Да, дрались они не лучше, чем прежде, хотя кто-то и потрудился изрядно над их дисциплиной. Но только успел герцог Вассант об этом подумать, как свет луны мелькнул, озарив лезвие вражеского меча. Меч рванулся к груди герцога, но тот успел отбросить его и разрядил свой мушкет прямо в нападающего гоблина.
В это же мгновение сэр Джон получил третье небольшое ранение (помимо крысиных укусов), и это заставило его усомниться в возможности победы над гоблинами и крысами. Никогда прежде подобные мысли Слитгиз-зарда не посещали.
Не сказать, чтобы из-за этой мысли он стал драться менее пылко — никакие размышления не могли бы заставить его изменить всегдашней отваге, — нет, он сражался все яростней, но при этом сердце его все сильнее ныло от отчаяния. Чутье подсказывало ему, что час гибели уже недалек.
А герцог, готовый погибнуть, отстаивая свои убеждения, пришел к такому же выводу чуть раньше сэра Джона и потому столь же обреченно и храбро размахивал мечом. Гоблины неумолимо надвигались, по шестеро, по десятеро в затылок друг другу. Их было слишком много, чтобы мечтать вырваться из окружения. Будучи более проницательным, чем сэр Джон, герцог Вассант понимал, как важно, чтобы о случившемся непременно узнал Седрик, чтобы стало известно, что напали на них с сэром Джоном именно гоблины и что эти подонки теперь гораздо сильнее, чем прежде. Поэтому герцог бился со всей страстью и отчаянием, на какие только был способен. Ему нужен был краткий миг, доля секунды, чтобы оставить на поле брани неопровержимое свидетельство происшедшего. Правда, он пока и сам понятия не имел, что бы это могло быть за свидетельство.
Четыре длинные тучи, снизу черные как уголь, а сверху посеребренные светом луны, плыли по небу, похожие на плоскодонные корабли, и надвигались на ночное светило. Но ни двое людей, ни отряд гоблинов, ведущих непримиримое сражение в глухих закоулках Венда, не удосужились поднять головы и взглянуть на небо — у них просто не было такой возможности.
А вот если бы эти тучи увидел предводитель гоблинов, его сердце наверняка бы радостно встрепенулось. Гоблины отлично видят в темноте и сражаются еще более яростно под ее прикрытием. Вне сомнения, как и любой другой на его месте, гоблинский военачальник решил бы, что тучи гоблинам только на руку и что, как только первая из них закроет лик луны, сразу же стихнет бряцание стали (сейчас больше напоминавшее звяканье летящих с лестницы кастрюль и сковородок), прекратится кровопролитие и ночь наполнится радостным многоголосым визгом гоблинов, уже успевших набить пасти человеческим мясом (лучше и не говорить о том, какие бы при этом слышались звуки). В общем, можно предположить, что в тот миг, когда тень наползла на сверкающие под луной крыши, когда туч" (если то были тучи) выстроились в ряд, сердце гоблина-командира радостно екнуло. Не исключено также, что в его воображении возникли все вышеперечисленные звуки.
Увы, он не расслышал звука выстрела мортиры Кособокого — выстрела, которым ему снесло голову. Обезглавленный труп предводителя гоблинов рухнул на мостовую, покрытую нечистотами.
Как только первая туча краем коснулась диска луны, Кособокий обрушился на гоблинов с тыла, размахивая обоюдоострым топором. Он крушил врагов так, словно перед ним простиралось заросшее сорняками поле. Галлоны гоблинской крови, казавшейся черной в лунном свете, изливались из обрубков голов и лап. Кровь лужами растекалась по мостовой, взлетала в воздух черными фонтанами. Слышались отдельные вскрики, но они тонули в мощных звуках ударов топора начальника королевской стражи.
Поначалу гоблины даже пытались сразиться с ним и вели себя почти как люди, но то ли смерть предводителя их так напугала, то ли сама ярость атаки, то ли мысль, которая в этим мгновения мелькнула даже у сэра Джона и герцога Вассанта: кем бы ни был Кособокий на самом деле, сейчас в нем явно бушевало что-то нечеловеческое. Короче говоря, что-то, а может быть, все сразу, да вдобавок что-то еще, что было ведомо только гоблинам, мгновенно испарило их боевой задор, и они утратили его быстрее, чем кровь вытекла из тел их изрубленных на куски сородичей. Гоблины развернулись и бросились наутек, попутно приканчивая своих соратников.
Как только Кособокий начал крушить гоблинов с тыла, прокладывая себе путь к двум окруженным людям, началась паника и в передовых рядах. Гоблины, вплотную подступившие к сэру Джону и герцогу, отвернулись от них и стали рваться наружу, утыкаясь в спины своих товарищей. В результате множество гоблинов погибло от рук соплеменников — пожалуй, даже больше, чем уложили все трое друзей, вместе взятые. Уцелевшие же твари улепетывали проворнее деревянной лошадки, которая оторвалась от карусели.
Отвратительные трупы гоблинов усеяли мостовую, в воздухе повис омерзительный запах жженой серы. Двое друзей, еще не до конца веря в свое чудесное спасение, отерли лезвия мечей, убрали их в ножны, а затем отвесили Кособокому учтивейший поклон.
Он ответил им столь же учтивым поклоном, и все они обменялись рукопожатиями.
— Просто превосходно, — наконец удалось выговорить герцогу, когда он совладал с охватившими его чувствами. Стоило ему это сказать, как темные тучи отползли от луны, и мостовая, залитая кровью и нечистотами, снова заблестела.
— Если бы не ты, мы бы пропали, — добавил сэр Джон Слитгиз-зард.
Кособокий кивнул. То ли пока в нем было еще слишком мало человеческого, чтобы он мог небрежно проговорить что-нибудь типа: «Не стоит благодарности», то ли наоборот, он стал слишком человечен. Как бы то ни было, сказал он исключительно о деле:
— Нужно как можно быстрее оповестить о случившемся Седрика, короля Бонифация и принца Аматуса. Хорошо вооруженные и дисциплинированные гоблины, дерзнувшие выбраться на поверхность земли, — это говорит о вторжении в Королевство сил, которые при всем желании не могут быть сочтены дружественными. Но сначала нужно заняться вашими ранами: эти твари частенько орудуют отравленным оружием. Вы оба так нужны принцу, что я не могу позволить, чтобы вы пали жертвами чьего-то недосмотра, в том числе и вашего собственного.
А потом они втроем зашагали по заброшенному району города и почти не переговаривались по пути. В обществе начальника стражи сэр Джон и герцог Вассант чувствовали себя столь же спокойно, как за стенами замка. Через некоторое время они добрались до той части Венда, где им могла грозить лишь самая обычная опасность, и друзья зашагали чуть медленнее. Затем они перешли в район еще менее заброшенный и безлюдный, и сердца их забились ровнее. Наконец они ступили в знакомые оживленные кварталы. Улицы здесь были запружены народом, невзирая на поздний час, поскольку стояла теплая лунная весенняя ночь. Казалось, они только что выбрались в город с намерением посетить «Серого хорька».
