— О, ты тут? А я искал тебя...
Здрасьте, а мы вас не ждали... На пороге кухни появился Глеб, улыбаясь как ни в чем не бывало. Я неопределенно пожала плечами и отвернулась, «увлеченно» наблюдая за пузырьками воды сквозь прозрачный корпус чайника.
— Воду кипятишь? Отлично, — Глеб положил тот самый сверток на стол и подошел ко мне, обнял, чмокнул в щеку. — Сейчас чайку как раз попьем. С пирогами Акулины.
— Кто такая Акулина? — с прохладцей в голосе поинтересовалась я и высвободилась из его объятий. — И чем ее пирожки достойны внимания?
— Ты ревнуешь, что ли? — Глеб усмехнулся.
— Нет, что ты, — я сняла закипевший чайник, — с чего бы мне ревновать к какой-то симпатичной девушке, которая кокетничает с моим парнем и угощает его пирожками? Ерунда редкостная.
— Да ну, — Глеб уже смеялся. — Акулина так со всеми общается, натура у нее такая.
— И пирожками тоже всех угощает? — я со стуком поставила чайник на стол. — Чисто из-за своей натуры?
— Пирожками она угощает только соседей, — Глеба, похоже, забавляла моя ревность. — А мы с ней самые близкие соседи, и знаем друг друга с детства. Ее бабушка когда-то дружила с моей...
— А сейчас?
— Сейчас Акулина сирота, круглая, — ответил Глеб уже без улыбки, а во взгляде я успела прочитать: «Почти как я...»
— Она одна живет? — спросила я уже менее ревниво.
— Да, у нее пасека есть... Знаешь, какой вкусный мед ее пчелы делают? В городе с руками отрывают.
— В городе? — заинтересовалась я.
— Да, — Глеб стал сам разливать кипяток по чашкам. — Здесь многие так делают, живут за счет своих хозяйств.
— То есть никаких предприятий в Больших Перевертышах нет? И работы у людей тоже нет?
— Да где ж тут работу найти? — вздохнул Глеб.
«Тем не менее коттеджи стоят ого-го-го какие, — мелькнула мысль, — да и на кабриолетах разъезжают, а не запорожцах».
— Есть пару фермеров, у некоторых свое большое хозяйство, вот и возят продукты в город...— продолжал между тем Глеб, — молоко там, мясо, овощи...
— И в город не сбегают? — заметила я. — Вчера, когда шла, видела много молодежи. Это редкость для такого отдаленного поселка, тем более, когда работы нет.
— Есть, конечно, кто уезжает в города, как я, например, — на этот раз Глеб улыбнулся как-то через силу. — Но в основном да, остаются в Больших Перевертышах.
— Забавное название, кстати, — усмехнулась я. — Еле нашла на карте. А Малые Перевертыши есть?
— Малые? — рассеянно переспросил Глеб.
— Ну, если есть Большие Перевертыши, значит, есть и малые, — я продолжала улыбаться. — Откуда, кстати, такое название? С чем связано?
— Понятия не имею, — Глеб энергично пожал плечами.
От дальнейшего разговора нас отвлекло шарканье и постукивание со стороны заднего входа, который как раз тоже находился в кухне, и вскоре с улицы появилась Софья Ильинична с тушкой зайца в руках.
— Вот, добыла вам к обеду, — потрясла она несчастным зайцем. Нет, конечно, она сказала «купила», это просто мне показалось иное, уж слишком довольной выглядела бабуля, точно сама на охоту ходила. — Освежуешь? — грозно глянула она на меня.
Я нервно сглотнула и вцепилась пальцами в ручку чашки.
— Боюсь, что я не умею, Софья Ильинична. Никогда этого не делала, — тихо-тихо отозвалась я.
— Я освежую, бабуля, — «спас» меня Глеб, — оставь его. И идем чай пить. Пирожки есть с яблоками.
— Акулинкины? — Софья Ильинична лишь бросила взгляд на стол. — Не хочу пока, — она громко зевнула и небрежно кинула зайца на пол, рядом с мойкой. Потом зевнула еще раз: — Пойду отдохну... Устала что-то, набегалась...
— У вас тут, наверное, леса хорошие, — произнесла я, невольно отодвигая стул подальше от трупика бедного зайца. — Охотники есть, да?
— Есть, — Глеб уставился на «добычу». — Есть...
— А крольчатину тебе можно? Или тоже аллергия? — поинтересовалась я.
