий. Будь готов.
Глава 10. Игра теней
Восстановление крепости шло полным ходом, но до башен дело должно было дойти отнюдь не в ближайшие дни. Первоначально Амброус приказал отправить Лану в одну из камер в темнице, но в тот же день Килиан отменил его приказ, выделив ей комнату в донжоне. Встретиться с ней, однако, ему в тот день не удалось: слишком много дел, связанных с восстановлением крепости, требовало его внимания. Хотя к моменту, когда он поднялся на ноги, на строительные работы уже согнали крестьян с близлежащей деревни, ученый поспешил выписать архитектора и строительную бригаду из Идаволла, расплатившись золотом, оставшимся от Повышений свинца. Он не знал, как скоро следует ожидать нового нападения, но хотел, чтобы крепость была к нему готова. Благо, для ее защиты братец обещал выделить еще один полк. От щедрот, не иначе.
Стоит отметить, что оценить крепость иначе как с точки зрения фортификации у ученого до сих пор не было возможности: в ожидании штурма ему было просто не до того. Толстая каменная стена с трех сторон окружала хаотичное скопление жилых домов, сейчас изрядно пострадавших от артобстрела. С четвертой стороны крепость прилегала к отвесной скале, как будто опираясь на нее. В обычное время ее украшали пять башен — три оборонительных и две жилых, прикрывавших донжон с боков. Ныне, однако, все пять лежали в руинах.
Сам донжон насчитывал традиционные три этажа, но при этом отличался размерами и простором. Неатир был выстроен без разделения на донжон и жилое помещение: в приграничной крепости это было бы попросту неразумно. Лишь немногим он не дотягивал до звания полноценного замка. И на какие-то секунды Килиан позволил себе помечтать, что под его мудрым правлением «дотянет».
В самом деле, идея жить в замке бастарду весьма и весьма нравилась.
Двухстворчатые двери донжона вели сразу на второй этаж; на первом этаже, насколько знал Килиан, располагались склады, и туда входа с улицы не было. Там же он собирался выделить себе помещение под лабораторию.
Двое карауливших у дверей солдат отсалютовали ему. Оба они были одеты в синие мундиры кавалерии, и оба в недавнем бою сражались бок о бок с ним. В какой-то момент Килиан даже ощутил незнакомое приятное чувство. Будто сражение объединило их…
Впрочем, всего на мгновение. Кивнув недавним соратникам, ученый двинулся дальше.
Коридор, где еще недавно кипело главное сражение, дважды изгибался под прямым углом. У перехода в трапезную тоже караулили двое солдат, но в отличие от тех, они были одеты в белые мундиры Железного Легиона.
