Много позже, лежа рядом с девушкой, он прокручивал в голове все случившееся и понимал, что только сегодня, рядом с Кэтрин, ему удалось окончательно освободиться от своей зависимости к Лили Эванс. Остались позади и боль, и разочарование, и зависть к тем, кто сумел завоевать ее любовь. Та, которая сейчас спала, положив голову ему на плечо, заставила его почувствовать себя желанным, таким, каким ему не удавалось быть никогда на протяжении всей его жизни. Случайные связи, случайные женщины — все это показалось сейчас таким далеким, таким неправдоподобным…
Прижав девушку к себе, он закрыл глаза и вскоре уснул.
* * *
В Хогвартс-экспрессе они, как и положено, сели в одном купе. Глядя на поникшего Малфоя, Невилл нахмурился. Прошло уже несколько часов, а от бывшего слизеринца никто так и не услышал ничего интересного, кроме банального «Привет. Как дела» или «Хорошо, спасибо». В их оживленном разговоре Малфой не участвовал, и означать это мрачное настроение могло только одно.
— Ты говорил с отцом? — спросил его Гарри, на мгновение скосив взгляд на Джинни.
— Да. Он не против, но подробности потом, Поттер.
— Хорошо. Я рад за тебя.
— Спасибо, — Драко смотрел на девушку, которая, заметив его пристальный взгляд, опустила глаза и слегка покраснела.
«Странный мальчик, этот Драко», — подумала девочка, отвлекшись на минуту от общего разговора. С самого первого дня их знакомства Джинни постоянно ловила на себе его взгляд. Где бы она не находилась, серые глаза неотрывно следили за ней, внося в ее душу какую-то непонятную тревогу. Он был красивым мальчишкой. Мисс Уизли была достаточно смелой и давно призналась себе в том, что он ей нравится.
Она видела, что их общение не нравится Рону, интересует близнецов и настораживает родителей. Причину, по которой отец с матерью так себя ведут, она узнала совершенно случайно, подслушав их разговор три дня назад.
— Артур, история повторяется, тебе так не кажется? — задала вопрос Молли, глядя на мужа. — Этот мальчик был влюблен в нашу Джинни в прошлой жизни, и что-то мне подсказывает: любит сейчас, отрицать это бессмысленно.
— Я знаю. Любовь Люциуса и Миранды мои родители не приняли, собственными руками подтолкнув сестру к гибели, — голос отца был злым и раздражительным. — Если мальчишка любил нашу девочку, и любит, я не стану повторять ошибки прошлого. Главное, чтобы Малфой не запретил сыну встречаться с ней через несколько лет. Ты же знаешь, что он нас ненавидит после того, как мы выдали Миранду за этого монстра. Считай, что собственными руками убили.
— Если Драко в самом деле любит нашу дочь, мне его жаль.
— Если Драко любит Джинни, и в будущем она ответит ему взаимностью, то я сделаю все возможное, чтобы они были вместе.
Так она узнала о том, что Драко в нее влюблен, и осознание этого было для нее как ушат холодной воды. Теперь становились понятными его взгляды, его дружба и егопомощь. Она была слишком мала, чтобы понять всю глубину такого непонятного слова, как любовь, но слыша постоянные признания родителей, догадалась, что это нечто такое волнующее, нечто такое восхитительное и жутко интересное и с нетерпеливостью ребенка хотела поскорее узнать, что же это такое. Свою собственную симпатию в данный момент она выразила лишь тем, что села рядом с ним, взяла его за руку и улыбнулась, чем ввела всю их компанию, а особенно Рона, в состояние ступора на несколько минут. Драко был не исключением.
— Малфой на седьмом небе от счастья, ты не находишь? — спросила Гермиона Гарри, когда они сидели в своем любимом кресле в гостиной Равенкло после ужина.
— Люциус дал согласие на их брак, если Джинни ответит на его чувства, — усмехнулся Поттер, — а уж после той сцены в нашем купе только такой кретин как Рон может рассчитывать, что она одумается и пошлет его подальше. Уже целых два месяца весь Хогвартс перемывает им косточки, а Драко на это даже не реагирует. Ты можешь представить себе такого Малфоя в прошлой жизни?
— Нет, конечно. Он вообще изменился так, что мне даже жутко иногда становится.
— Мне тоже.
Их размеренную школьную жизнь в последнее время можно было назвать расслабленной и в какой-то степени спокойной. Омрачало всех только то, что профессору Снейпу до сих пор не удалось ничего выяснить в головах своих студентов, да и делать это приходилось слишком медленно и осторожно, чтобы не спугнуть Волдеморта, если он и в самом деле вселился в тело какого-то школьника.
Впрочем, все еще рассчитывали на то, что они ошибаются, и Темный Лорд по-прежнему где-то далеко и всего лишь предпринимает попытки вернуть себе свое тело. По мнению Снейпа, логичнее было бы вселиться в первогодку, которого никто из детей до школы не знал, и Гарри был с ним согласен. Впрочем, в последнее время профессор Снейп был настолько непозволительно… счастливым, что говорить с ним о чем-то постороннем, кроме как о мисс Ричардсон, даже язык не поворачивался.
— Знаешь, Снейп здесь просто лапочка, — сказала Гермиона и тут же засмеялась, увидев удивленное лицо мужа. — Гарри, не смотри на меня так. Я разве не права?
— Гермиона, еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты тоже не осталась равнодушной к его новой внешности, — пробурчал Гарри.
— Ой, я не могу, Гарри, — вновь засмеялась она, глядя на его недовольную физиономию, — он же старше меня на двадцать с лишним лет. К тому же, у меня есть ты.
Девочка придвинулась к нему еще ближе, ласково провела пальцами по щеке и тут же почувствовала, насколько напряженным он стал в этот момент.
— Герми, не надо пока что делать такие вещи со мной, — сказал он слегка хриплым голосом. — Нам еще парочку лет нельзя, ты же знаешь.
— Знаю, прости, — смутилась она, но когда попыталась отодвинуться, он снова прижал ее к себе.
— Глупая, иди сюда, — прошептал он на ухо. — Мерлин, Герми, я ведь в голове уже взрослый, но это дурацкое детское тело, дементор его подери, иногда так мешает.
— Но ведь на каникулах ты… мы спали в одной кровати, — покраснела она, — и ты ничего такого не…
— Герми, ты говоришь такие глупости. Конечно, я ничего такого не делал и сейчас не могу, — он тоже был смущен таким откровенным разговором, но ведь надо было что-то делать с этими дурацкими снами, которые его уже просто достали, заставляя каждый вечер накладывать на кровать заглушающее заклятье, чтобы никто не слышал его стонов. — Мне же вроде как двенадцать лет.
— Тогда в чем проблема? — не совсем поняла девушка.
— Ни в чем. Просто… нет, Герми, вернемся к этому разговору чуть попозже, когда оба станем чуточку постарше.
