Но буквально за поворотом обнаружилось заведение другого типа. Из открытого дверного проёма несло ливером, у самых ступенек лежал облёваный пьяный, на тех же ступеньках смурные личности неопределённого возраста жрали руками из мисок, бросая по сторонам настороженные взгляды. Подумав, Олег решил зайти — всяко это выглядело не страшнее дискотеки в железнодорожном клубе Фирсанова, а он туда захаживал — и выжил.
Когда Олег подошёл к ступенькам, завсегдатаи, как по команде, уставились на него тяжёлыми взглядами. Один из них со стуком поставил миску и преградил путь мальчишке вытянутой ногой. Ясно было, что и здесь его не рады видеть.
Олег остановился. Широко улыбнулся. Нагнул голову. И смачно харкнул в миску, сказав:
— На десерт. Приятного аппетита.
Как не странно, после короткой паузы, в течение которой мальчишку рассматривали выпученными глазами, раздался общий хохот. Громче всех хохотал тот, в чью миску плюнул Олег. Он убрал ногу и одобрительно хлопнул Олега по локтю, а потом ткнул рукой в дверь и что-то сказал.
Мальчишка вошёл внутрь.
Внутри заведение напоминало забегаловку безухого Шрека — в расширенном варианте и с обилием посетителей. Требухой тут разило ещё
100.
сильней, чем снаружи. Хозяин был ещё страшней, чем Шрек, хотя и с ушами. Столы и скамьи были каменные — чтоб уж точно не поднять, случись что. Посетители ничем не отличались от сидящих снаружи — разве что тут были и женщины, а точнее — бабы. Другое название к ним не подходило.
Кстати, на мальчишку никто не обратил внимания. В целом это его устраивало — отсюда, случись что, не очень-то смоешься, не снаружи. Правда, и аппетита всё то, что готовилось в большущем очаге, не вызывало. Но… с другой-то стороны, тут наверняка нет соевого мяса, гамбургерских булочек из геномодифицированной пшенички и разбавленного крахмалом соуса. Если и отходы, то натуральные стопроцентно, так чего корячиться?
Олег подошёл к хозяину и вдруг сообразил, что сделал глупость — разрушил образ немого и создал образ некоего невнятного иностранца, находящегося под защитой лишь собственной наглости. А это может привести к самым
непредсказуемым последствиям… Но в принципе отступать-то было уже некуда, и Олег потребовал жестами еды.
К счастью для мальчишки хозяин, видимо, придерживался нехитрой философии "деньги не пахнут" и (в точности как Шрек), ткнув в один из столиков, отвернулся. Олег подошёл, присел на край скамьи (холодная, зараза). Сидевшие за тем же столиком двое оборванных волосатых типов на него даже не оглянулись, занятые обсуждением каких-то проблем — они то и дело били себя в грудь и друг друга по плечам, воздевали руки к потолку, закатывали глаза — короче, вели деловую жизнь. Олег положил руки на стол и вдруг обнаружил, что они дрожат. Мелко и противно. Всё это время его, оказывается, не отпускало дичайшее нервное напряжение. Интересно, как это выдерживают разведчики. Играющие чужие роли куда более изощрённо — и годами? Едва Олег заметил эту дрожь, как его начало потряхивать всего, и остановить это было почти невозможно. Трясло всё сильней с каждой секундой.
Достав под столом нож, мальчишка раскрыл его и с силой резанул по ноге, по бедру. Молча, только прикрыв глаза, вытерпел вспыхнувшую боль, прижал к порезу подол своей одёжки и, складывая "оборотень", понял, что дрожь прошла. Теперь, правда, дёргало порез…
Не прошло и трёх минут, как подбежал мальчишка — в каком-то дранье, синий от побоев, но выглядящий вполне жизнерадостно. Он сгрузил на стол миску, ложку, большой кусок серого хлеба и кружку, после чего подмигнул Олегу и ловко спрятал куда-то в лохмотья одну из пяти медяшек, протянутых ему наобум. Судя по тому, что хозяин не подошёл выяснять насчёт оплаты, тут такое было в порядке вещей.
В миске оказался гороховый суп с мясом непонятного происхождения, в кружке — нечто, напоминавшее по вкусу разведённый яблочный уксус. Надо полагать — вино. Ложку следовало бы помыть или хоть собакам дать облизать — Олег протёр её о край всё той же одежды. В каждой избушке свои зверушки, чего морщиться?
Кстати, суп оказался не только вполне съедобным, но и довольно вкусным. И хлеб тоже, он чем-то напоминал финский подслащённый, который Олег любил. К вину мальчишка не притронулся, чем вызвал удивление наконец-то завершивших спор соседей. Тогда Олег молча придвинул кружку им. В ответ посыпались какие-то вопросы, но мальчишка помотал головой и отмахнулся рукой. Прокатило — волосатые схлебали вино и убрались, с руганью расплатившись.
Тянуло ещё немного посидеть (ноги горели со страшной силой, Олег уже сто раз проклял идею идти босиком, в конце концов, что, так уж подозрительны были
101.
бы сандалии или даже сапоги?). Но пора было спешить к воротам. И ясно, что, чем больше сидишь — тем труднее будет встать. Олег решительно поднялся, убирая кошель и нож в складки на поясе, даже руками от стола оттолкнулся, как будто подтверждая самому себе — всё, ухожу!
Снаружи на ступеньках сидели всё те же оборванцы. А ещё стояли двое людей, которых Олег определил, как "стражников" — в кожаных шлемах и доспехах, с маленькими круглыми щитами, длинными кинжалами на поясах, дубинками в руках и какими-то бляхами на шеях. Они о чём-то возбуждённо говорили, и Олег шастнул мимо, но… совершенно неожиданно дубинка в загорелой жилистой руке преградила ему путь, а другая рука схватила за волосы и запрокинула голову назад с такой силой, что Олег замычал от боли. Хорошо, что именно замычал…
Один из стражников что-то спросил, подкрепив вопрос толчком дубинки в пах (больно). Олег сделал непонимающее лицо, мыкнул, показал на уши, на рот. И обмер.
Оборванцы со ступеней смотрели прямо на него. Все. Внимательно и вроде бы насмешливо.
Потом тот, которому Олег плюнул в миску, что-то лениво сказал. Стражник повторил те же слова, его товарищ что-то буркнул, и Олег, получив неожиданный пинок, пролетел пару метров и распластался на булыжниках. Будь тут асфальт — он свёз бы всю кожу с коленей, ладоней и локтей, а так — просто обидно проехался. Вскочив, мальчишка обернулся — но стражники на него уже и не смотрели. А оборванцы активно сигнализировали глазами — мотай отсюда!!!
Олег юркнул в улицу. И обнаружил, что по щекам текут злые слёзы. Не от боли. Его ни разу в жизни не пинали вот так — под зад. на секунду даже возникла мысль вернуться и…
Нет. Нельзя. И так непонятно, чего они прицепились — подозрительно… Размазав слёзы руками, Олег плюнул на булыжники и пошёл к воротам — на встречу с Артуром. А потом ещё предстояло искать лавку почище — купить еды для Ольки.
