— Вильям, вы дома? — позвал Рик, но ответом ему была лишь зловещая тишина.
Частный детектив проследовал внутрь по скрипящему паркету, стараясь не споткнуться о разбросанные повсюду бутылки, консервные банки и прочий мусор. Это было трудно сделать не отвлекаясь от исписанных стен.
Все надписи были написаны словно разными почерками и казалось, что это делал не один человек. Где-то они были сделаны мелом, где-то углем, а некоторые выглядели так, словно их часами выскребывали ногтями или же вовсе писали кровью. Со всех уголков жилища психопата на Рика смотрели эти надписи среди которых чаще всего попадались «Светлячки», «Предатель» и «Прости».
Во всем этом хаосе не было ни единой надежды что бы то ни было найти, если только кого-нибудь заинтересовали бы скомканные газеты, порванные пустые листы или сложенные шаткими башенками религиозные книги.
Но пройдя через гостиную, детектива привлекла дверь в спальню, на которой свежей черной краской было написано «Ангел». Отворив ее, Рик удивился не меньше того, когда вошел в эту квартиру. Спальня была полностью пуста, белоснежные, ровно выкрашенные стены придавали ей еще больший объем и эта комната казалась больше всей квартиры вместе взятой, а на полу все той же черной краской был нарисован юноша-ангел с черными крыльями, держащий в правой руке меч. Черная краска местами снова оказалась свежей.
«Спустившийся ангел с небес принесет с собой правосудие в правой руке и тайное знание в левой» — вспомнилась ему цитата из древней книги и только тогда Рик заметил на левой руке ангела исписанный, на удивление ровным, но мелким почерком, лист бумаги.
«Если ты читаешь эту записку, значит со мной что-то случилось, а быть может не случилось, и ты просто нашел ее. Но я не могу больше спокойно жить, не написав о том, что творится у меня внутри. Хотя бы ради того, чтобы эти мысли покинули мою голову, чтобы эти чувства испарились и больше не терзали мою душу.
Всего три года назад, я, как ни в чем ни бывало, делал покупки во время ежегодной ярмарки. Переходя от прилавка к прилавку, я брел погруженный в свои мысли, как сейчас помню, они были о том, что одного моего знакомого сцапали за подпольную пропаганду равенства между магами и людьми.
И тут я увидел его… Я не мог поверить своим глазам — между торговых рядов шел мальчик-ангел с белыми, практически белоснежными крыльями! Он шел позади другого мальчика, точь-в-точь похожего на него, который шел с друзьями и что-то оживленно обсуждал. Словно услышав, что я думаю о нем, ангел приостановился и повернулся в мою сторону. Мне показалось, что он был печален, но встретившись со мной взглядом, ангел слегка улыбнулся и помахал мне рукой, после чего вновь направился дальше, вслед за мальчиком.
Эта встреча потрясла меня до глубин души. Я никак не мог забыть этот грустный взгляд, эти белые крылья. Почему его видел только я? Ведь никто больше не оглядывался, не разевал рот. А после, я заметил некую странность — я стал замечать какие-то неясные искорки, летающие рядом с некоторыми людьми, но таких людей я встречал очень редко. Я даже обратился к врачу (естественно я ни слова не произнес об ангеле, иначе меня тут же упекли бы в психушку, или куда похуже), но он сослался на мое переутомление и выписал какой-то лечебный отвар, который мне ничуть не помог.
Я ни раз прогуливался по городу, порой даже без нужды, снова и снова приходил на место проведения ярмарки, просто надеясь снова увидеть того ангела. И вот, уже совсем отчаявшись повстречать его, я без цели брел по безлюдным улицам в сторону своего дома. Мне навстречу из-за поворота вышли трое, и когда я поднял взгляд на них, я обомлел. Первым шел юноша одетый в осеннюю черную куртку и надвинутым на лицо капюшоном, а позади него шел тот самый ангел. Я сразу же узнал его, не смотря на то, что он очень сильно изменился. Он повзрослел, крылья изменили окрас с белого на серо-черный, в глазах не было больше грусти, в них сквозила лишь ненависть. И его мимолетный взгляд, полоснувший по мне, заставил меня почувствовать такую безысходность, что мне стало нехорошо и к горлу подкатил кислый ком, к счастью не сумевший прорваться наружу.
Пришел в себя я только когда оказался дома. Я не мог сдержать слез, и всхлипывая, я опустился на колени, закрыв лицо руками. Что с ним произошло? Что заставило его стать таким? Неужели наш мир настолько прогнил, что такие светлые существа, как этот ангел вынуждены пасть, покрыться ненавистью, чтобы выжить? Быть может и я как-то причастен к этому ужасу? Нет… не может этого быть…
Завтра новый день, надеюсь он принесет мне спокойствие и я постепенно забуду, что я видел, и эта записка поможет мне.»
Продолжение было написано другими чернилами, более неразборчивым почерком:
«Я не только не могу забыть его взгляд, но теперь я не могу спать. Эти надписи смотрят на меня. Это я их сделал? Я не помню… Что стало с моим домом? Кто все это сотворил? Не мог же это быть я…
Мне нужно вновь увидеть его и попросить прощения… Я вспомнил его… Все эти годы я бежал от себя, от своей памяти, стараясь забыть, что я натворил, но теперь… Теперь, я точно знаю, что тоже причастен к этому… Но я не знал, что они собираются сделать… Подозревал, да, но не знал… Как я мог?.. Прости меня… Прости меня, Грей…»
Уже практически стемнело, когда трое магов, скрывшихся от преследователей, оказались в районе проведения ярмарки. По сравнению с остальным городом, это место выглядело островком надежды для всех жителей. Повсюду были расставлены фонари и фонарики различных форм. Там были и миниатюрные экземпляры, и фонарики с размерами сопоставимыми с двумя ростами человека. В одних цветных палатках торговцы продавали различные сладости, мед, свежевыпеченный хлеб, мясо домашнего копчения, рыбу, сыр, масло и много-много еще каких аппетитных яств. В других палатках продавали лечебные травы, масла, а также сувениры ручной работы. И конечно на этой ярмарке не обошлось без палаток в которых располагались аттракционы для посетителей, где разыгрывались самодельные игрушки и вкусности.
Хоть и было темно, в основном из-за вечных туч на небосклоне, время еще было не позднее и многие были на ярмарке со всей семьей. Грей, Алиса и Коул, абсолютно не привлекая к себе внимания, пробирались между счастливых взрослых и детей, многие из которых впервые за долгое время забыли о всех своих страхах и проблемах.
Среди этого маленького царства счастья и улыбок, одна из палаток отчего-то показалась Грею особенной. Это была синяя палатка, местами уже достаточно потрепанная. Она была полностью обвешана плюшевыми медвежатами. Среди них были бурые, черные, белые, пушистые, короткошерстные, с глазами бусинками, с глазами пуговицами, с цветами, книгами, конфетами в руках, или просто протягивающие свои лапки, требуя объятий. Хозяйкой этой палатки была пожилая женщина в косынке. Она сидела и раскачивалась в кресле-качалке, вышивая узор на еще одном медвежонке.
