Теперь здание бывшего госпиталя стал прибежищем для Десаи.
Его полное имя Стас слышал только при первом знакомстве — Лал Раджив Десаи, но всегда звал его только Десаи. Он прибыл сюда из Индии, той части, которая уцелела после короткой разрушительного конфликта, начавшегося хаоса и первой волны Ткани. Десаи всем говорил, что он путешественник, что у него на родине много денег, что он за полвека повидал много страданий, и что он предлагает людям утешение от боли.
Десаи был наркоторговцем, и, как полагал Стас, сумасшедшим. Впрочем, одно не мешало другому. Вместе с этим он не торговал серьезными наркотиками, хотя его товар пользовался огромной популярностью везде, где бы ни появился старый индиец. Сам Десаи, с точки зрения торговца чем-либо поступал очень странно: иногда он дарил свои "благовония" и "приправы" первому встречному, руководствуясь какими-то своими принципами и странной философией. Иногда индиец просил немалые деньги за свой товар. Понять в этом Десаи было трудно, и именно от этого, и от его загадочной ауры скрытой опасности шли слухи о том, что он ненормальный.
Пять лет назад, когда Стас мучился бессонными ночами, Десаи предложил ему "цветочную магию" — смесь экзотических цветов, чей аромат погружал в легкое состояние забывчивости. Это помогло — пришедший в себя Стас чувствовал себя словно заново рожденным.
Прежде, чем войти внутрь, Стас огляделся по сторонам, достал из кармана куртки пистолет, снял его с предохранителя и шагнул в сумрак здания, убирая оружие обратно. Вне службы он носил оружие почти всегда с собой, как и большинство остальных граждан, которых заботил вопрос собственной безопасности. Шагая по пустым коридорам, взметая подошвами ботинок пыль и мелкий легкий мусор, он шел мимо палат и кабинетов с открытыми дверями, и тусклый солнечный свет, льющийся через большие окна, время от времени выхватывал из сумрака его низкорослую фигуру. Как и все брошенный здания, старый полуразрушенный госпиталь раньше казался ему страшным местом. Но сейчас Стас не боялся — эта пыль, запустение и обилие мрачных углов ничуть не трогали его.
Он спустился по лестнице в подвал, и в свете косых солнечных лучей, падающих из узких прямоугольных окон, больше напоминающих амбразуры, Стас увидел сгорбленную фигуру. Десаи сидел на том же месте в той же позе, как Стас застал его во время их последней встречи. Хорошо одетый для этой глуши, с обилием причудливых оберегов на шее и руках, он, подавшись вперед и упершись локтями в колени, держал в худых руках с взбухшими венами свою светло-коричневую трость, упираясь ею в пыльный пол подвала. Десаи медленно поднял голову, взглянув своими темными глазами на стоящего перед ним Стаса, спокойно и ясно.
Стас посмотрел на его трость. Недавно он слышал от знакомого сослуживца, который тоже наведывался к Десаи, что трость полая, и рукоять на самом деле является эфесом тонкого острого клинка.
— Здравствуй, друг мой, — Сказал Десаи, моргнув и отведя голову в сторону, словно бы у него болели глаза. Говорил он всегда спокойно и мелодично, словно бы напевая, иногда коверкая слова и имена.
— Привет.
— Я позвал тебя, чтобы сказать одну вещь. Я возвращаюсь домой.
Стас нетерпеливо переступил с ноги на ногу, стискивая в ладони правой руки рукоять пистолета. Он волновался, думая, что в случае опасности сможет выстрелить в него, не вынимая оружие из кармана. Черт с ней, с дыркой, самому бы остаться целому…
— Что-то случилось? — спросил Стас.
— Мой отец умер, — сказал Десаи. — Он прожил очень долго для этого мира. Я возвращаюсь, чтобы попрощаться с его духом.
Стас не знал что сказать, и поэтому просто кивнул.
— Я не знаю, когда вернусь сюда. Наверное, я останусь у себя на родине.
— Решил завязать с бизнесом? — спросил Стас, наклонив голову.
— Уттар-Прадеш не пострадал так сильно, как остальной мир, — Десаи с трудом поднялся на ноги. — Но и у меня на родине многие нуждаются в утешении.
Стас напрягся, весь перейдя во внимание. Этот человек, который, сгорбившись, шаркал мимо него в сторону выхода, был очень опасен. Стас чувствовал исходящую от него угрозу.
Десаи задержался рядом со Стасом, и тот вздрогнул, когда костлявая высохшая рука индийца легла ему на плечо.
— Дай мне руку, Станнислла, — пропел Десаи, глядя стоящему перед ним человеку в глаза и привычно исковеркав его полное имя.
Стас чувствовал, как его затягивает вглубь этих черных глаз, словно в бездонный колодец.
Их больше ничего не связывало, да и не связывало никогда. Стас был редким покупателем, а он — продавцом. Стас мог бы сейчас оттолкнуть Десаи, стряхнув его руку со своего плеча. Мог ударить. Мог выстрелить ему прямо в живот — старик стоял сейчас как раз напротив правого кармана куртки Стаса, где тот сейчас сжимал пистолет.
Стас сосредоточился. Убить человека, который зарабатывал себе на жизнь, торгуя дрянью? Это было бы куда честнее, чем стрелять в головы людям, которые хотят сдаться, чтобы пожить еще чуть-чуть.
Стас не выстрелил. Он не мог ничего сделать человеку, который вытащил его из бесконечного отчаяния. Десаи и его "цветочная магия" помогли Стасу избавиться от двух призраков, падающих перед ним на колени во тьме и поднимающих руки.
Стас медленно протянул свободную левую руку, и Десаи, глядя ему прямо в глаза, цепко поймал его за запястье. Что-то легло в ладонь Стаса, и индиец сжал его пальцы в кулак.
— Когда ангелы бедствий вернутся, тебе станет плохо и солнце вновь померкнет в твоих глазах, — сказал он, отворачиваясь и шагая в сторону выхода мимо одеревеневшего Стаса. — Вспомни старого Десаи. Вспомни.
Стас слушал его шаркающие шаги, становящиеся все тише и тише. Он смотрел на последний подарок Десаи — темно-синюю сигарету, то, что сам индус называл "цветочной магией".
До сих пор Стас не мог понять, что хотел этим сказать старый индиец. Он понял, что Стас может убить его, и решил купить свою жизнь этим подарком? Или же он выразил свою признательность, что Стас за все время их знакомства не сдал его?.. Но почему именно он? Ведь о существовании Десаи знали и некоторые друзья Стаса.
Он не знал. После этой встречи Станислав больше никогда ничего не слышал о Десаи, но его сигарету со смесью неизвестных экзотических цветов он продолжал хранить.
Спустя год Стаса оповестили, что он будет переведен на службу в "Уаджет", и через две недели он должен будет покинуть Форт-9. Через три дня, когда у него выдался отгул, Стас в последний раз чиркнул зажигалкой, и темно-синяя сигарета, которую он бережно хранил все это время, начала медленно таять. Пресловутые ангелы бед и отчаяния не вились над ним, и солнце не погасло в его глазах — просто это был его последний шанс попробовать загадочную смесь неизвестных ему цветов и трав, а быть может, и самой настоящей магии. Стас знал, что когда тлеющая сигарета источала этот аромат, невозможное становилось возможным.
