Что он говорил потом, я уже не слушал и, как именно он вернул в аудиторию свет, не смотрел. Мне было важнее другое.
— Идти сможешь? — не испугавшись наступившей темноты, участливо поинтересовалась стоящая рядом девочка.
Я с усилием распрямился и кивнул. После чего гордо проигнорировал ее протянутую руку и первым вышел из клетки, успев напоследок услышать:
— Спасибо, что спас мне жизнь…
Остаток урока я просидел за своей партой в состоянии, близком к прострации. Что там говорил Кромм и о чем именно расспрашивал взбудораженных адептов, меня мало интересовало. А вот свои собственные действия я давно привык анализировать, поэтому, проигнорировав бурное обсуждение, погрузился в себя и принялся до мельчайших подробностей вспоминать этот досадный эпизод.
В принципе, серьезной угрозы для нас не было. Нужный план созрел в моей голове вскоре после того, как я огляделся по сторонам, оценил возможности темной и свои собственные резервы. Но я ждал сигнала… какого-нибудь жеста со стороны преподавателя, который мог бы пояснить происходящее, успокоить паникующую аудиторию, властно потребовать тишины и, пока мы возимся с зомби, все тем же бесстрастным тоном заметить, где же мы с Верией ошиблись, на чем прокололись, где именно совершили грубый просчет. Наконец, он мог бы просто подойти к клетке, с профессиональным интересом присматриваясь к нашим попыткам справиться с нежитью, и хоть немного подсказать, как лучше действовать…
А он этого не сделал.
Почему?
Разумеется, я ждал от него не помощи (какая помощь от старого мэтра под закрывающей печатью?), не мудрого совета (зачем? я и без него прекрасно обойдусь), а хотя бы знака, легчайшего намека на то, что нынешний сбой был тщательно спланирован, а вся эта сцена с зомби — на самом деле простой урок. Жестокий, трудный, опасный, но крайне необходимый для юных магов, который я вполне мог бы сделать еще более зрелищным и увлекательным, ничем особенно не рискуя.
Раньше мэтры частенько так поступали, относясь к адептам как к котятам, которых проверки ради надо было сперва кинуть в бурный речной поток, а потом смотреть: выплывет — не выплывет. Однако с тех пор многое изменилось, политика Совета в отношении молодых магов была пересмотрена, и эксперименты, способные вызвать прямую угрозу жизни учеников, были строго запрещены.
Правда, мэтры никогда не любили подчиняться правилам. И я бы рискнул предположить, что Лонер — ярый сторонник старой системы обучения, если бы не был уверен в том, что такие магические фокусы ему не под силу.
Но если это не его инициатива, то что же тогда произошло? Мне пора подозревать старика в предательстве? Может, это и была та самая проверка, которую мы с Ничем упорно ждали? Или же тут поучаствовал сам мастер Твишоп, решив таким образом отомстить за недавнее унижение?
Хотя нет. Для Нича это было бы слишком. Он бы не поставил эмоции превыше нашей с ним безопасности. Не посмел бы рисковать жизнью девочки и уж точно сумел бы сделать так, чтобы кроме меня в клетке никого больше не оказалось.
— Гираш, не спи! — вдруг толкнула меня под локоть Верия и насмешливо заметила: — Занятие уже закончилось. Нам пора на обед.
— Что? — Я удивленно поднял голову, с трудом вынырнув из размышлений. Потом увидел деловито собирающихся учеников, перевел взгляд на неподвижно сидящего мэтра Кромма, который следил за ними с полнейшим равнодушием, и согласился: — И правда, пора…
После чего встал, с неудовольствием чувствуя, как от слабости подрагивают ноги, и, побросав в сумку вещи, поспешил уйти до того, как темная начнет задавать вопросы или кто-то из светлых перехватит меня по пути.
В столовой я тоже не задержался, не желая сталкиваться с возбужденно переговаривающимися однокурсниками. Пусть обсуждают этот непонятный эпизод самостоятельно — свое драгоценное время я тратить на это не намерен. Набрав на раздаче полный поднос еды, я быстро проглотил все, что влезло, остальное рассовал по карманам и исчез до того, как кто-то вознамерился меня потревожить.
На последний урок, которым стала пространственная магия, я заявился уже перед самым звонком. Снова уселся за дальнюю парту, притулившись под каким-то разлапистым лопухом. На однокурсников не смотрел. По сторонам не таращился, хотя в кабинете было много увлекательных картинок на стенах и всяких непонятных штуковин на стоящих вдоль стен стеллажах.
Окинув изучающим взглядом вошедшего преподавателя — совсем еще молодого светлого, который, судя по всему, не так давно покинул школьную скамью, — пренебрежительно фыркнул. А услышав его имя (парнишка представился как мастер Тадеуш Свим), вовсе отвернулся — мальчик был из «самородков[16]», поэтому особого интереса для меня не представлял. Его смазливая физиономия, на которую тут же с любопытством уставилась женская часть нашего курса, не вызывала ничего, кроме глухого раздражения. А уж предмет этот я мог бы вести самостоятельно, не утруждая себя подготовкой.
Правда, пока «учитель» смущенно улыбался и всячески демонстрировал неуверенность в собственных силах, мне в голову пришла еще одна интересная мысль. Поэтому, как только молодой человек закончил лекцию, я стремглав кинулся обратно в лаборатории, спеша успеть до того, как у некроманта начнется следующий урок.
Когда я, запыхавшись, влетел в открытую дверь, в аудитории по-прежнему горел свет. Парты еще пустовали, поскольку старшекурсники, у которых занятия длились на два с половиной часа дольше, чем у нас, свои места занять не торопились. Трупа на секционном столе уже не было. Да и клетка была поднята под самый потолок, красноречиво свидетельствуя, что я безнадежно опоздал.
Досадливо поджав губы, я все же решил взглянуть на место происшествия поближе и, пользуясь тем, что мэтр Кромм куда-то вышел, прокрался в аудиторию. Мельком покосившись на вторую дверь, которая вела в подсобное помещение и была приоткрыта, бесшумно подошел к секционному столу, по очереди ощупал металлические фиксаторы. Нашел на всех без исключения следы повреждений и недоуменно нахмурился. А потом провел кончиками пальцев по внутреннему краю разрыва, не понимая, как какой-то дохлый мужик мог с такой легкостью повредить железную основу, заговоренную специально под мертвяков, и замер.
Так… мне показалось или край с этой стороны выглядит чересчур ровным?!
Я склонился над столом и еще раз оглядел подозрительный браслет. Сомнений не было — его кто-то умышленно испортил. Более того, это кто-то оказался предусмотрительным — такие же следы я нашел на цепях, ведущих от фиксатора к основанию стола. Примерно в одном и том же месте, которое, если хорошенько подумать, было самым слабым в конструкции.