— А? — он встрепенулся, будто мыслями только что был не здесь. — Аллергия? Да... И на зайца тоже... Ты угощайся, — передо мной распаковали бумажный сверток с пирожками. — Они, правда, вкусные...
Я нехотя взяла один, надломила, кусочек положила в рот: действительно вкусные, не придерешься. Но я могу не хуже. Надо будет Глебу тоже что-нибудь испечь, чтоб не думал, что только соседки на это способны...
— Может, приготовить еще что-то на завтрак? — предложила я.
— На завтрак? — Глеб снова скосился на зайца. — Нет, я уже... Завтракал. Ты, если хочешь, себе можешь приготовить. Холодильник в полном твоем распоряжении. Можешь даже провести ревизию, составить список, если вдруг хочешь купить что-то... Сходим потом в магазин вместе или Рину попросим.
— Рину? — это имя показалось мне смутно знакомым.
— Рина помогает бабушке по хозяйству, — пояснил Глеб и перевел взгляд за окно: — Кстати, вот и она.
К дому приближалась приземистая полная женщина неопределенного возраста. Возможно, дело все в лице, которое, как бы поделикатней выразиться, было некрасивым: круглые глаза, маленький плоский нос, широкий рот, невидимые брови — все на нем словно жило само по себе, никак не гармонируя друг с другом. А еще бородавки на щеке и кончике носа...
Рина вскоре появилась в кухне. Глянув на меня, нахмурилась и поджала и без того тонкие губы. И чем уже ей я не угодила?
— Рина, у нас гостья, моя невеста, — представил меня Глеб. — Я отдал ей комнату, соседнюю со мной, потому, пожалуйста, прибери первым делом там.
Женщина молча кивнула, пересекла кухню и вышла и уже в холл.
— А ты сходи прогуляйся, — предложил Глеб уже мне, — только за ворота дома не выходи. Я разберусь с зайцем, потом пойду поработаю немного, чтобы после обеда смогли с тобой сходить на прогулку в поселок. Ты ведь хотела? — он ласково улыбнулся.
И я радостно кивнула.
— Может, помочь тебе? — я показала на зайца.
— Ты уверена, что хочешь этого? — усмехнулся Глеб.
— Пожалуй, нет, — я засмеялась и направилась к выходу. — Но приготовить потом могу. Жаль, что ты не будешь есть.
— Бабушка съест, — заверил Глеб.
— Тогда позови, когда все сделаешь.
— Договорились.
Уже почти оказавшись за порогом, я случайно обернулась и несколько опешила: Глеб подхватил тушку зайца и, поднеся ее совсем близко к носу, будто с наслаждением вдохнул его запах. Или просто проверял на свежесть? Я осторожно прикрыла дверь и вышла во двор. От сцены, которая по всей видимости не предназначалась моему взгляду, остался некий осадок, но я не стала раздувать из этого проблему, в конце концов, противозаконного Глеб ничего не делал.
Июль продолжал радовать погодой. Я медленно обошла особняк по кругу, рассматривая детали на его стенах и крыше. Двор же был запущен: ягодные кусты разрослись и одичали, почти не плодонося, там, где, видимо, был огород, все поросло травой. Со стороны леса, который примыкал к дому, стоял высокий забор, и ели росли прямо впритык к нему. Судя по всему, деду Глеба в свое время удалось отвоевать лишь особняк, а вот землю, которая явно была не в десять соток, как сейчас, большевики точно оттяпали себе.
Справа тоже был забор, правда, пониже и поаккуратней, а за ним виднелся уже ухоженный огородик, дальше — небольшой деревянный дом, частично спрятанный за садовыми деревьями. Из него-то и вышла буквально через минуту-другую Акулина и сразу двинулась ко мне. Облокотилась о забор и проговорила с полуулыбкой:
— Анна, значит...
— Если вы обо мне, то, по всей видимости, да, — я тоже улыбнулась с напускной вежливостью.
— О ком же, как не о тебе, — усмехнулась Акулина. — Глеб уже все про тебя рассказал.
— И что именно? — я отчего-то занервничала.
— Что из города подалась к нему, самой столицы, что невестой хочет свой сделать... — ее черные глаза, хоть и смеялись, но прожигали насквозь. — Отчаянная, да?
— В каком смысле? — искренне удивилась я. — Что приехала сюда издалека? Так ведь не на необитаемый остров или к людоедам, — и тоже усмехнулась с некоторым вызовом.
