– Я знаю кузницу неподалеку, – ответила Мать Рябина. – Но она давно заброшена, хозяин ее погиб, а кроме него никто не сможет разжечь горн.
Ринке побледнел так, что это заметила даже мандреченка. Карина поняла, что бог-кузнец не был самым добрым богом из пантеона темных эльфов.
– Этого и не потребуется, – заверила ведьма Мать Рябину.
– Так чего же мы ждем? – спросила богиня и поднялась из кресла.
Тихо зазвенели кандалы, когда Мать Рябина направилась к выходу из покоев столь хорошо знакомой Карине походкой каторжанина. Ведьма и на ходу дожевывающий Ринке последовали за ней.
Светлана сидела, смотрела на затухающие угли, слушала, как ухает невдалеке сова. Ведьма почти успокоилась и – тут новая мысль ожгла ее хуже новости о смерти Карины.
А ведь Арга скорее всего решил, что перед ним разыграли некий спектакль, вдруг подумалось ведьме. Сам капитан магией не владел и проверить слова волшебницы не мог. Но вот что он мог, так это подумать, что Карина ответила Светлане, а ведьма ему соврала – чтобы Арга ее пожалел. Если завтра Карина и Ринке вернутся, целительница всегда может сказать, что просто случайно не расслышала ответа старшей крыла «Змей», а уж Карина, разумеется, не будет спорить с подругой. «Возможно, – думала Светлана, утирая слезы ладошкой. – Я сама так хочу стянуть с него штаны, что ищу намеки на любовную игру там, где их нет. Но эта его нежность… Куколка с метлой, так он меня назвал…»
Светлана вздохнула. У нее было не так много поклонников, как у других ведьм крыла «Змей», но в придуманную Кариной игру целительница играла охотно. Но ни разу, ни разу ни одному из воздыхателей не удалось добиться того, чтобы у Светланы хотя бы ресница дрогнула при мысли о кавалере. А какой-то капитан, солдафон, который явно не умел петь серенады, а уж сочинить хотя бы жалкую канцону для возлюбленной не смог бы под страхом смертной казни, заставлял ее краснеть и волноваться, как наивную девочку. «Надо же так, – с досадой подумала ведьма. – Это все потому, что он мне нравится».
В разгар мысленных метаний целительницы капитан вернулся.
– Костер совсем погас, я тебя потерял в темноте, – сказал Арга.
Светлана подняла руки и резко растопырила пальцы, словно стряхивала в костер муку с ладоней. Над костровищем поднялось прозрачное голубое пламя.
– Ой, спасибо, – произнес капитан и чмокнул ведьму в затылок.
Когда он выпрямился, целительница увидела, как возбужденно блестят глаза капитана. Светлана поняла, что чем окончится сегодняшний вечер – для Арги это дело уже решенное и понятное. На ведьму холодной колючей волной накатила злость. Капитан тем временем положил фляжку и маленький железный стаканчик рядом с котелком, мечом разворошил угли и стал искать картошку. Обнаруженные картофелины он откатывал к краю костровища, чтобы они остыли.
– Угощайся, – сказал Арга Светлане.
Целительница подняла картофелину, подула на нее и стала снимать кожуру. Руки Светланы почернели от золы.
– Колбаски возьми, – добавил капитан и протянул ей котелок.
Ведьма пошарила в нем, наткнулась на горячее и вытащила кусочек. Арга тем временем наполнял стаканчик. Светлана отложила пока колбасу и откусила половину горячей, сочной картошины.
– Спасибо. Очень вкусно, – прожевав, сказала ведьма.
– Пожалуйста.
Арга протянул ей стакан, ведьма приняла его.
– Ты знаешь, мне никогда не нравились мужчины, которые пытались ласкать меня из жалости, – произнесла ведьма.
На лице капитана не мелькнуло и тени удивления тем, что Светлана так резко сменила тему разговора.
– И почему же? – спросил Арга и налил себе.
– Потому, – ответила ведьма. – Что это как в поговорке: «Как только расслабишься, тут тебя и трахнут». В мире нет жалости. Те мужчины, которые видят красивую, умную женщину и осознают свою ничтожность рядом с ней, едва только женщина ослабевает, тут же оказываются рядом и… жалеют… до пота, до судорог. А ведь когда человеку плохо, он нуждается вовсе не в том, чтобы его трахнули. А в том, чтобы его поняли.
Ведьма с интересом посмотрела на лицо капитана, но там отражался лишь вежливый интерес.
– Глубокая мысль, – сказал Арга. – Выпьем же. За Карину!
Наполовину рассерженная, наполовину разочарованная ведьма – «Он что, совсем идиот? Не понял, о чем я говорю?» – подняла свой стаканчик и хотела чокнуться с капитаном.
– За погибших – не чокаясь, – напомнил ей Арга.
– Вечно я путаюсь в мандреченских обычаях, – пробормотала Светлана и выпила.
На глазах у нее выступили слезы – во фляжке капитана оказалась не водка, как она думала, а чистый спирт. Ведьма отерла слезы ладошкой и впилась зубами в мясо. Светлана доела картофелину и принялась чистить другую.
– Я не маг, – сказал Арга. – Но когда вы сейчас плакали, я вам посочувствовал. Не пожалел, – добавил он с ударением.
Светлана сидела молча. Подчеркнутое обращение на «вы» словно гвоздями приколотило ее к полешку.
– А посочувствовал, – повторил Арга. – Да и мне не хотелось бы, если честно, чтобы крылом и дальше управляла Марина. Я знаю один способ проверить, жив ли человек. Надо проглотить щепотку порошка, очень сильно захотеть этого человека увидеть и произнести заклинание. Не знаю, как этот способ у вас, у магов, правильно называется. И сейчас, когда ходил за выпивкой, я проверил… при помощи моего способа.
– Карина жива, – пробормотала Светлана.
Ведьма сообразила наконец, какой порошок глотал капитан и почему у него так странно блестели глаза, когда он вернулся.
– Да, – кивнул Арга. – И даже не спит. Карине расчесывают волосы и наряжают. И вы это знали – вы хотели чокнуться за нее, как за живую.
Капитан поднялся на ноги. Светлана смотрела на него, то открывая, то закрывая рот, не зная, что сказать.
– Ты нравишься мне, Света, – сказал Арга. – Но прости, в такие игры я не играю. Спокойной ночи.
Капитан чуть поклонился и скрылся в темноте. Светлана махнула левой рукой, убирая магическое пламя, и направилась к походному госпиталю. Не раздеваясь, ведьма упала на оставленную для нее лежанку у самого выхода и разрыдалась – зло, по-настоящему.
В темноте нетерпеливо зудели комары и храпели раненые.
Энедика вынырнула из черного удушливого омута. Первое, что она увидела, были глаза – чуть фосфоресцирующие в темноте круги с круглыми каплями зрачков. На миг эльфка подумала, что оборотень, оказавшийся имперским магом мандречен, и изуродованные трупы товарищей приснились ей. Что это был просто кошмар на почве усталости, недоедания и постоянной тревоги, державшей командиршу Ежей в своих мучительных тисках все последние дни. Но тут она увидела, что ее голова лежит в руках обнаженного мужчины, а торс его испачкан темными потеками крови, и поняла, что это был не сон. «Никогда бы не подумала, что у нашего заклятого врага такие же глаза, как у нас», – отстраненно подумала Энедика. Крон заметил, что она очнулась, и произнес спокойно и размеренно, продолжая начатый разговор:
