— Ах, вот ты где! Я тут гадаю, что ты замышляешь, шатаясь всюду, словно…
— Не могу задерживаться, — поднял руку Гримшо. — Дела.
— Я тебе покажу, дела! — Лампвик в негодовании выпрямился.
Гримшо поспешно устанавливал стрелки на часах. Широта и долгота — Красный Заяц и Мираж. В точке их пересечения он найдет то, что ищет, — как превратить землю в Сгоревшую Жертву! А вместе с ней и Рыбку Джонса.
— Повелеваю тебе остаться! — зарычал Лампвик.
Палец Гримшо замер над кнопкой отправки.
— Вы не можете меня останавливать! — рыкнул он. — Я только-только туда отправился!
— Куда отправился!
— Не знаю! — буркнул Гримшо. — Но у меня идея появилась, как убить Рыбку Джонса, и я хочу ее осуществить.
Лампвик снова взгромоздился на гроб.
— Хм, позабавишь меня очередным провалом, э?
Весь кипя от злости, Гримшо прикусил язык.
— Так что за фантастическая идея на этот раз?
— Не скажу. — Гримшо зажмурился, жалея, что не придумал запасной план, ложь, которой Лампвик поверил бы, и от него можно было отделаться.
Лампвик подался вперед, его желто-серое лицо медленно исказилось в ухмылке.
— Повелеваю тебе ответить.
Гримшо закричал, его лицо страшно скривилось, силясь побороть желание подчиниться. Бесполезно.
— Я взорву Мир! — выкрикнул демон.
Лампвик на мгновение замер, удивленный. Затем ухмылка на его лице сделалась шире. Она переросла в улыбку, из груди его вырвался смешок, а через мгновение он уже безудержно хохотал. Маг завывал до тех пор, пока у него из глаз не полились слезы.
— Ты! Да ты не смог бы даже кольцо из резины взорвать! — Новый взрыв хохота — на этот раз над своим собственным остроумием — сотряс стены склепа.
Гримшо испепелял его взглядом, испытывая тем не менее облегчение. Он открыл Лампвику сокращенный вариант правды, и ему стоило неимоверных усилий не выболтать весь план целиком. К счастью, Лампвик поддался на уловку, и это очень хорошо, потому что Гримшо сомневался, что ему удастся удержаться во второй раз.
Лампвик взял себя в руки:
— Ну и как ты намереваешься это сделать?
Вопрос был задан не в командном тоне, но Гримшо пришлось с силой прикусить язык, чтобы не ответить на него подробно. Конвульсии охватили его с такой силой, что он подпрыгивал, подобно резиновому мячику.
— М… Я… устрою… ОЙ… что-то грандиозное… много огня и… смерти… как самая большая бомба на свете, но… ОЙ… не бомба…
— Что ты там несешь? Эта современная ядреная штука, что ли? — вновь усмехнулся Лампвик. — Я о таких слышал, если хочешь знать. И не дергайся уже, у меня от тебя голова идет кругом.
Гримшо моргнул.
— Ядерная! — презрительно бросил он. — Она произносится Я-ДЕР-НА-Я. — Конвульсии немного стихли.
Лампвик в задумчивости смотрел на Воплощение.
— Хмм. Интересно. Какой электростанцией воспользуешься? И как ты затащишь туда мальчишку? Нет! — Он поднял руку. — Не говори. Либо это будет забавным провалом, либо сработает. Если сработает, то будет масштабная катастрофа, я уже вижу. Только подумай о Невинных Жертвах, которых тебе удастся заполучить! Это даже сможет искупить фиаско с потерянным хронометром. Отчасти.
Гримшо угрюмо посмотрел на Лампвика, но про себя посмеивался. Он не знал, что значит фиаско, но, говоря откровенно, ему было плевать. Он наврал своему Создателю и вышел сухим из воды.
— Я лично ставлю на провал, — продолжал Лампвик, уголок рта дернулся от привычной усмешки. Он махнул рукой. — Отправляйся, натвори опять дел.
Не проронив больше ни слова, Гримшо ретировался.
* * *
Красный Заяц и Мираж оказались высоким домом, к которому вела длинная дорожка. Сначала появился участок голой земли, на котором в Реальном Мире, скорее всего, росли деревья, а затем, ближе к дому, цветочные клумбы. Хотя в лимбовской версии цветов не было, Гримшо угадал очертания клумб по аккуратно выложенным вокруг камням.
В результате последнего обновления прошел короткий ливень из обломков самолета, и Гримшо пришлось укрыться в ближайшем сарае. К счастью, детали попадали в основном на обочину, ему пришлось обойти лишь обломок крыла, рухнувший прямо посредине дороги.
Решив, что подсказка спрятана где-то в доме, Гримшо переступил порог и пошел по длинному коридору, который в Реальном Мире, кажется, был выкрашен в приятный зеленый цвет, но в Лимбе был какого-то безумного серого оттенка. Коридор вел в гостиную, кабинет, кухню и столовую. И еще одну комнату, рядом с гостиной.
Гримшо моргнул. Наверное, это библиотека — одна из тех, в которой хранится много старинных, могущественных книг. Нигде больше в Лимбе не было в воздухе такой пульсирующей силы, как в библиотеке со старинными книгами. Демон вздохнул. Как типично. Подсказка спрятана там, не иначе.
Робко приоткрыв дверь, Гримшо заглянул внутрь. Библиотека бурлила. Куда ни глянь, всюду рвались наружу полужизни, заключенные в страницах книг. Он чувствовал, как за их безликими поверхностями билась с трудом сдерживаемая сила, моля раскрыть их. Он осторожно обогнул дверь, оставив ее приоткрытой, и протиснулся внутрь, надеясь, что книги не заметят его присутствия. По эту сторону двери воздух был наполнен неслышными звуками и невидимыми жизнями, от которых у демона лопались уши.
Так как художественная литература была творением человечества, написанное в Реальном Мире было плохо переведено в Лимбе. А может быть, наоборот, слишком хорошо! Оно приобретало добавочное содержание, становясь почти таким же реальным, как и его автор. Гримшо изучил множество книг в клубе «Нет Входа» в Лимбе и знал, что они из себя представляют. Они захватывают читателя, затягивают его и колдуют над ним подобно обволакивающему кошмару, сдобренные к тому же несколькими цепкими ловушками. В отличие от разного рода телевизионных адаптаций в Реальном Мире, книги в Лимбе всегда были плохо сбалансированы. Они галопом пробегали по некоторым главам, а другие гиперболизировали, создавали призрачных второстепенных персонажей и неестественные характеры, беспричинно меняли точку зрения и обстановку и были окрашены настроениями автора той поры. От их чтения мутило, как от езды на больших американских горках с картинками в 3D-формате. У Гримшо от них всегда кружилась голова, и он начинал задыхаться. Но иногда ощущения бывали фантастически поразительными — все зависело от книги.
С нехудожественной литературой дела обстояли не лучше. Все знания создавали что-то наподобие информационного парника, который почти насильно втискивался в голову читателя, и это часто заканчивалось сильным перенапряжением и (в случае энциклопедий) взрывом мозга.
