— Кассандра, ты пока сама поешь, а я пока полежу.
— С тобою все в порядке? Ты лежишь без движения уже скоро почти как час.
— Устал просто, ну и ребра немножко болят, — потом откинул плащ и посмотрел в глаза Кассандре — Правда, со мною все хорошо. Это ты у нас гроза магов и злодеев, — решил польстить ей.
Девушка ничего не сказала, но за пищу принялась. Через пять минут к ней присоединился и я, решив, что силы еще понадобятся. К вечеру я стал ощущать себя полнейшей развалиной. Болела грудь и спина, иногда боль отдавалась в поясницу, едва не вызывая стон. Не думаю, что мое состояние осталось незамеченным Кассандрой. Она снизила скорость передвижения до предела и мы тащились со скоростью раздавленной улитки, но и такой шаг был мне в тягость. На вечернем привале я отказался от еды, только попил горячего отвара и опустился на ворох ветвей, заботливо нарубленных девушкой.
С утра я первым делом, едва разлепив глаза. Увидел почти рядом со своим лицом обеспокоенные глаза Кассандры.
— Ты чего, красавица, неужели решила расцеловать меня, пользуясь моим сном? Так я и сам не против и буду только за, так что можешь не скрываться, — попытался пошутить я. Собственный голос меня напугал — глухой и хрипящий, в добавок, изредка прорывались свистящие звуки, будто спускало шину.
— Я с трудом до тебя достучалась. Ты лежал, словно мертвый и не слышал моих слов. Пришлось потереть тебе уши — у себя меня учили нажимать на определенные точки, чтобы пробудить крепко спящего человека. Достаточно надавить на точку под ухом или на верхней губе.
— Ага, знаю. У нас так милиция поднимает на ноги крепко выпивших людей.
— Не знаю кто такая милиция, но тебе срочно надо обратиться к лекарю или самому заняться собою. Ты же маг.
— Маг, ахтимаг… Хреновый из меня маг. Вылечить не смогу никого, себя тем более.
С помощью девушки я сумел сначала сесть, а потом и встать. Вроде почувствовал облегчение, но едва я сделал пару шагов, как легкие пронзило раскаленной спицей, и мне в лицо устремилась ближайшая травяная кочка.
«Обалдеть, летающая кочка» — еще успел подумать я, перед тем, как повалиться без сознания обратно на землю. Как меня несла на себе до ближайшей деревни Кассандра, я уже не помнил.
Очнулся я в темном помещении. Вокруг располагались стены без малейшего признака дверей или окон, тем более, что от каждой стены до меня было не более метра. Только в ногах было попросторнее — в длину моя каморка превышала пару метров. Ширина бала менее полутора.
Попробовав пошевелиться, я с грустью смог констатировать, что связан по рукам и ногам. Точнее, превращен в подобие мумии, так как был полностью закутан в кучу материи. Свободной оставалась только голова, ну а с ней и рот. Первым делом после осмотра своей жилплощади (о том, что меня замуровали, не хотелось и думать), я попробовал подать голос, в надежде на то, что меня услышат. Не тут-то было. Из горла раздавался неуловимый писк. Я сам с трудом себя слышал, точнее знал, что издаю звук.
Пришлось помучить свои связки долгое время, прежде чем удалось издать достаточно громкий возглас. Результат появился сразу. Не успел я закрыть рот, чтобы собраться с силами для нового возгласа, как боковая стена отлетела в сторону и показалась испуганная, но одновременно радостная Кассандра. Откинув в сторону кусок материи, занавешивающий проход к моей постели (ну и дурак же я, «замуровали», «стены» о том, что это просто обычные занавески только излишне плотные, я и не подумал), она первым делом спросила:
— Ты как? Что нибудь хочешь — пить, например?
Едва она произнесла волшебное слово «пить», как я ощутил одуряющую жажду. От этого мое многострадальное горло перехватило тугим арканом сухости и смог только кивнуть.
— Я сейчас, подожди минуточку, — сказала девушка и скрылась на мгновение из поля зрения. Там что-то звякнуло, потом булькнуло, и снова перед взглядом появилась девушка с широким корцом в руках — Вот, попей.
Жидкость напоминала отвар чаги (есть такой гриб-нарост на березах), если кто-то его пробовал, то вкус представляет. Меня бабушка им поила в детстве, говоря, что он от многих болезней. Бабушка у меня была вообще помешанной на народной медицине и дома постоянно висели веники крапивы, мяты, сушеная земляника и множество других растений, название которых я и не знал.
Напившись — Кассандре пришлось еще раз наполнять ковш, так как одного мне не хватило — я принялся за расспросы. Оказывается, когда я потерял сознание, девушка едва впала в панику, но, к счастью, быстро собралась. Нагрузив на себя весь наш скарб и мою бездыханную тушку (ума не приложу, как такая хрупкая девчонка смогла нести восемьдесят килограмм, а если учитывать и все мое снаряжение, то и все сто), она к вечеру вышла на лесную дорогу, где через пару часов встретила нескольких крестьян, возвращавшихся с валки леса. Крестьяне оказались чуткими и отзывчивыми людьми и помогли страной девушке с двумя мечами и незнакомцу, без сознания лежавшему на волокуше. Кассандра соорудила ее из парочки жердей и плаща, опасаясь, что передвижение на моем плече в висячем состоянии не сильно хорошо скажется на моем здоровье.
Отказавшись от денег, они доставили нас обоих к своей травнице, живущей в соседней лесной деревушке, изменив свой маршрут на ночь глядя. Ну а в деревне я попал в заботливые руки старушки-врачевательнице, где и провел три дня, сегодня пошел четвертый.
К концу ее разговора появилась и сама спасительница. По рассказу Кассандры, я представлял себе эдакую столетнюю бабульку с крючковатым носом, высохшую от старости и согнувшуюся в дугу. К удивлению, передо мною оказалась женщина лет пятидесяти, высокая с длинными волосами, правда, полностью седыми и такими ясными глазами, что они впору подошли бы молодой девчушке.
Бесцеремонно отодвинув Кассандру, травница приложила свою ладонь ко лбу, потом перенесла ее на шею, видимо, отсчитывая пульс.
— Рот открой, — попросила она (а вот голос был больше похож на голос очень пожилой женщины). Сделав как она сказала, я еще и язык высунул и сказал:
— А-а-а.
— Он такой всегда? — невозмутимо сказала травница, обращаясь к Кассандре и ловким движением слегка шлепнула мне по подбородку, едва не заставив себе прикусить язык.
— Не всегда, когда спит, то очень спокойный и понятливый.
— Ну спасибо огромное за «понятливого», — решил обидеться я, но дальше толкнуть речь мне не дала «бабулька».
— Ты на нее не кричи. Если стал ее хозяином, то считаешь, что можешь унижать и третировать девочку?
Кассандра невольно прикоснулась к своей шее и отстранилась от моей постели.
