— Это ты сейчас все надумал? — спросил Трюкач.
— В общем — да. А что?
— Неплохая версия, не зря ты командиром у нас числишься, было бы печально, если б ты служил губернатору, — усмехнулся вор.
— От тебя комплименты, как из ведра кипятком, — буркнул Фьёльнир, пытаясь скрыть улыбку, — у них, кстати, тоже есть, кому командовать, уверяю тебя, и сегодня я даже был свидетелем неплохо начавшейся контратаки.
— Да ну?! И чем дело кончилось? — спросил Трюкач, вальяжно развалившись на стуле.
— Кончилось тем, что юношеский возраст паренька не смог преодолеть волну обрушившихся на него жизненных обстоятельств. Будучи пораженным метким выстрелом нашего Раэля в самый, кстати, что ни на есть, подходящий момент, мальчишка не смог совладать со своим отступающим, но очень даже боеспособным воинством. Я вообще был поражен, что они ретировались даже при таком повороте событий. Нам действительно повезло, черт возьми, — скрежетнул зубами повстанец и залил в себя очередную порцию выпивки, словно пытаясь затушить всколыхнувшиеся внутри огни недавних воспоминаний.
Раэль, выслушав повествование Фьёльнира, скромно промолчал, уткнувшись в свою тарелку.
— Ах, да, кстати! — встрепенулся повстанец, — ты так и не рассказал нам о своем магическом оружии!
— Оружие самое обыкновенное, а вот со стрелами мне повезло больше, — промолвил Раэль, но был любезно перебит Трюкачом.
— Скорее, даже не со стрелами, а с человеком, сумевшим их зачаровать! — подняв указательный палец, воскликнул вор.
— Не повезло Вальраму наткнуться на такого подготовленного охотника, — усмехнулся Фьёльнир и тут же осекся, поймав на себе тяжелый взгляд Раэля. Мгновенно стерев улыбку со своего лица, он добавил, — оборотню, в смысле.
— Именно так! — иронично поддакнул Трюкач.
— Ладно, пойду я докладывать, а ты подходи минут через пять к Катрине, — обратился он к Раэлю, — поговоришь о награде. Трюкач тебя проводит.
— Всенепременно, — жизнерадостно заявил вор вслед Фьёльниру, который, уже порядком разомлев после сытного обеда с выпивкой, медленно, немного в раскачку, направился в сторону выхода.
— Слушай, Трюкач, ты ведь имеешь связи в городе? — спросил охотник после небольшой паузы.
— Ну, есть наработки, скажем так, — ответил тот, состроив гримасу таинственности из своего богатого театрального инвентаря.
— Ты мог бы, в общем…, - то ли нервничая, то ли подыскивая подходящее слова, замялся Раэль, — ну, словом…
— Семье твоей передам, конечно, — серьезно произнес вор, — и никто ничего не узнает… так что передать? — взглянул он так, словно видел своего собеседника насквозь. Хотя, впрочем, удивляться было нечему, ибо его осведомленность, по всей видимости, охватывала все события, происходящие на Фросвинде.
— Передай, что у меня все хорошо, и что я должен завершить одно дело, — после некоторого раздумья промолвил охотник.
— Без проблем, только как-то коротковато, — сказал Трюкач, — может еще что-нибудь?
— Да… пожалуй, еще передай денег… немного… им… и Тримзу.
— Вот это уже лучше. За деньги не беспокойся, — остановил его Трюкач, не дав Раэлю выгрести из кармана последние оставшиеся монеты, — передадим, как полагается. Это мелочи, тем более ты помог мне с Хасимом тогда в лесу, так что считай в расчете будем.
— Спасибо тебе.
— Пустяки, ведь деньги лишь предмет для достижения цели, — улыбнулся вор и мечтательно закатил глаза, словно вывел только что некую примечательную философскую идею на новый уровень познания, — однако сообщение твое получится передать, может, и не скоро, как Катрина скажет. Сейчас, сам понимаешь, буря начнется, стража будет на взводе.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Это верно! Ба! Да неужели сам магистр остренького пожаловал! — заприметив смуглолицего мужчину, подошедшего к столу, воскликнул он.
Хасим отреагировал на изречение своего товарища, как обычно — пропустив мимо ушей.
Раэль не ждал увидеть здесь на Фросвинде настоящего фашхаранца. То есть он, конечно, уже встречал этого человека несколько дней назад в ночном лесу, но разглядеть лицо мужчины, скрытое под капюшоном так и не сумел. На нем был все тот же серый потертый балахон с оставшимися в некоторых местах пятнами. Хасим спокойно опустился на свободный стул и обменялся коротким приветствием с новым для лагеря лицом.
— Опасный парень, я тебе скажу, — подшучивал над Хасимом Трюкач, нашептывая на ухо Раэлю таким образом, чтобы фашхаранец мог расслышать, — говорят, он настолько суров, что даже еда на его тарелке, уже приготовленная, пытается сбежать куда подальше, — и, выдержав спокойный взгляд смуглолицего, словно проверяя уровень его накала, продолжал, — но она все равно не успевает скрыться от его орлиного взора, так как метательный кинжал всегда настигает бедный кусок прожаренного ретирующегося мяса.
Казалось, ничто не могло поколебать спокойствие Хасима. Не обратив внимания на каламбур своего товарища, он наполнил кружку водой из стоящего рядом кувшина.
Раэль мельком бросил взгляд на безмятежное смуглое лицо мужчины, и ему показалась, что вся эта безэмоциональность, заключенная в этом человеке, нисколько не показная. Спокойствие в нем граничило скорее с хладнокровием, нежели с гармоничным восприятием действительности. В это момент, словно являясь итогом этого короткого размышления, у Раэля, неожиданно для него самого, по спине пробежала цепная волна мурашек.
Хасим, видимо почувствовав на себе взгляд охотника и желая заодно перебить очередную шутку своего особо разговорчивого товарища, обратился к Раэлю, — я слышал, бой был не из легких?
— Да, в большей степени сыграла свою роль удача.
— Удача зачастую благоприятствует смельчакам. А тот, кто не идет на риск, никогда не встретит ее на своем пути, — сказал Хасим.
— Ох, он любитель остренького не только в бою, но еще и в разговоре, — всплеснул руками Трюкач, — ты даже не представляешь, сколько храброго народа эта удача подвела!
— Храброго или глупого? — спросил Хасим, чуть улыбнувшись. Эта улыбка на выжженном жизнью лице смотрелась поистине жутко, больше походя на зловещую ухмылку, нежели на проявление человеческой радости. Складывалось ощущение, что этот мужчина прошел таким извилистым и темным путем в своей жизни, что теперь и вовсе разучился улыбаться, как нормальный человек.
Вспомнив слова Фьёльнира о распределении работы в лагере, Раэль, кажется, начинал понимать, какая роль была предназначена для Хасима в жизни повстанцев. И то, что этот человек был на особом счету, было безусловно.
