Я тяжело дышал, а мужчина, что все еще придерживал меня за рукав, сказал строго:
– Сынок, тебе нельзя пить! Ишь, как налакался, совсем не соображаешь!
– Спасибо, отец, – ответил я хрипло, воздух сипел и хрипел в моей раскаленной глотке, – я приезжий… Эта штука…
– Эта штука, – сказал он еще строже, – разрушитель!
Я хватал воздух и смотрел на него выпученными глазами, а он фыркнул и ушел в дом. Я торопливо выскочил на подгибающихся ногах на улицу.
Драккар замедлял ход, остановился, как я уже догадался запоздало, возле приподнятой площадки из хорошего добротного дерева. Несколько человек, что слонялись там наверху, беседуя, неторопливо подошли к драккару.
В борту открыли расписанные золотыми львами ворота. Люди с платформы приблизились, там невысокий темный барьер, через него перелезают с кряхтением и смешками.
Я несся изо всех сил, драккар все еще стоит, последние уже перебрались через бортик и скрылись во внутренностях корабля. В распахнутых воротах рослый офицер в блестящей кирасе и металлическом шлеме с пышными перьями на гребне, он протянул блещущую хорошей сталью руку к позолоченной рукояти двери, я заорал:
– Подождите, не отправляйте!
Он посмотрел, как на идиота, я пристыженно вспомнил, что транспортники ходят сами по себе и никому не подчиняются.
Борт начал отодвигаться, когда я взбежал на площадку и с разбега прыгнул через расширяющуюся щель. Офицер держал для меня ворота открытыми.
Я ударился животом о металлический борт, он шириной с двутавровую балку, перевалился на ту сторону и поспешно поднялся.
– Спа… си… бо, – проговорил я, жадно хватая ртом воздух. – Уф… уф…
На меня сурово и с напряжением в лице смотрел немолодой офицер в форме королевских войск, лицо жесткое, загорелое, прокаленное солнцем до цвета меди.
– Маркиз, – сказал он напряженно, – я позволил вам запрыгнуть, потому что уже слышал про ваш поединок с сэром Анжером и потому глубоко чту вас. Но если нет допуска на багер… простите, но у меня приказ сбрасывать таких людей прямо на ходу… На любой скорости.
– У меня есть, – ответил я, радуясь, что кольцо короля Хенриха на пальце. – Вот!.. Допуск на все виды летательных устройств, бегательных и всяких разных.
Он кивнул, лицо прояснилось.
– Ого, перстень короля Хенриха Первого!
– Он самый.
– Да, сэр Ричард, я счастлив видеть вас на борту. Простите, оставлю вас, нужно заняться пассажирами. Потом я к вашим услугам.
Он козырнул и ушел, я приводил в порядок дыхание. Понятно, никакой не драккар, а такая же цельнометаллическая платформа из металла, какую я видел в небе. С виду у нее предназначение перевозить по десятку тяжелых танков, все грубое, исполненное мощи, без всяких украшений. А деревянная шея и голова драккара, облицованного дорогим деревом с головы до кормы, декоративные щиты викингов, красивые домики на тех местах, где, должно быть, танки или какую еще сверхтяжелую технику перевозили, – все это надстроили осмелевшие люди, чтобы стало красивше. Облагораживали, так сказать. Или тем самым выказывали почтение чуду. Нет, скорее выказывали свою власть, это человечку свойственно более.
Дома перестали мелькать по обе стороны, простор распахнулся резко и неожиданно. Я бросил короткий взгляд по сторонам, все обычно, а вот платформа…
Под ногами паркетный пол, составленный из очень широких планок, борта красиво отделаны ценными породами дерева, кое-где обиты золотистой материей с гербами и девизами. И не подумаешь, что глубже сплошная плита в полметра-метр толщиной.
В длину разрушитель метров в пятнадцать-двадцать… кстати, почему разрушитель? Хотя что тут непонятного, можно только представить, как однажды вздыбилась земля, он поднялся на поверхность, еще красный и дышащий жаром, двинулся по заданному маршруту, снося все на пути: дома, строения, даже холмы…
Хвала героям, что первыми смекнули, что разрушитель на них не реагирует, и что его даже можно использовать, как ветер, к примеру, или дождь.
Я прислушался, снизу стук, лязг, скрежет, но на палубе драккара толпа веселится, кто-то пустился в пляс, а я пошел вдоль борта, постукивая по нему пальцами.
Насколько помню, когда офицер открыл двери в борту драккара, там все-таки металлический борт, довольно толстый, я его перепрыгнул бездумно, а сейчас понимаю, что без этих деревянных надстроек платформа представляет из себя сплошную металлическую плиту с толстыми бортами мне до пояса. Или даже чуть ниже. Очень странная платформа… Слишком тяжелая, грубая и неуклюжая.
Офицер, оставив возбужденно галдящий народ, прошел ко мне, козырнул.
– Сэр, будут какие-то пожелания?
– Да все хорошо, – ответил я, – благодарю вас… сэр…
– Сэр Рефершельд, – сказал он. – К вашим услугам. Вы оказали Его Величеству очень важные услуги, потому приказывайте, я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя здесь уютно.
– Спасибо, сэр Рефершельд, – поблагодарил я. – Я просто осматриваюсь. В нашем медвежьем краю такого нет, интересно…
– Если будут вопросы, – сказал он, – спрашивайте. Все, что не является государственной тайной, к вашим услугам.
– Спасибо, – сказал я снова.
Он козырнул и отошел, а я настороженно осматривался, в то же время делая вид, что щелкаю хлебалом по сторонам. Платформа все набирает скорость, встречный ветер ощутимее, город остался позади, по сторонам мелькают возделанные поля, домики, стада коров, ветряные мельницы. Идем без рывков, плавно, словно на воздушной подушке, но нет раздуваемого во все стороны песка, так что ближе к антигравитации. И все-таки почему эти скрежет и лязг под днищем…
Я жестом подозвал офицера.
– Сэр Рефершельд, сколько этих разрушителей проходит через королевство?
Он помялся.
– Это не относится к государственной тайне, но говорить о таком не рекомендуется. Сейчас их сорок три.
– Понятно, – ответил я. – Раньше было больше?
– Да, сэр.
– Этот тоже скоро выйдет из строя, – заметил я.
Он кивнул, лицо стало невеселым.
– Некоторые уже догадываются. Кто бы подумал, что железный зверь тоже может болеть, стареть и умирать.
– Если не лечить, – сказал я.
Он вздохнул.
– Наши маги не знают даже, как к нему подступиться!
– А маги других королевств?
Он посмотрел на меня с удивлением.
– Вы как будто забыли, что все хранят свои тайны и стараются выведать чужие! Нет такого королевства, которое не воюет… Правда, я знаю только ближайшие, но слухи пересекают границы легче, чем перелетные птицы…
Я ухмыльнулся лихо и беспечно, подкрутил несуществующий ус.
– Я несся через все земли, работая шпагой чаще, чем ложкой. Намного чаще… За мной почти все время гнались то одни, то другие. Куда уж запоминать всякие тайны…
